Сегодня RusEnergy.com начинает публикацию серии очерков исторического характера. В них рассматриваются попытки руководства СССР получить доступ к нефтяным ресурсам Ирана. Такие попытки предпринимались неоднократно: здесь и провалившийся военный марш на Абадан, и требование предоставить "северную концессию", и два периода оккупации части иранской территории.
События рассматриваются сквозь призму истории иранских коммунистических организаций, через которые Москва проводила свою линию в этой стране. При этом использованы документальные, в том числе в свое время засекреченные, материалы, часть из которых никогда не публиковалась.
Автор - кандидат исторических наук Михаил Крутихин, который проработал журналистом на Ближнем Востоке в общей сложности более тринадцати лет. Занимаясь сейчас аналитической деятельностью в RusEnergy.com, он остается одновременно главным редактором журнала Russian Petroleum Investor, издаваемого американской компанией World Trade Executive.
Руководившееся из Москвы иранское коммунистическое движение произошло из терроризма. И это не пустая фраза. Свидетельством террористических корней иранских марксистских организаций остаются документы, лишь недавно появившиеся из архивов. Закрытые фондохранилища московских библиотек - так называемые "спецхраны", архивы КГБ и, главное, Международного отдела ЦК КПСС стали доступными (как позднее выяснилось - только на короткое время) рядовым исследователям и журналистам после крушения власти компартии в России.
Нельзя сказать, конечно, что ученым не были известны многие тайные факты из истории коммунистического движения, в том числе и в Иране. Но достоянием гласности они сделаться прежде не могли. В 1979 году, к примеру, исследователь из Института востоковедения Академии наук Владимир Пластун подготовил и защитил диссертацию на соискание ученой степени кандидата исторических наук под названием "Коммунистическое движение в Иране (1917-1931)", но специалисты, которые хотели бы ознакомиться с этой работой, не находили в библиотеках даже упоминания о существовании такого труда.
По решению Ученого совета института правдивая диссертация была спрятана: одну копию отправили "на депонирование" в КГБ, а вторую оставили в секретном, "первом" отделе института, ограничив доступ к ней лишь доверенными и проверенными лицами. Диссертацию автора этих строк "Левые силы Ирана и проблема их единства (1978-1983 годы)" дважды "арестовывали" и запрещали перед защитой в 1985 году по указанию заместителя заведующего Международным отделом ЦК КПСС Ростислава Ульяновского. Эта попытка рассказать о действиях иранских коммунистов с объективной, а не с "партийной" позиции имеет гриф "Для служебного пользования".
Уже в июле 1990 года востоковед Нина Кузнецова обнародовала в интервью с корреспондентом газеты "Комсомольская правда" неофициальные взгляды на историю иранского коммунистического движения. Но и в это время лидеры иранских марксистов не только обратились с жалобой в ЦК КПСС, но и добились публикации своей "контрстатьи" в прокоммунистической газете "Бакинский рабочий".
Ныне многие архивы открыты, и на свет появились такие документы, как, например. Постановление Кавказского бюро Российской коммунистической партии большевиков, принятое в июле 1920 года по инициативе известного грузинского революционера и друга Сталина Петра Мдивани. Это недвусмысленный приказ, адресованный Зарубежному отделу ЦК Иранской коммунистической партии. Иранцев обязали создавать террористические группы для "физического уничтожения шахского правительства, всех врагов персидской революции и представителей английских властей" (Центральный партийный архив Института Марксизма-ленинизма, фонд 64, опись 2, единица хранения 29, лист 35).
В те времена терроризм считался у российских коммунистов главным средством борьбы в тех неиндустриальных странах, где марксистская догма, то есть идеология европейского рабочего класса XIX века, не могла найти естественной почвы и была совершенно чужда народу.
По приговорам революционеров
О том, что коммунисты Ирана начинали именно с терроризма, откровенно говорил сам основатель Иранской коммунистической партии Хайдар-хан Аму-Оглы Таривердиев. Выступая в 1919 году на митингах в Москве и Петрограде, где он вербовал среди иранских эмигрантов кадры для своей будущей партии, Хайдар-хан с гордостью сообщал о подготовке и забрасывании в Иран террористических групп, которые осуществляли убийства государственных деятелей "по приговорам революционеров" (газета "Известия", 13 апреля 1919г.).
Примечательна в этом аспекте биография самого Хайдар-хана. Революционную деятельность он начал в родном городе Мешхед с попытки сколотить боевую группу, но успеха не добился, и первая его организация появилась уже в Тегеране. Этот "Комитет возмездия" был чисто террористическим. Сам же Хайдар-хан приобрел немалую популярность как организатор и непосредственный участник разбойных нападений и убийств под уголовными кличками "Раджаб-Бомбист" и "Лампа". Свою группу, очень далекую и от марксизма, и от демократии, он представил российским большевикам как "ЦК Иранской социал-демократической партии". (Этим фактом, кстати, долго гордились руководители иранской партии Туде, если верить их публикациям - см., например, журнал Туде "Донья" №2 за 1962 год, стр. 108-109).
Российские большевики задолго до создания в Иране коммунистической партии предпринимали попытки экспортировать свои идеи и придать революционному национальному движению в этой стране "марксистскую" окраску. Известный советский деятель, председатель первого советского правительства в Азербайджане Нариман Нариманов прямо называл себя "создателем персидской социал-демократической партии", поскольку в 1905-1906 годах руководил в Баку координационным центром возникавших в ряде провинций Ирана организаций под одним и тем же названием "иджтимаиюн-аммиюн".
Этот деятель перевел на азербайджанский язык программу российских большевиков и усердно навязывал ее подопечным иранцам в качестве их собственного программного документа. Разумеется, ничего общего с иранской действительностью эта программа не имела, да и сами местные организации были отнюдь не "пролетарскими", как того требовали принципы марксизма. В них входили в основном не отягощенные философскими идеями заговорщики из числа ремесленников, мелких купцов, городская беднота и часть духовенства. В Баку, кстати, Нариманов вел дела связанной с Коминтерном организации "Гуммет", ядро которой составляли выходцы из Иранского Азербайджана.
Импортные боевики
Больше года (1909-1010) среди "иджтимаиюн-аммиюн" в иранском городе Решт тайно работал ближайший соратник Ленина и Сталина Серго Орджоникидзе, которого сопровождал вооруженный отряд кавказских боевиков - банда численностью до 200-250 человек. Другая группа в составе 25 кавказских большевиков пыталась одновременно организовать "чисто социал-демократическую партию" в Тебризе.
О том, что все "социал-демократы" в Иране того времени были "импортными", говорит тот факт, что с 1911 по 1920 год о подобных организациях в этой стране нет никаких сведений. Российские и азербайджанские большевики в этот период были слишком заняты своими делами, чтобы уделять достаточно внимания распространению своих идей в соседней стране.
Но после победы большевиков в России они обратили экспансионистские взгляды на Восток. На первом Всероссийском съезде коммунистических организаций народов Востока в ноябре 1918 года, а затем и на втором таком съезде в ноябре-декабре 1919 года была выдвинута концепция "Восточного маршрута революции". Задача ее развития и осуществления была возложена на новую организацию - Центральное бюро коммунистических организаций народов Востока.
Суть концепции сводилась к тому, что большевики и их зарубежные союзники должны бросить все силы, включая вооруженные, на прокладывание революционного пути в Индию. Предполагалось, что угнетенные трудящиеся массы Индии при помощи с севера восстанут и сбросят господство британцев, а Британия, лишившаяся главной колонии, станет ареной восстаний собственного пролетариата. Вслед за Британией как "главным оплотом империализма" должна была настать очередь мировой революции. Ирану и Афганистану отводилась роль коридоров или этапов такого маршрута. Одно время в Поволжье около города Самара даже началось формирование конных частей для похода в Индию.
Бросок на юг
В Туркестане возникла база экспорта революции - Совет интернациональной пропаганды, который действовал под руководством Комиссии Всероссийского центрального исполнительного комитета (ВЦИК) по делам Туркестана. Член этого совета Аветис Микаэлян (он же Султан-заде), а также командированные из Баку Мухаммед-Кули Алиханов и Мухаммед Фатхуллаев сделались организаторами первых активных коммунистических ячеек среди местных эмигрантов-иранцев.
В январе 1920 года созданная ими в Туркестане организация "Адалят" выступила с Обращением к трудящимся Персии, в котором призвала "усилить революционные выступления против шахского строя и английских колонизаторов", "ускорить формирование коммунистических организаций" (ташкентская газета "Известия" за 30 января 1920 г.). А в марте-апреле того же года "Адалят" объявила набор добровольцев в "Персидскую рабоче-крестьянскую (Красную) армию", за короткий срок мобилизовав 1600 человек.
На первой конференции "Адалят", проведенной в Ташкенте в апреле 1920 года и представлявшей 5630 членов, эта организация провозгласила себя секцией Коминтерна и приняла название Коммунистическая партия Ирана. Султан-заде и Алиханов в выступлениях на конференции призвали "как можно скорее осуществить в Иране коммунистическую революцию" (Центральный государственный архив Октябрьской революции, фонд 5402, ед. хран. 502, листы 4-6).
Перенести крупномасштабную деятельность на иранскую территорию коммунисты сумели быстро. Это стало возможным, когда в мае 1920 года большевики высадили военно-морской десант в иранском порту Энзели и на 15 месяцев оккупировали северную часть соседней страны. Именно в Энзели, под прикрытием российских штыков иранские коммунисты провели в конце июня 1920 года свой первый съезд.
Тот факт, что большинство докладов на съезде сделали не иранцы, не должен удивлять: ведь эта партия возникла не как национальная, а сразу в виде секции Коминтерна. Тон задавали представители коммунистов из Азербайджана Владимир Нанейшвили и Ольга Шатуновская, а также комиссар советского экспедиционного отряда в Энзели Абуков. Странным, по современным критериям, кажется то, что в состав избранного на съезде ЦК вошли представитель Политотдела советских войск Константин Томашевский и жена комиссара Абукова мадам Булле (она, кстати, была избрана и членом Исполнительного бюро ЦК Компартии Ирана). В ЦК оказались, кстати, только два перса по национальности, да и те - из числа долго работавших в Российской империи рабочих-отходников.
Планы захвата Абадана
Пользуясь тем, что на оккупированной советскими войсками территории коммунистам уже не надо было прибегать к таким методам самоутверждения как терроризм, иранские члены Коминтерна сконцентрировали усилия на "победе социализма" в подконтрольном районе. Такую установку им дало созданное за границей, в Баку Иранское бюро коммунистических организаций (Иранбюро), куда вошли по два представителя от России (Нариманов и Мдивани), Азербайджана (Микоян и Ломинадзе) и Ирана (Буният-заде и Алиханов).
В конце июля 1920 года Иранбюро решило, что национальное движение дженгелийцев в Гиляне под руководством Мирзы Кучек-Хана не способно быстро и жестко установить социалистические нормы жизни и приняло постановление о свержении правительства этого патриотического деятеля. Договориться с Кучек-Ханом большевикам мешали и экстремистски настроенные советники этого деятеля, среди которых в то время оказался, в частности, эсер и террорист Яков Блюмкин - убийца германского посла в Москве Мирбаха.
Для координирования операции в Гилян были командированы не иранцы, а грузин Петр Мдивани и будущий глава Советского парламента армянин Анастас Микоян в сопровождении группы из 20 специалистов по "экспорту революции" (Центральный партийный архив Института марксизма-ленинизма, фонд 64, опись 2, ед. хран. 29, листы 32-33). Перед группой были поставлены перспективные цели: захват нефтепромыслов в Абадане, нарушение связей Англии с ее азиатскими сырьевыми ресурсами и в целом распространение коммунистической революции в Азию (Центральный партийный архив Института марксизма-ленинизма, фонд 85, опись 8, ед. хран. 23, лист 128). В опубликованных много позднее мемуарах Микоян ни словом не затронул "закрытую" тему своей командировки в Иран.
Результатом работы советских специалистов стало провозглашение 4 августа 1920 года Советской республики в Гиляне. Объявив "красный переворот" началом социалистической революции, "народные комиссары" во главе с Эхсануллой-ханом при контроле со стороны Микояна и Мдивани принялись быстро наводить новые порядки. Началась конфискация земель и имущества, в том числе даже у малоимущих крестьян и торговцев. Была вообще запрещена частная торговля, закрыт базар. Развернулась грубая антиисламская пропаганда. Острое недовольство населения в конце концов и привело к падению авторитета коммунистов, а затем и к ликвидации "социалистического" режима в Гиляне, хотя режим этот и успел предпринять неудачный военный поход на Тегеран.
Стоит напомнить, что руководитель похода Эхсанулла-хан в период иранского конституционного движения 1905-1910 годов тоже активно действовал в составе террористических групп, как и Хайдар-хан, а позднее стал называть себя коммунистом. Его войска, так и не успевшие проложить через Тегеран коридор к Абадану для "Восточного маршрута революции", были разбиты, и преследовавшие их правительственные войска приблизились к столице Гиляна городу Решт.
По воле хозяина
Нужно признать, что естественный для недавних террористов экстремизм ударил и по самой иранской коммунистической партии. В ней сформировалось несколько фракций, одна из которых добилась того, что 13 октября 1920 года Президиум Совета действия и пропаганды народов Востока в Баку постановил распустить Коммунистическую партию Ирана (Центральный партийный архив Института марксизма-ленинизма, фонд 64. опись 2, ед. хран.29, лист 58). Однако после разбирательств с участием представителей фракций Кавказское бюро Российской коммунистической партии (большевиков) 11 ноября 1920 года реорганизовало ЦК Компартии Ирана. В заседании бюро приняли участие Сталин и другие члены Исполкома Коминтерна. Это еще раз демонстрирует, кто был не просто идейным вдохновителем, но фактическим хозяином иранских коммунистов, распоряжавшимся их судьбами.
Этот хозяин не раз бросал своих зарубежных подопечных на произвол судьбы, исходя из собственных политических интересов. Иранцы впервые испытали это на себе, когда по указанию Ленина советские войска покинули их страну в сентябре 1921 года. В качестве платы за эвакуацию Гиляна Советская Россия получила два документа. Первый из них - договор с Ираном от 26 февраля 1921 года давал Москве право вводить на иранскую территорию войска в случае угрозы с этой стороны.
Второй документ, мало цитируемый в наше время, - подписанное 16 марта 1921 года в Лондоне торговое соглашение между Великобританией и Советской Россией. По нему стороны обязались воздерживаться от враждебных действий и от ведения какой-либо пропаганды, прямой или косвенной, друг против друга, а также от поощрения какого-либо из народов Азии к действиям, враждебным британским интересам или Британской империи. (Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных РСФСР с иностранными государствами. Выпуск II. - Москва, 1921 год, стр.45). За признание де-факто и за налаживание торговли с "империалистическим оплотом" большевики продали шаху Советскую республику Гиляна, а англичанам - все остальные народы Азии.
