Палестинцы переходят от единичных терактов к тотальной партизанской войне, израильская армия несет первые серьезные потери. Помочь ей вызвались те, кто учился с палестинскими боевиками по одним учебникам,-- бывшие советские спецназовцы. С ними в Тель-Авиве встретился Владимир Бейдер.
Народ и армия
Чтобы понять происходящее в Израиле, надо знать, что такое Армия обороны Израиля и какую роль она играет в жизни страны. Еврейское государство живо до сих пор только благодаря ей. Стоит армии дать слабину -- и Израиля не станет.
Боевая мощь ЦАХАЛ (аббревиатура для Армии обороны Израиля на иврите) во многом держится на элитных частях и родах войск. В подразделение "Сайерет маткаль" (разведка генштаба), прообраз которого, отряд 101, создавал когда-то Ариэль Шарон, отбирают по конкурсу -- несколько тысяч человек на место. При этом физические данные, которые, разумеется, должны быть идеальными, принимаются во внимание в последнюю очередь. Поэтому и на "гражданке" те, кто служил в подразделении, не теряются, а выходят, например, в премьеры -- в "Сайерет маткаль" сделали карьеру Эхуд Барак и Биньямин Нетаньяху.
Летчики еще серьезнее. Эхуд Барак, например, попал в "Сайерет маткаль" после того, как его не взяли в летную часть. Те, кто прошел предварительный отбор, а затем не был отсеян в ходе многоэтапной боевой подготовки,-- настоящие небожители. Если сухопутные части ЦАХАЛ -- одни из самых боеспособных в мире, то насчет ВВС сомнений нет -- они лучшие. Никто столько и так не летает. В учебных боях с американцами неизменно побеждают израильтяне.
И все же основа ЦАХАЛ -- не профессиональные военные, а призывники. Армия в Израиле -- народная. Срочную служат все, хотя "откосить" легко, а избежать призыва в боевые части -- и того проще. Отбыв срочную, а часто и сверхсрочную (для тех, кто получает офицерское звание, она обязательна), израильтяне -- незамужние женщины до 24 лет и мужчины до 50 лет -- остаются в запасе. Но это не просто запас, а действующий резерв, где каждый знает свою часть, свою должность и своих сослуживцев, с которыми ежегодно (а в элитных подразделениях даже чаще) ездит на сборы. Мобилизационный план -- главный потенциал ЦАХАЛ, и военкоматы здесь не теплое место для блатных, а стратегические штабы. С их помощью маленькая, хотя и очень боеспособная армия превращается в армию всего населения. От того, как военкоматы сработают в случае реальной угрозы, в первую очередь зависит будущая победа. Или поражение.
Когда на территории Палестинской автономии развернулась войсковая операция и правительство Ариэля Шарона объявило частичную мобилизацию резервистов, активность израильтян поразила даже старожилов, помнящих добровольческий энтузиазм 60-х. Мой знакомый, который отвечает за призыв на сборы в своей части, рассказал: "Штатное расписание у нас на 500 человек. Повестки на сборы получают 400. Кто-то за границей, кому-то удается выхлопотать освобождение по семейным обстоятельствам, по здоровью, по делам бизнеса -- и в часть обычно являются человек 300. У 50 уже заготовлены справки -- их отпускают со сборного пункта. А тут по повесткам примчались все 400, да еще добровольно набежали те, кого и не думали призывать". Такая ситуация была во всех частях. Резервистов явилось так много, что в первый день солдатам -- неслыханное дело! -- не хватило пайков.
Недавно, однако, отлаженный механизм призыва резервистов впервые дал сбой. Группа офицеров запаса публично, через прессу, заявила об отказе служить на "территориях" -- по политическим соображениям. Израильтяне, знающие, какую роль в обороне страны играет резервистская служба, были потрясены. В стране заговорили о том, что, если отказы служить станут массовыми, на израильской армии, сильнейшей на Ближнем Востоке, можно будет поставить крест. Как, впрочем, и на самом Израиле. А арабские СМИ тут же стали предсказывать скорую победу над сионистским врагом.
Именно в этот момент к премьер-министру Израиля обратились репатрианты из СНГ, бывшие спецназовцы, имеющие боевой опыт Афганистана, Чечни, Анголы, Зимбабве и других "горячих точек", с просьбой заменить ими отказавшихся служить резервистов. Они предложили Ариэлю Шарону создать нечто вроде русского батальона, который будет бороться с палестинскими боевиками.
Отличники террористической подготовки
Русское присутствие в армии сейчас ощутимо везде. В боевых частях каждый четвертый -- выходец из бывшего СССР. Помню, я приехал еще в начале интифады в сектор Газа. Зашел к командующему южного округа -- он из России, в Израиль привезли ребенком. Заглянул на опорный пункт ЦАХАЛ -- встречают недавние петербуржцы из бригады "Гивати", каждый под два метра ростом,-- Рязанцев и Федотов. Поднялся на сторожевую вышку -- надпись фломастером на доске: "Спасибо армии родной -- п....й накрылся выходной". Даже среди летчиков есть один русский. Помню его еще по Ленинграду -- был такой шустрый, умненький и жутко болезненный ребенок.
С инициаторами создания русского батальона, бывшими офицерами советского спецназа Романом Ратманом, Александром Пасси, Игорем Дайхиным и Сергеем Куликовым мы условились встретиться в кафе у Дизенгоф-центра, рядом с одним из самых оживленных перекрестков в Тель-Авиве. Это место знаменито среди прочего тем, что здесь произошел один из наиболее кровавых терактов в 1996 году: террорист-камикадзе взорвал себя в толпе людей, переходивших улицу на зеленый свет. Был праздничный день, час пик, в Дизенгоф-центре начиналось детское представление. Тогда "Хамас" еще только начинал внедрять тактику "живых бомб".
В кафе я их моментально узнал. Не потому, что они там были практически одни. (Хотя израильтяне упрямцы и фаталисты и стараются не изменять свой традиционный образ жизни, сегодня они все меньше ходят в оживленные кафе.) А потому, что выглядели, как настоящие спецназовцы, и партикулярные костюмы ничего не скрывали. Профессия накладывает отпечаток. Хотя все они давно уже на "гражданке".
Когда после обращения к премьеру они пришли давать интервью на русскоязычную радиостанцию, ведущий программы Миша Гильбоа, который сам был израильским десантником и прошел две войны, первый вопрос задал без микрофона, на пороге студии: "Ребята, вам что, жить надоело?"
Я свой первый вопрос задаю о другом:
-- Вы серьезно думаете, что без вас ЦАХАЛ не справится?
-- Мы думаем, в Израиле еще далеко не все представляют, что нас всех здесь ждет. И мало кто знает это так хорошо, как мы,-- очень серьезно отвечает Роман.
-- Почему именно вы?
-- Потому что палестинских командиров и нас учили в одном месте, по тем же методикам, одни и те же учителя. И теперь они в точности осуществляют на практике то, чему их учили. Мы знаем, что они делают и как, что собираются делать. И знаем, как с этим бороться. У нас общая школа. Такой возможностью нельзя пренебрегать.
Израиль привык (насколько вообще к этому можно привыкнуть) к борьбе с террором. Но сегодня палестино-израильское противостояние перешло в качественно новую стадию. На Западном берегу реки Иордан и в секторе Газа идет настоящая партизанская война.
По словам моих собеседников, тактика партизанской войны была разработана еще в начале 40-х в НКВД СССР и с тех пор не претерпела существенных изменений. Разве что дополнилась некоторыми тактическими приемами, связанными с появлением новых видов оружия. А в остальном все то же самое. Зачем менять, когда отлично работает? Проверено в Афганистане, Чечне, Анголе, Зимбабве и много еще где.
И сегодня палестинцы в Израиле делают точно то, чему их учили в Советском Союзе, а потом в Афганистане и Чечне, где многие из них прошли боевую подготовку.
Азбука партизанской войны
-- С самого начала нынешнего конфликта,-- говорит Роман,-- мы знали, что будет происходить на каждом этапе. И пока еще ни разу не ошиблись. Знаем и то, что последует в дальнейшем. Для этого не надо быть Суворовым -- любой выпускник советского военного училища знает эту азбуку.
Конфликт с палестинцами, объясняют бывшие советские спецназовцы, начался осенью 2000 года с массовых беспорядков. И это вполне логично: массовые беспорядки -- первый подготовительный этап партизанской войны. Все по классической схеме. За ним должны были последовать теракты. И последовали. На следующем этапе должна была начаться снайперская стрельба по дорогам. Так и вышло -- обстрелы автомашин унесли жизни многих израильтян, главным образом жителей еврейских поселений на палестинских территориях.
Наконец, после этого начался переход к партизанской войне -- как в свое время в Афганистане и Чечне. На этой стадии, объясняют ребята, используется тактика беспокоящих, изматывающих противника ударов во многих точках одновременно. Нападают мобильными группами по три-пять человек -- снайпер, гранатометчик, пулеметчик, несколько автоматчиков. Короткий огневой контакт -- и палестинские партизаны уходят.
Такая тактика доводит противника до состояния жуткой нервозности, армия переходит к обороне. И тогда на тех территориях, где армия отсутствует, начинается концентрация более крупных партизанских формирований -- в 100, 150, 200 человек. В соответствии с мирными соглашениями, подписанными в Осло, Израиль обеспечил идеальные условия для этого процесса: зона A, находящаяся под полным контролем палестинской администрации, куда израильской армии и спецслужбам вход официально запрещен,-- настоящая теплица для выращивания боевиков.
Когда такие формирования созданы, можно переходить к нападениям на армейские блокпосты, базы, поселения. Этот процесс уже начался, но пока не набрал силу -- диверсии совершают один, два, три террориста. И все равно каждый раз с израильской стороны есть жертвы. Когда пойдут серьезные реальные нападения группами от 20 боевиков -- а это, считают спецназовцы, неизбежно вскоре произойдет,-- охрана поселений не сможет отбивать атаки. Вооруженные бандиты вырежут всех.
По мнению моих собеседников, палестинцы просчитали и сценарий привлечения на свою сторону внешних сил. Вот как это может произойти. На северной границе господствующая в Южном Ливане проиранская вооруженная группировка "Хезболлах" начинает активные боевые действия. Это уже прямое нападение на Израиль. ЦАХАЛ необходимо срочно подтянуть резервы на север. В этот момент палестинцы перекрывают ведущие на север шоссе. Это очень просто: на двух-трех магистралях устраиваются засады, снайперская группа расстреливает колонну -- и дорога блокирована. Для ее расчистки понадобится шесть-восемь часов. За это время приграничные части, лишенные подкрепления, будут разгромлены, а города и поселения севера страны окажутся беззащитными.
Больше того, поскольку оборонная доктрина Израиля зиждется на оперативной мобилизации резервистов в случае войны, достаточно сорвать осуществление мобилизационного плана, чтобы Израиль потерпел сокрушительное поражение. А сорвать его легче легкого. Несколько десятков террористов без труда устроят синхронными взрывами панику в городах и пробки на дорогах. Резервисты не смогут добраться до своих частей, переброска техники и войск остановится. Группы диверсантов из палестинских вооруженных формирований довершат хаос. Вражеские армии беспрепятственно проникнут в страну. Израиль прекратит свое существование.
На сопках Иудеи
Существует мнение (в Израиле многие повторяют его, как заклинание), что победить партизанскую войну невозможно.
-- Но можно свести ущерб от нее к минимуму,-- говорит Игорь.
-- Можно загнать партизан в локальную зону и там запереть,-- добавляет Сергей.
-- Почему же это не удалось русским, которые все так хорошо знают, ни в Афгане, ни в Чечне? -- спрашиваю я.
Лица моих собеседников деревенеют. Обидел. Мне терпеливо, хотя и не без раздражения объясняют, что в Чечне это как раз удалось сделать. Удалось бы и в Афганистане, если бы армии дали воевать. Войну проиграли не солдаты, а политики. Если армии не поставлена четкая задача, если командование не знает, чего оно хочет, армия неизбежно проигрывает. Видно, им до сих пор больно, что это случилось в Афганистане. Они опасаются, что то же самое произойдет и здесь.
-- Надо ломать стереотипы, менять тактику,-- говорит Роман.-- У ЦАХАЛ нет опыта антипартизанских действий на своей территории. Между тем никакая армия мира не в состоянии быстро подготовить тысячи спецназовцев. Поэтому надо брать готовых. Люди, обладающие знаниями и умениями, должны быть немедленно мобилизованы.
Их идея -- даже не русский батальон и не иностранный легион, как поспешила сообщить об этом пресса. "Мы не собираемся под красным знаменем бегать по сопкам Иудеи и Самарии и 'мочить' арабов",-- говорят офицеры. Они предлагают создать специальное подразделение по борьбе с партизанами не только из русских -- командиром должен быть офицер ЦАХАЛ; нужны следопыты (а это обычно бедуины), переводчики с арабского, кинологи. Но что для них принципиально важно -- это сделать так, чтобы русский опыт оказался востребованным. На базе этого подразделения можно было бы создать учебный центр для всей армии. И само собой -- батальон должен проводить спецоперации против террористов.
Стоило бывшим советским офицерам обнародовать свою инициативу -- и список желающих служить в русском батальоне в течение месяца вырос до 370 человек и продолжает увеличиваться. Около 70 волонтеров -- десантники, в том числе из разведки и спецназа ВДВ; есть даже один командир десантной бригады. Более десятка -- снайперы, среди которых инструктор, готовивший снайперов для спецподразделений в Афганистане. Десять морских пехотинцев и офицеров спецназа ВМФ. Около тридцати -- из спецназа МВД и внутренних войск. Около десяти офицеров ВВС. Полтора десятка офицеров и прапорщиков связи и радиоразведки. Почти столько же саперов. Около сотни мотострелков, в том числе бывший командир полка. Танкисты, артиллеристы, офицеры милиции, врачи. Звонят из боевых частей ЦАХАЛ: "Заканчиваю службу, готов подписаться на сверхсрочную, если направят к вам" (кстати, по некоторым оценкам, сегодня в Израиле около 800 спецназовцев из бывшего СССР).
На днях Ариэль Шарон должен был встретиться с инициаторами создания русского батальона. Они собирались представить ему свою программу "Тактические предложения по организации активной обороны в Иудее и Самарии" и обсудить возможности создания нового подразделения. Но встреча не состоялась -- запылала северная граница с Ливаном. Как и предсказывали офицеры.
