Спасибо. Прочитал с удовольствием. Но это не совсем про немцев.
Силы, которые американцы хотят привлекать даже в контратаках, составляют несколько батальонов, да еще со средством качественного усиления. И под руководством не местных командиров, а на уровне дивизии. Еще не контрудар корпусного масштаба, но уже другой масштаб.
Немцы занимаются другим. Например, уже в первый день 13 января боеспособная первая пехотная дивизия, защищая позиции в районе Пилькаллен, проводит до 15 контратак силами от роты до батальона с 15-20 танками (похоже на собственную роту ПТ дивизиона). Истощается за несколько дней, пытаясь удержаться на месте, а затем Однако гарнизон противника был уже настолько истощен и деморализован предыдущими боями, что организованного сопротивления к утру 22 января оказать не смог, несмотря на наличие в центре Инстербурга крупных каменных зданий и имевшихся здесь инженерных укреплений.
Получается, что глубина обороны предусматривала большой запас по "отступлениям", но использовалось это не равномерно, стачивались в боях за первые полосы, а защищать тыловые было уже некем.
Еще цитата для иллюстрации. Стремясь во что бы то ни стало удержать в своих руках Гумбинненский и Инстербургский узлы обороны, немецкое командование бросило в бой против 5 и 28 армий различные специальные части, отдельные строительные, понтонные батальоны, батальоны связи, маршевые роты. За день боя на отдельных участках фронта наши части отбили по десять-двенадцать контратак противника.
Несомненно, понтонный батальон - идеальное средство для активных наступательных действий.
У меня создается впечатление при условии наличия подготовленной обороны отказа от контрудара резервами крупного масштаба, а замена его градом контратак, на которые размениваются и местные резервы и корпусные-армейские. Почему-то удержание подготовленных позиций расценивается как более эффективное средство замедления и нанесения потерь, чем операция на окружение прорвавшихся частей. Это что, потеря веры в себя? Или реальная оценка своих "невозможностей"?
