Поначалу рассказывать о войне парни не хотят, отделываются кратким «Страшно». Но вдоволь наобнимавшись с родными, понемногу расслабляются и начинают говорить — о «Градах» с российской стороны, о скудной экипировке, появившейся только благодаря волонтерам, о криках «Убирайтесь, фашисты!» от одних местных жителей и о домашней еде, украдкой принесенной их соседями.
Сержант Паша срывающимся голосом вспоминает, как отходил батальон: «Когда подошли российские танки с десантниками, мы спрашивали начальство, что нам делать: открывать огонь или нет? Звоним артиллерии, говорим: «Квадрат такой-то, только чуть дальше возьмите, а то нас накроете». Огонь никто не дает. А у нас только автоматы и самоходки. Вышли к ним, спрашиваем: «Вы откуда?» — они говорят: «Из Пскова». Сказали, что их якобы на учения отправили и стрелять сказали только в том случае, если украинские начнут стрелять».
«А потом они нам дали четыре часа, чтобы мы покинули позиции, – рассказывает Пашин сослуживец Андрей, - А у нас вся техника нерабочая: где пулемет заклинило, где поворотный механизм. Мы стали отходить, а они через полчаса начали нас накрывать минометным огнем. Даже один «поросенок» прилетел, - улыбается Андрей. — Мы так «Ураган» называем».
У некоторых солдат, ошалевших от приема, сдают нервы: один кинул на радостях дымовую шашку, другой выстрелил себе под ноги. Автомат тут же забрали, но еще долго ротные успокаивали бойцов словами, что это лопнул воздушный шарик и война далеко.
Всеобщий отходняк. Кто-то присел на боевую машину и беззвучно плачет, кто-то позирует фотокорреспондентам и оживленно беседует с репортерами, кто-то молча курит, внимательно рассматривая лепестки алой хризантемы, подаренной встречающими, кого-то уже полчаса не выпускает из своих объятий мать.
