Фенби в своей книжке про Большую Тройку пишет, что изначально СССР устами Молотова требовал даже большего, чем просто право вето - полного запрета даже критиковать в ООН действия постоянного члена Совбеза. Утверждается, что вопрос был поднят на переговорах Гарри Гопкинса со Сталиным после смерти Рузвельта и вступления Трумэна в должность. Якобы Сталин прямо за столом переговоров спросил "Молотов, в чем дело?" Услышав пояснение, сказал, что это нонсенс и ерунда, и приказал проинструктировать Громыко на Сан-Францисских переговорах изменить позицию. Требование запрета критики любых действий станы - постоянного члена Совбеза было снято. Но на праве вето Сталин настаивал твердо с самогом начала.
