От Исаев Алексей Ответить на сообщение
К All Ответить по почте
Дата 12.04.2002 19:47:55 Найти в дереве
Рубрики 1941; Суворов (В.Резун); Версия для печати

Рецензия на А.Шапталов "Испытание войной"

Книга лежит на http://militera.lib.ru/research/shaptalov/index.html
Боже мой, до какого мусора опустился АСТ!

Успех книг известного английского публициста, пишущего под псевдонимом В.Суворов породил больших и маленьких подражателей и поклонников таланта разведчика-аналитика. Благодарным учеником В.Суворова был И.Бунич, не превзошедштй впрочем своего учителя. Еще одна попытка штурмовать завоеванный Владимиром Богдановичем Эверест тиражей поп-исторических книг предпринята Борисом Шапталовым в книге «Испытание войной» (М.: ACT, 2002 г.). То, что автор книги является правоверным резунистом не вызывает сомнений же после прочтения первых абзацев книги: «Собирался ли он отдавать приказ Красной Армии начать войну в 1941 г.? Этот вопрос остается открытым, хотя политической логике тех лет данное предположение не противоречит, а от массива фактов, собранных и систематизированных В. Суворовым, отмахнуться невозможно».(стр. 16) Ну если у г–на Шапталова не возникает желания отмахнуться от передергиваний и прямой лжи В.Суворова, то ожидать от него серьезного иссследования не стоит. Тем более что панегрики В.Суворову встречаются на каждом шагу: «В. Суворов в своей знаменитой и рубежной для постсоветской историографии книге "Ледокол"...». Или: «Заслуга В. Суворова как исследователя, на наш взгляд, заключается прежде всего в том, что он первым с решительностью хирурга вскрыл чрево "сталинской школы фальсификаций", касающихся проблем предвоенного периода», « В. Суворов наполнил эту версию обширным фактологическим материалом и новыми выводами». Вдумчивой работы от поклонника «рубежного» «хирурга»-«наполнителя» ждать не приходится. И автор «Испытания войной» нас не разочаровывает. «Когда бывшие советские историки дискутировали с В. Суворовым, они лукаво заменяли спор о сущности выводов спором о частностях, доказывая, что Сталин не намеревался отдавать приказ о выступлении в июле 1941 г.» (стр. 16). Вместо реального образа противников В.Суворова выставляется чучело. которое успешно изничтожается. Суть спора с В.Суворовым в порочности методологии исследования экс-разведчика а ныне творца фолк-хистори. Помимо «собирался или не собирался» есть целый пласт дискуссии с Владимиром Богдановичем о развертывании РККА, технической оснащенности Красной Армии, политических шагах советского руководства. От взора Б.Шапталова все это ускользнуло в «частности». Документы А.Шапталов к своей работе не привлекал, зарубежные источники, в частности труды Гланца и фон Луттичау не использовал. Основной источник сведений это мемуары, поп-литературы и собственное богатое воображение. Поэтому книга А.Шапталова получилась просто «зоопарком» мифов и легенд о предвоенном периоде и войне в целом. Например: «Наступательные цели Красной Армии подтверждает и ее крайне неудачное для обороны оперативное построение в приграничной полосе. Например, большая часть лучших войск в Белоруссии (в частности, три механизированных корпуса из пяти) оказалась втиснутой в Белостокский выступ».(стр. 17) Ознакомиться с истинным положением дел у Б.Шапталова сил не хватило. Никакой «концентрации» войск в Белостокском выступе не было. Была вполне заурядная для всей протяженности советско-германской границы плотность войск 30 км на дивизию, непригодная ни для наступления. ни для обороны. Полоса обороны 3-й армии достигала 120 км, 10-й - 200 и 4-й -150. В округе в среднем на дивизию приходилось 36км, в 3-й армии — 40, 10-й — более 33, в 4-й — 37,5 км. Три механизированных корпуса в окрестностях Белостока имели вполне осмысленные оборонительные задачи по плану прикрытия ЗапОВО. 6 механизированный корпус предполагалось использовать так: «В случае прорыва крупных мотомехсил противника с фронта Остроленка, Малкиня-Гурна на Белосток... [...] 6-й мехкорпус под прикрытием 7 птбр сосредоточивается в районе ст. Страбля, Райск, Рыболы и, атакуя противника в общем направлении на Высоке-Мазовецк, Замбрув или Соколы, Стренькова Гура, во взаимодействии с 9, 43 сад и 12 бад уничтожает его мехкорпуса.». В том же плане прикрытия ставится задача второму мехкорпусу «сконцентрированному» в белостокском выступе: «11-й мехкорпус под прикрытием 2 сд и 7 птбр сосредоточивается в районе Стренькова Гура, Тыкоцин, Кнышин и во взаимодействии с 6-м кав[алерийским] корпусом и 11 сад атакует мотомехчасти противника в общем направлении на Замбрув, уничтожая их и отбрасывая остатки под удар 6-го мехкорпуса». Про третий «сконцентрированный» мехкорпус план прикрытия также не умалчивает: «17-й мехкорпус остается в резерве округа и используется в зависимости от сложившейся обстановки и его готовности». Расположение мехкорпусов ЗапОВО вполне соответствовало идее нанесения фланговых ударов по танковым клиньям немцев. Проблема была не в «концентрации» а в неверной оценке глубины замаха танковых клешней немцев. Руководство ЗапОВО в лице Д.Г.Павлова не предполагало удара на большую глубину со смыканием кольца в районе Минска. Предполагался замах меньших масштабов, ударом через Лиду. Это был один из органических недостатков плана прикрытия и выдумывать «концентрацию» не имеет никакого смысла. Весьма спорно утверждение автора книги: «Сегодня опубликовано много фактов, свидетельствующих о том, что советские разведорганы выполнили свою задачу, предоставив высшему политическому и военному руководству страны необходимые сведения о готовящемся вторжении». Новейшие исследования, в частности работа М.Мельтюхова, ставит под сомнение этот миф, выдуманный разведчиками во имя спасения чести своего мундира. Данные разведки были противоречивы, часто хаотичны и объективной картины происходящего руководству страны не давали. Еще один миф из «зоопарка» собранного Б.Шапталовым звучит так: «И даже когда штабная игра в январе 1941 г. показала возможность их окружения (войска "синих" под командованием Г.К. Жукова взяли в клещи армии "красных", возглавляемые Д.Г. Павловым), никаких выводов о необходимости передислокации сил сделано не было».(стр. 17) На основании этих слов можно сделать вывод, что Б.Шапталов с новейшими исследованиями об играх не знаком, хотя этот вопрос освещен, например, известным российским историком Бобылевым. Войска, подчиненные Д.Г.Павлову в ходе игр наступали, а не оборонялись и совпадение ситуации лета 1941 г. с январскими играми не более чем миф, причем скорее кинематографический чем исторический. Параллельно этому идут уже не советские мифы, а выдумки самого господина Шапталова: «Зато на направлениях главных ударов германских войск оказался минимум сил и средств. Так, против Сувалкского выступа, откуда наносила удар танковая группа Г. Гота, теоретически мог действовать только 3-й механизированный корпус. Теоретически потому, что он 22 июня стоял более чем в сотне километров севернее от границы». Про вышеупомянутый 6 механизированный корпус Б.Шапталов «забыл», хотя именно 6-й и 11-й мехкорпуса привлекались в первые дни войны для удара по южному флангу наступавшей на Минск танковой группе Г.Гота. Контрудара неудачного, но неуспех контрудара был вызван не удаленностью. мехчастей от района прорыва. То же самое и в КОВО. Шапталов пишет: «Против танковой группы Э. Клейста могло действовать только два мехкорпуса (22-й и 15-й) из восьми. Остальные находились на почтительном расстоянии от зоны удара». Иногда, для разнообразия, стоит смотреть на карту и увидеть. например, что в непосредственной близости от фланга 1 ТГр находился сильнейший в КОВО 4-й механизированный корпус А.А.Власова. Его части и соединения успели принять активное участие в приграничном сражении. Вступить в бой синхронно с 10 тд 15 МК 8 тд 4-го мехкорпуса не смогла только из-за того, что не в меру ретивые саперы взорвали мосты через Буг на пути дивизии П.С.Фотченкова. См. М.Д.Грецов «На юго-Западном направлении», М., Воениздат, 1965 г. Но изучать реальные факты Б.Шапталову недосуг, он пускается в рассуждения, от которых волосы на голове встают дыбом: «Для советских историков был невозможен серьезный анализ столь неудачного для обороны построения группировок Красной Армии, которое выявилось в ходе штабных учений в Кремле и не было исправлено даже после назначения начальником Генерального штаба Г.К. Жукова. В. Суворов первым разработал версию, дающую внятное объяснение подобной дислокации советских войск. Правда, и до него было ясно, что механизированные корпуса были собраны в Белостокском и Львовском выступах для нанесения концентрического удара по сходящимся направлениям с выходом в районы западнее Варшавы, что, собственно, и было сделано в январе 1945 г» Уж азы-то стоило выучить! К Варшаве советские войска вышли не в январе 1945 г., а в августе 1944 г. И направления ударов никак не совпадали с довоенными «Соображаниями..» от 15 мая 1941 г. В ходе каких учений и что выявили см. выше.
После столь вдохновляющего начала Б.Шапталов перешел к делу и чудовищная смесь кухонной мифологии и «открытий» В.Суворова забулькала и запузырилась. В главе о предвоенном планировании Б.Шапталов попытался применить методологию В.Суворова и аккуратно отобрал свидетельства советских военачальников, подтверждающие версию, что план обороны границы до войск доведен не был. ЦИТАТЫ ИЗ ВИЖа. Планы прикрытия существовали и именно эти документы содержали пресловутые «красные пакеты».
Не обладая познаниями в вопросах оперативного искусства Б.Шапталов оказался не в состоянии проанализировать опубликованные к настоящемум моменту документы и попросту говоря расписался в своей беспомощности: «Перебрасываемые из внутренних округов войска составляли второй стратегический эшелон, о целях которого у историков до сих пор нет единого мнения. Зачем перебрасывать войска, если Сталин совершенно не верил в возможность [38] нападения Германии на СССР в 1941 г.? Но тогда зачем за неделю до войны командование Киевского военного округа переехало на фронтовой командный пункт в Тарнополь? А ведь именно армии этого округа по замыслу "Соображений..." должны были наносить главный удар через Польшу. В то же время, по утверждению генерала Горькова, изучавшего этот вопрос, "в оперативных документах всех западных приграничных округов никакие планы наступательных операций не были предусмотрены" (с. 63){8}. Выходит так: не было ни детально отработанных планов обороны, ни официально утвержденного плана превентивного удара. И это в условиях двух лет войны в Европе! Лишь в мае Тимошенко и Жуков спустили приграничным округам директиву о разработке "детальных планов обороны государственной границы" со сроком исполнения 20- 30 мая (приказы об этом см. 9, №№ 481, 482, 483, 507). Но чем же занимались оперативные отделы штабов в 1940- 1941 гг.? ». И из всей этой тирады следует убойный вывод: «Что это — абсурд, нерациональность, хитрость? Тайна "22 июня" существует до сих пор. Непонятные факты, обрывки истины еще предстоит подтвердить (или опровергнуть) неопровержимыми архивными документами. Можно только констатировать: руководство страны перехитрило всех и вся, запутав не только историков, но и самих себя». Во-первых, на мой взгляд, очевидный вывод из того фактва что к границе и на рубеж Зап.Двины и Днепра выдвигались войска особых и внутренних округов следует простенький вывод о том, что «Сталин не верил» не слишком убедительный тезис. И верил-не верил не нужно рассматривать как статику. Новые сведения, факты и события заставляли советское руководство изменять свое мнение и реагировать на сложившуюся обстановку. Что касается планирования. В 1940-41 годах то, что в мае 1941 г. было оформлено как отдельные планы прикрытия включалось в опративный план округа.См., например, записку М.А.Пуркаева, датированную декабрем 1940 года. Разработка по майским 1941 г. директивам планов прикрытия по сути являлась реакцией на реорганизацию РККА, в эти планы были включены несуществовавшие в 1940 г. противотанковые артиллерийские бригады и мехкорпуса второй волны формирования. Во всем этом Шапталов попросту не разобрался и поэтому упустил главную проблему советского военного планирования, озвученную Василевским: «Исходя при разработке плана, казалось бы, из правильного положения, что современные войны не объявляются, а они просто начинаются уже изготовившимся к боевым действиям противником, что особенно характерно было продемонстрировано фашистским руководством Германии в первый период второй мировой войны, соответствующих правильных выводов из этого положения для себя руководство нашими Вооруженными Силами и Генеральным штабом не сделало и никаких поправок в оперативный план в связи с этим не внесло. Наоборот, план по старинке предусматривал так называемый начальный период войны продолжительностью 15—20 дней от начала военных действий до вступления в дело основных войск страны, на протяжении которого войска эшелонов прикрытия от приграничных военных округов, развернутых вдоль границ, своими боевыми действиями должны были прикрывать отмобилизование, сосредото-чение и развертывание главных сил наших войск. При этом противная сторо-на, т.е. фашистская Германия с ее полностью отмобилизованной и уже воюющей армией, ставилась в отношении сроков, необходимых для ее сосредоточения и развертывания против нас, в те же условия, что и наши Вооруженные Силы». Основная проблема была именно в этом и в упущенном времени на развертывание армий внутренних округов.
Не осилив вопросы планирования А.Шапталов взялся за излюбленную дилетантами тему сравнения миллиметров брони с километрами в час, пенисологию танковых орудий. На этом поприще Б.Шапталов наступает на традиционные грабли, отбившие лоб не одному поколению историков: «Фальсификация состояла еще и в том, что далеко не все танки немцев относились к средним, а тяжелых танков в германской армии до конца 1942 г. вообще не было». Немецкие танки классифицировались не по массе покоя и Pz.IV был в немецкой классификации «тяжелым», schwere. Так же традиционно сравнивается нетто-количество немецких танков с брутто-количеством советских танков: «Держать в секрете, оказывается, было что, ведь Вооруженные Силы Советского Союза располагали арсеналом в 20 тыс. танков! Вермахт и не мечтал о таком количестве: По данным немецкого военного историка Мюллер-Гиллебрандта, танкопарк сосредоточенной для вторжения в СССР германской армии насчитывал всего 3582 единицы без огнеметных танков». Если посчитать все, что было произведено в Германии и захвачено в Европе, то брутто-цифра количества ненмецких танков приблизится к 10 тыс. Сравнивать не танки, а организационные структуры, в которых эти танки включены, А.Шапталов и не пытается. Рассказать о реальных проблемах новых советских танков(невысокий моторесурс В-2, неосвоенность экипажами, технические пороки конструкции) тоже.
Такая же картина в отношении артиллерии. Здесь цветет пышным цветом советская мифология, вскормившая феномен В.Суворова: «"Артиллерийские орудия советского производства, как правило, имели высокие боевые качества, а многие из них были лучшими в мире", — утверждалось в "Истории Второй мировой войны" (т. 3, с. 385){27}. Того же мнения придерживался и Б.Л. Ванников: "К моменту нападения гитлеровской Германии на нашу страну Красная Армия была вооружена самой лучшей артиллерией, превосходившей по боевым и эксплуатационным качествам западноевропейскую, в том числе и германскую" (с. 138)». Про то, что значительную часть советской артиллерии составляли модернизированные орудия, разработанные еще до Первой Мировой войны автор умалчивает. Всего в Красной Армии к началу войны было 1667 гаубиц обр. 1938 г., 5578 122 мм гаубиц 1910/30 гг. и 778 122 мм гаубиц 1909/37 гг. Со 152 мм гаубицами картина менее удручающая, но все равно основную массу составляют орудия старых типов. 152 мм гаубиц обр. 1909/30 гг. 2432 штуки, 152 мм гаубиц обр. 1938 г. 1128 штук. (Боевой и численный состав ВС СССР в период Великой Отчественной войны, Статистический сборник №1). Цифры, на мой взгляд, достаточно красноречивые.
Я не ожидал от А.Шапталова вдумчивого, поэшелонного сравнения противостоящих друг другу 22 июня армий и господин Шапталов написал ровно то, что я от него ожидал:
«В группу армий "Центр" входило 47 дивизий — 31 пехотная, 9 танковых, 6 моторизованных, 1 кавалерийская (по существу, тоже охранная).
Противостоящий им Западный Особый военный округ располагал 44 дивизиями — 24 стрелковыми, 12 танковыми, 2 кавалерийскими и 6 мотопехотными. На этом участке советская сторона уступала немецким войскам только по пехотным дивизиям»
Тот факт, что все советские военные округа встретили войну разорванными на несколько эшелонов(войска непеосредстванно у границы, выдвигающиеся к границе дивизии, находившиеся от нее в нескольких десятках километров и, наконец, двигающиеся к границе «глубинные дивизии») А.Шапталовым попросту игнорируется. Он даже с гневом отбрасываеь пресловутые 56 дивизий у границ: «Еще бы! Против 56 дивизий готовились ударить 157 дивизий врага! Однако это ложь. Приведенный отрывок — типичный образчик сфальсифицированного подсчета сил официальной советской военной историографией, чье наследство и традиции еще живы в исторической науке и массовом общественном сознании». Хотя реально из 56 дивизий нужно вычесть еще войска в Крыму, войска в нескольких десятках км от границы и получим всего 40 дивизий, оказавшихся под ударом первого эшелона Вермахта. Это можно увидеть на любой добротной карте положения войск сторон на 22 июня и отрицать этот факт и обвинять советскую историографию в подлоге в данном случае просто глупо. Но Шапталов на достигнутом не останавливается и делает попытки притянуть в состав округов армии Второго Стратегического Эшелона: «В то же время в число войск приграничных округов не включались дивизии Второго стратегического эшелона, в частности уже прибывшие к началу боевых действий сильные 16-я и 19-я армии, части 21-й армии и некоторые другие. Так, 16-я армия, в состав которой входил 5-й механизированный корпус и отдельная танковая бригада, насчитывала более 1 тыс. танков! Почти столько же было во всей группе армий "Юг".» Тот факт, что Вермахт основной массой своих войск был сосредоточен на момент начала войны у границы, а эшелоны РККА были разделены сотняими километров как-то мило умалчивается. Между тем, ВСЭ на рубеже Зап.Двины и Днепра, в 300-400 км от границы, никакой помощи сражающимся с немцами армиям прикрытия оказать не мог и подсчитывать его в составе войск особых округов смысла не имеет. Не говоря уж о том, что на 22.06, только 83 воинских эшелона армий ВСЭ, выдвигавшимся по июньским директивам, 83 прибыли в назначенные пункты, 455 находились в пути, 401 еще не грузились.
Провалив все пункты, который был обязан осветить историк при описании предвоенного периода, А.Шапталов завершает главу дурацкой, другого слова не подберешь, шуткой: «И вот давно ожидаемая война грянула. Как посевная или уборка урожая — совершенно неожиданно». Отрицать стратегичесакую внезапность нападения Германии на СССР отрицать совершенно бесполезно, это несомненный факт. До определенного момента высшее руководство СССР не могло понять мотивов нападения на СССР. Реальный мотив, озвученный А.Гитлером на совещании 9 января 1941 г.: «Англичан поддерживает только возможность русского вступления в войну. Будь эта надежда разрушена, они бы прекратили войну» Такой вариант, как нападение на СССР во имя устрашения Англии в голову И.В.Сталину не приходил. В вопиющую недооценку возможностей СССР А.Гитлером («колосс на глинянных ногах и без головы») Иосиф Виссарионович не верил.

Описание боевых действий.

После совершенно провального описание вопросов планирования, состава и дислокации советских и немецких войск А.Шапталов попытался осветить приграничное сражение. Пишу «попытался» поскольку описание получилось маловразумительное. Чего стоит, например, такая фраза: «Положение могло измениться на следующий день, так как противник достиг дислокации войск второго эшелона и прежде всего сил двух механизированных корпусов — 12-го и 3-го, которые совокупно имели 1393 танка (из них 109 Т-34 и KB), что почти вдвое превышало количество танков в группе Гёпнера. Но контратаки успеха не имели. По мнению советских историков, причиной тому было недостаточное артиллерийское прикрытие (хотя танки имели свои пушки), слабое снабжение (вечная российская проблема) и плохая разведка. Зато воздушная разведка противника заблаговременно доносила о выдвижении наших танков и противник успевал развертывать противотанковую оборону». В одной фразе сделан просто вагон ошибок. Во-первых почему сравнивается только количество танков? Почему не численность личного состава, артиллеррии, автотранспорта и мотоциклов? Во всем 12 мехкорпусе был 2531 автомобиль, столько же, сколько в ОДНОЙ немецкой танковой дивизии. Во-вторых в сражение с танковыми дивизиями ТГР Гепнера 24 июня из состава 3 МК вступила 1(прописью: одна) дивизия, 2-я танковая. 5 танковая дивизия в это время сражалась с 3 Танковой Группой Гота у Алитуса. И стыдно А.Шапталову этого не знать. Особенно в свете того, что в следующем разделе, описывающем действия Западного Фронта он пишет: «По той же причине не состоялся контрудар 3-го мехкорпуса, Который был разбит во встречном бою с танками Гота». В-третьих из состава 12 МК в сражение у Шауляя вступила вначале только 28 танковая дивизия и то не в полном составе из-за нехватки горючего. 23 тд 12 МК в это время была подчинена командиру 10 стрелкового корпуса. «Хотя танки имели свои пушки» вообще чушь. Речь идет об артиллерии, которая могла бы подавить артиллерию немцев и обеспечить действия мотопехоты танковой дивизии. На вооружении 6 и 1 тд 41 АК(мот.) были мощные 105 мм пушки(аналогов которым на вооружении мехкорпусов не было), с помощью которых удалось расправляться с КВ и приданные 88 мм зенитки, также парировавшие превосходство советских танков в бронезащите. Наконец, движение было встречным, не немцы достигли дислокации соединений 3 и 12 МК, а 28 и 2 тд в своем движении на исходные позиции для контрудара встретились с немецкими См донесение начальника АБТУ СЗФ Полубоярова от 23.6.41 г. 5.50:
«Принял решение и поставил задачу Куркину:
наступать из района Россиены в западном направлении до дороги Таураге — Шауляй. Дальше резкий поворот в юго-западном направлении на Таураге—Тильзит, имея границу справа (иск.) шоссе Таураге— Шауляй.
Шестопалову ставлю задачу наступать в юго-западном направлении. имея границу слева шоссе Таураге— Шауляй.
Куркину приказал начать наступление в 12 часов, от Шестопалова потребую выступления на час раньше для одновременного выдвижения совместно с Куркиным. Время до начала наступления — на разведку сильными танковыми отрядами.». (ЦАМО Ф.221, оп.3928сс, д.28, л.8).
Шестопалов это командир 12 МК, Куркин — 3 МК. К моменту подхода 2 тд к р.Дубисса выяснилось, что населенный пункт, назначенный Полубояровым как исходное положение для контрудара, Россиены(Рассеняй) оказался занят немцами. И вместо флангового удара получилось встречной сражение между 6 тд 41 моторизованного корпуса немцев и 2 тд 3 МК. На заключительном этапе сражения в бой вступила 1 тд, осуществившая охват 2 тд с северо-запада. 2 тд оказалась окружена тремя немецкими дивизиями, 6, 1 танковыми и 269 пехотной (с юга). Почему контрудар не удался, думаю очевидно.
Про действия Западного Фронта с самого начала написано нечто маловразумительное: «Примерно в половине четвертого ночи Павлов, связавшись с Коробковым, сообщил ему, что ожидается провокационный налет фашистских банд на нашу территорию. На провокацию не поддаваться, лишь пленить их, но границу не переходить». Какие «фашистские банды»? Обратимся к труду бывшего нач. штаба 4 А Боевые действия войск 4-й армии в начальный период Великой Отечественной войны: «После восстановления связи командующий армией получил переданное открытым текстом по телеграфу (БОДО) приказание командующего войсками Западного особого военного округа о приведении войск в боевую готовность». Далее Л.М.Сандалов описывает события так: «В 4 часа 15 минут — 4 часа 20 минут начальник штаба 42-й стрелковой дивизии доложил, что противник начал артиллерийский обстрел Бреста. В эти самые минуты заканчивался прием из штаба округа следующего приказания:
“Командующему армией.
Передаю приказ Народного комиссара обороны для немедленного исполнения:
1. В течение 22—23.6.41 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах Ленинградского, Прибалтийского особого, Западного особого, Киевского особого и Одесского военных округов. Нападение немцев может начаться с провокационных действий.
2. Задача наших войск — не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения.
Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского особого, Западного особого, Киевского особого и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности встретить внезапный удар немцев или их союзников.
3. Приказываю:
а) в течение ночи на 22.6.41 г. скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе;
б) перед рассветом 22.6.41 г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировав;
в) все части привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов.
Никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить”
»
Вполне нормальный приказ, без декларированных А.Шапталовым бредовых пассажей про банды и плен. Хронология событий автором «Испытания войной» переврана: «Коробков уже начал было отдавать приказания, когда обрушился шквал огня». Л.М.Сандалов четко позиционирует получение приказа из штаба округа временем, когда немцы уже начали боевые действия. А что касается действий Коробкова, предпринятых до нападения Германии, то они описываются нач.штаба 4 А следующим образом: «До 3 часов 45 минут командующий армией сам лично по телефону отдал два приказания: начальнику штаба 42-й стрелковой дивизии поднять дивизию по тревоге и выдвигать ее из крепости в район сбора; командиру 14-го механизированного корпуса привести корпус в боевую готовность». Ну зачем выдумками-то заниматься?
В описании событий на Юго-Западном фронте А.Шепталов в самом начале повествования путает номера дивизий. У него «124-я и 41-я стрелковые дивизии обороняли свои укрепрайоны до тех пор, пока не были окружены» хотя 41 сд Микушева у Рава-Русской никто не окружал, окружена была вместе с 124 сд 87 сд Бланка. Причем путает он не только номерки, но и суть боев: «Они прорвали кольцо и вышли к своим в начале июля. Эти примеры дают основание утверждать, что разместись заблаговременно наши части в Перемышльском, Рава-Русском и других укрепрайонах, и немцам пришлось бы значительно дольше преодолевать их, тем самым сузив фронт наступления ударной группировки». 1 ТГР наступала севернее Рава-Русской и в полосе ее наступления были другие УРы, Владимир-Волынский и Струмиловский.
Весьма странно выглядит слова о сражении в районе Броды-Дубно: «Так закончилось встречное танковое сражение под Дубно — Бродами, вплоть до Курской битвы 1943 г. — самое большое в истории Второй мировой войны и, как ни странно, малоизвестное». Малоизвестным сражение у Дубно назвать сложно, оно было описано и во всех книгах В.А.Анфилова, и в мемуарах И.Х.Баграмяна, Н.К.Попеля, Д.И.Рябышева, К.К.Рокосовского, Н.И.Калинина, З.К.Слюсаренко, В.А.Архипова. Сражение в районе Сенно-Лепель куда меньше изучено. Довольно беспомощно выглядят попытки А.Шапталова приуменьшить значениеДубненских боев: «С 22 по 25 июня 1-я танковая группа преодолела почти 80 км. С 26 по 29 июня на этом же участке, где сражались мехкорпуса, танки Клейста продвинулись еще на 120 км!». Историку уровня А.Шапталова, можно, конечно, не утруждать себя чтением Журнала Боевых Действий ГА «Юг», в котором имеются, например, такие записи: «III моторизованный Армейский Корпус, успешно проведя в ходе своего продвижения 24.6 танковое сражение, значительно снизил темпы наступления и только к вечеру 25.6 достиг Луцка» (запись от 25 июня) Или запись от 26 июня: «В полосе 17 А и 6 А изменений в общей обстановке не произошло. Оборона противника, особенно в полосе 17 а оставалась по-прежнему активной и отличалась высокой волей к сопротивлению. В результате этого наши успехи в наступлении не имели решающего характера». Но сравнить циферки с продвижением Гепнера и Гота, пожалуй, стоило.Пролистываем книгу А.Шапталова на несколько страниц назад и читаем: «Утром 24 июня 17-я танковая дивизия заняла Слоним (около 200 км от границы). 25 июня 24-й моторизованный корпус, почти не встречая сопротивления, вышел на старую государственную границу» Еще несколько страничек и «Поэтому к вечеру[22 июня - Я] соединения 4-й танковой группы под командованием Гёпнера продвинулись на 60-70 км от границы». Как говориться, почувствуйте разницу.
Повествование о Южном фронте, с самого начала идет под сенью бессметрных трудов В.Суворова: «В судьбе Южного фронта многое еще не ясно. 9-я и отчасти 18-я армии Южного фронта были достаточно сильными оперативными объединениями, чтобы попытаться разбить румынские вооруженные силы и дать достойный отпор немецкой 11-й армии. В. Суворов в "Ледоколе" пропел чуть ли не оду их мощи» Про все те же 30-50 км на дивизию в полосе 9 А А.Шапталов не знает или не хочет знать. Вместо этого он пишет: «Странно и то, что не была предпринята попытка разбить сравнительно слабые румынские войска и создать угрозу Плоешти — основному нефтяному источнику для Германии». Простая мысль, что сил у Южфронта ни на наступление, ни на сдерживание удара немцев не было в голову А.Шапталову не пришла.
Оценивая результаты приграничного сражения А.Шапталов, не видя или не желая видеть истинных причин катастрофы(недоразвернутой и неотмобилизованной РККА) пишет: «Он понимал, что немецкие моторизованные колонны могли с такой легкостью пройти сквозь заслоны из тысяч танков и орудий только в том случае, если солдаты не хотели всерьез воевать». Копирайт на это «открытие» принадлежит другому ученику В.Суворова, покойному И.Буничу. Более идиотскую версию выдумать было трудно. Только при совершеннейшем не понимании механизмов событий начального периода войны. Что нам г-н Шапталов и продемонстрировал.