Всем, здравствуйте!
Эксперт, #7 (314) от 18 февраля 2002 ПОЛИТИКА
Завоевательная похоть
Перед Россией и Европой стоит общая проблема выживания под натиском великой, но чуждой американской цивилизации
На границе XX и XXI веков жизнь опровергла утверждение классика о том, что крот истории роет незаметно. Оглушительные события накатывались одно за другим, меняя картину мира до неузнаваемости. Но поистине обвальный характер эти тенденции приобрели после событий 11 сентября. Тектонические процессы в треугольнике Россия-США-Европа в беседе с корреспондентом "Эксперта" комментирует историк-международник Наталья Нарочницкая. Около десяти лет она проработала в Нью-Йорке, в Секретариате ООН. В мае выходит ее большая монография "Россия и русские в мировой истории".
- Есть известный тезис о том, что Россия находится на перекрестке трех цивилизаций: западной (европейской и американской), восточной (Китай) и южной (исламской). И в этой ситуации она постоянно подвергается опасности оказаться расколотой и растащенной по кускам соседями, если только не научится извлекать пользу из своего положения, став посредником между ними. Сегодня ввиду растущей агрессивности нашего окружения этот тезис приобретает особую актуальность.
- Россия как огромная евразийская держава со своим веротерпимым православным стержнем объективно предназначена держать равновесие не только между государствами, но и между цивилизациями. Сама ее имперская идея продиктована обстоятельствами. Ведь еще в доимперский период, как писал Ключевский, она была многонациональным государством: дружина киевского князя представляла собой настоящий интернационал. А европейские страны изначально строились на идее моноэтнического и моноконфессионального государства. То есть миссия держателя равновесия для России - это не орден, не украшение, которое можно надевать или снимать в зависимости от обстоятельств. Это непреходящая сущность, не понимать которую значит обрекать мир на постоянное соперничество. А потому, как бы ни относиться к СССР, нельзя не видеть, что его разрушение ознаменовало вовсе не вступление России в так называемое цивилизованное сообщество, а начало ожесточенного соперничества за российское наследство между тремя названными цивилизациями. И сегодня мы наблюдаем, как Россию вытесняют с морей, оспаривают у нее территории, вторгаются в зоны наших исконных интересов.
- Такую цену, как принято считать, мы заплатили за избавление от коммунизма.
- Идеология здесь ни при чем, реальная линия противостояния прошлого века та же, что и во времена империи Габсбургов, стремившейся овладеть византийским пространством; османской Турции, оспаривавшей у России Причерноморье; Британии с ее извечными попытками вонзить клин в южное подбрюшье России. Напомню, что еще в тысяча восемьсот тридцать пятом году британская шхуна "Визген" была застигнута в Черном море при разгрузке оружия для черкесов. Был большой дипломатический скандал. Всегда в моменты слабости России, эрозии ее государственной воли страна попадала в такие клещи. И тут, как писал Данилевский, наши соперники могли "и турка взять в союзники и вручить ему знамя цивилизации". Все старо как мир: судоходные реки и незамерзающие порты одинаково нужны и тирании семнадцатого века, и республике двадцать первого. Сутью последнего десятилетия стало уничтожение российского великодержавия во всех его геополитических и духовных определениях. Прежде всего как равновеликой совокупному Западу политической силы, а во-вторых, как самостоятельного субъекта истории. Россия утратила территории, делавшие ее державой, без которой, как говорил екатерининский министр иностранных дел канцлер Безбородко, "ни одна пушка в Европе не стреляла". А теперь, как мы видели на примере Югославии, стреляет кто хочет и когда хочет.
- И не только в Европе. Такое впечатление, что в движение пришел весь мир.
- Естественно. Повсюду идет сбрасывание структур, созданных в период биполярного мира, рушится вся система его сдержек и противовесов. Возьмите хоть Ближний Восток - там это особенно наглядно. Стабильность подорвана вовсе не "Аль-Каидой", а крахом этого мира и фактическим самоустранением России с геополитической арены - регионы взрываются один за другим. И каждое новое событие затмевает предыдущее: распад СССР отодвинул в тень объединение Германии, далее последовало расширение НАТО, затем события в Югославии, одиннадцатое сентября и, наконец, триумфальный вход США в Центральную Азию, в свете которого расширение НАТО представляется событием провинциального масштаба. Европейский процесс "атлантизирован", главная его цель - растворение Германии в европейских структурах, что дает возможность держать ее в узде, - англосаксами достигнута. Можно заняться другими делами.
- Но Европа не очень рвется участвовать в карательных акциях в Афганистане.
- Англо-американцы вышли сегодня на такой уровень глобальных проектов, что европейские интересы отошли на второй план. И в Европе это поняли. Вы помните, с каким прискорбным единодушием Старый Свет приветствовал акции в Югославии? Сегодня там царят скепсис и ирония. Причем высказывает эти настроения вовсе не полумаргинальная левая пресса, а авторитетные издания - "Монд", "Коррьере делла сера", "Ди Вельт". Чувство неловкости у европейцев вызвал, в частности, тон послания президента Буша конгрессу - одновременно фельдфебельский и мессианский. Америка вообще лидирует в попрании всех этических, дипломатических и прочих норм приличия: история прошлых веков богата на конфликты, но никто и помыслить себе не мог принять в отношении другого такой тон, какой позволяют себе США. Нота об объявлении войны начиналась со слова "соблаговолите", а уж о том, чтобы публично называть кого-то изгоем или империей зла, и речи не шло. В конце концов, даже христианское учение не позволяет говорить о себе самом как об объекте для подражания, но Америку и это не смущает.
- Комплексом мессианства Америка страдает давно - в ярко выраженной форме. Как, кстати, и Россия.
- У американцев это их политическая философия, вытекающая, кстати сказать, из религиозных кальвинистских убеждений: нация-искупительница, нация-лидер и тому подобное. Это дало американцам возможность отождествлять собственные интересы с морально-этическими канонами универсума, и делать это они научились виртуозно. А в начале века Вудро Вильсон соединил этот мессианский пакет с пакетом либеральных идей - и получилось то, что получилось. Что же до политической оси США-Британия, то она наметилась еще на Парижской мирной конференции, готовившей Версальский мир. Ллойд-Джордж и Вудро Вильсон обнаружили полное единство мнений насчет того, как должна быть организована Европа: расчленение германского потенциала и Австро-Венгрии, концепция так называемой Дунайской конфигурации, которую впоследствии взял на вооружение Черчилль. Сегодня эта ось окончательно оформилась. Больше на старом континенте делать нечего. Зато у англосаксов есть большие интересы на Востоке, который можно попытаться перекроить. Англия испокон века мечтала о контроле над Месопотамией (Ирак и Кувейт) - лорд Керзон был убежден, что южная граница Британской империи должна проходить по Евфрату. Интерес к Кавказу у нее также не угас, о чем свидетельствует, например, история с казненными в Чечне тремя англичанами. А о США и говорить нечего: зоной своих жизненных интересов они объявили весь мир.
- Не слишком ли масштабные задачи ставит перед собой англосаксонская ось - перекроить полмира, если не весь?
- Я вам отвечу одним философским тезисом. Еще Наполеон говорил: воюют дух и меч, но в конечном итоге побеждает не меч, а дух. Мощный импульс к экспансии какой-то силы порождается вакуумом политической воли оппонентов, подобно тому как газы занимают все пространство, которое свободно, - есть такой закон в физике. Поэтому одной из причин необузданного и ничем не ограниченного продвижения США является в том числе и безволие России. Акции возмездия в Афганистане - они же, мягко говоря, несоразмерны: страна разрушена до такой степени, что в некоторых местах изменился ландшафт. А между тем серьезная газета "Фигаро" утверждала, что бен Ладен еще в июле предупреждал о готовящихся терактах. Явная аналогия с Перл-Харбором: ведь, согласно открытым документам, Рузвельт был извещен о готовящемся, но решил воспользоваться случаем, чтобы вступить в войну. Так писала американская пресса. Вообще Рузвельт немало поработал на идею американской гегемонии в мире. Доказать все это, естественно, невозможно, но такие намеки, повторяю, делаются не экзальтированными антиамериканистами, а авторитетными изданиями. Так или иначе, подоплека событий одиннадцатого сентября гораздо сложнее, чем это представляется на первый взгляд.
- После этих событий экспансия США пошла так стремительно и широко, что появилось ощущение: она была хорошо подготовлена, и ждали только часа Х.
- Да, демонтаж биполярного мира шел давно, но медленно, и, чтобы эта тенденция приняла обвальный характер, нужно было какое-то неординарное событие. Теракты пришлись удивительно кстати, позволив в одночасье отправить в корзину такие предрассудки, как международное право, например. Ведь обратите внимание: слово "теракт" было произнесено лишь в первый день, но уже назавтра его сменил термин "война". С него же Буш начал и свою речь перед конгрессом. Подмена понятий дает США богатые возможности: по международному праву именно акт войны дает право на адекватный ответ. Причем в данном случае агрессор конкретно не назван, что позволяет простирать зону возмездия как угодно далеко. Удобно, не правда ли? Достаточно будет объявить, что "Аль-Каида" переместилась из Афганистана в другую страну (любую - по выбору) - и все.
- Если допустить, что руководство США знало о готовящемся теракте, то почему Буш выглядел в первые часы таким откровенно растерянным: беспорядочно перемещался на самолете, слишком долго хранил молчание? Совсем как Сталин после двадцать второго июня сорок первого года.
- Механизм функционирования такого крупного вершителя судеб мира, как США, не замыкается исключительно на президента. Тем более на такого, как Буш.
- Вернемся к России. Распад СССР сделал потерю ее влияния в мире необратимой или не все так безнадежно?
- Есть территории, определяющие геополитический облик мира, и их утрата подрывает общее равновесие. К таким можно отнести Севастополь, вместе с которым от России ушел статус черноморской державы. А ведь даже потеряв Крым, Севастополь мы могли удержать - для этого были все юридические основания, что подтверждали сотни независимых экспертиз: я с ними знакомилась как эксперт парламентской комиссии по Севастополю. Это был город республиканского подчинения РСФСР. А если бы мы не отдали Севастополь, то не было бы никакой Чечни. Это становится очевидным, если вспомнить историю: как Россия выходила к Черноморью и что за этим стояло. Теперь этот процесс идет вспять. Кавказ и Крым - это две опоры, обеспечивающие устойчивость на юге: трудно держать Кавказ, не имея прочной позиции в Крыму, и наоборот. В прошлые века это понимали все - от поэта Державина до героев севастопольской обороны. Ушел Севастополь - взорвалась Чечня - пошли отголоски на Балканах: все та же борьба за поствизантийское пространство. А ведь Россия очень не хотела присоединять Кавказ.
- У Ключевского сказано буквально: завоевывать Кавказ у России не было "ни нужды, ни охоты"...
- Да, Павел Первый очень долго отказывался это делать. У него были иллюзии, что можно обойтись созданием некоей дружественной кавказской федерации, заостренной, как он писал, "против покушающихся врагов". Но уже тогда было ясно, что это чистое доктринерство, абсолютно не отвечающее кавказской реальности, где местные народы больше конфликтовали между собой, чем с русскими. Ведь победа над Шамилем была не только победой русского оружия, но и результатом ожесточенного соперничества местных кланов, которым вдобавок приходилось лавировать между Персией и Турцией, боровшимися за рынки работорговли. Шамиль вырезал целые деревни, не желавшие становиться под его знамена, не менее жестоко, чем генерал Ермолов: никакого единения на Кавказе не было. Вот это и заставило Шамиля склонить голову перед русским орлом, после чего в этом неспокойном регионе наступил самый конструктивный в его истории период. Коммунисты испортили все дело тем, что, уничтожая белое казачество Терека, они спускали в долину горных чеченцев, отдавая им казачьи земли. Но если исконные равнинные чеченцы всегда были лояльны России, то горные традиционно жили исключительно разбоем. Так что в Чечне, на мой взгляд, тупиковая ситуация - как ни прискорбно, но приходится констатировать: или мы их, или они нас.
- И все же, почему начиная с середины восьмидесятых международные позиции СССР, а потом России слабели так стремительно? Ведь мы потеряли многое из того, что можно было сохранить.
- Дело в том, что геополитика и внешняя политика были заложниками внутренней борьбы, и это - наша трагедия. Такого нет нигде в мире: политики могут спорить о чем угодно, но как только речь заходит о национальных интересах, все мгновенно сплачиваются, различаясь лишь в методах, но не в целях. Возобновился извечный спор между западниками и славянофилами, причем нынешние западники гораздо более воинствующие, чем их предшественники в девятнадцатом веке. В последние годы США вели себя так, что солидаризоваться с ними в иные моменты становилось просто неприлично. Но наших западников ничто не смущает - они готовы потворствовать даже и преступлению, исходящему от кумира, лишь бы не слышать о том, что Россия должна быть самодостаточной. И эта ожесточенная борьба идет начиная с Горбачева и до прихода Путина.
- Популярность Путина зиждется не на том, что президент увеличивает пенсии и зарплату бюджетникам. Страна, по-моему, оценила то, что он после долгого периода деградации взял на себя роль "собирателя камней".
- Да. Это оздоровление национальной жизни, если угодно: появилось ощущение места России в мире, преемственности традиций и так далее. Стало наконец ясно, что, пока мы упивались новым мышлением, окружающий мир, пользуясь привычным старым, прибрал к рукам все, что можно. И чем дальше, тем труднее будет что-то вернуть. В этом прозрении заслуга путинского периода. Я, правда, не беру в расчет его последний вираж в сторону США - он мне пока не вполне понятен.
- Считается, что это принесет нам какие-то дивиденды. Индульгенцию по Чечне, например.
- Мне кажется, что мы и так делали в Чечне то, что считали нужным, не очень-то оглядываясь на других. И это правильно: внутренние проблемы следует решать в режиме "собака лает - караван идет". Лично я вижу в проамериканском вираже президента только один плюс: нам теперь не грозит второй фронт в Таджикистане, который, по оценкам военных, пришлось бы открывать не позже лета, а это нам не под силу. А уж какой вой поднялся бы в Совете Европы - можно себе представить. Индульгенция по Чечне работала ровно полтора месяца. И это все. Словом, плату за наше - необходимое США - согласие с их действиями в Афганистане мы взяли очень небольшую. Вот интересный парадокс: вроде бы Россия так слаба, но Вашингтону ее согласие сегодня даже нужнее, чем согласие Европы. И вообще все эти годы легализацию всем новым доктринам Вашингтона давала не НАТО, а Россия. Почему? А НАТО и так всегда была с Вашингтоном. А согласованную волю мирового сообщества, чье одобрение требовалось, представляла именно Россия - бывший соперник, представитель альтернативного мирового проекта. А теперь - примкнувший к победителю. Лично мне была ближе наша позиция первых недель после одиннадцатого сентября: мы относились с пониманием, не возражали против их действий, но стопроцентной солидарности не демонстрировали. Полная моральная поддержка была заявлена после визита Путина в США.
- А может быть, просто не в наших силах было остановить этот напор США?
- Окончательно воля России была сломлена в момент агрессии против Югославии. И началось это с Дейтона, когда к процессу давления на сербов на каждом этапе привлекали Россию. Коммунистическая Югославия - это же страшилка для обывателей, разыгрывалась чисто геополитическая партия. Россия "сдала" Югославию и, более того, согласилась на предложенную схему участия в миротворческих силах.
- Ну, не воевать же нам было, в самом деле...
- Такую реакцию у несведущей публики порождает незнание международного права, по которому, между прочим, даже оказание военной помощи не считается участием в войне. Не говоря уже о простой демонстрации силы и своего несогласия. Кстати, и никакой войны там не объявляли, а применили доктрину Брежнева, приспособив ее к другому контексту. Помните: защита завоеваний социализма - общее дело стран социализма? Нас просили поставить в Югославию С-300, и вот тут-то мы и убедились, что судоходные реки и выходы к морю служат для прохода не только имперских пушек, но и гуманитарных конвоев: все видели, что делали с нашим конвоем в Венгрии. Вот тут-то нам и объяснили, для чего надо было сначала взять в НАТО Венгрию и Польшу, а потом уж пойти на Югославию. Все на самом деле очень просто. Правда, в Югославии они своих целей в полной мере не добились, потому что целыми и невредимыми остались руководство страны и Югославская народная армия - одна из самых сильных в Европе. Хотя именно они были главными объектами демонизации.
- В истории с Югославией главным инициатором были не США, а сама Европа.
- Да. Они выравнивали атлантический фронт, уничтожая последние островки "антиатлантизма" на континенте. Но с Афганистаном ситуация другая. Вы представьте: двести тысяч итальянцев сутки идут путем Франциска Ассизского с антиамериканскими и антивоенными лозунгами. Это не шутки. В общем, трещина в отношениях США и Европы налицо, другое дело, сумеют ли европейцы отлить свой скепсис в какую-то самостоятельную позицию. В последний раз Европа заявила о себе как о самостоятельной силе в середине семидесятых, в разгар энергетического кризиса, выступив с соответствующей политической декларацией. Посмотрим, что будет сейчас. Во всяком случае очевидно, что НАТО Соединенным Штатам уже не нужна. Каких-то серьезных разворотов от Европы сейчас трудно ожидать - слишком тесно она завязана на США. Да и мы слишком плотно сидим на нефтяном крючке. Но в принципе самостоятельные Россия и Европа, объединившись, дают силу, сопоставимую с Америкой.
- Но исходя из позиции, занятой президентом Путиным, мы сегодня ближе к США, чем к Европе.
- История с нашей поддержкой США пока не окончена, наверху, видимо, идет динамический анализ ситуации, хотя деталей я не знаю. Кроме того, мне не известно, насколько сильно мы зависим от США финансово: ведь грядет две тысячи третий год - срок выплаты восемнадцати миллиардов долларов, а после него - президентские выборы, которые Путин может потерять, если не будет чем платить пенсии и зарплаты. А создать нам такого рода сложности США могут, скажем, опустив цену на нефть до десяти долларов. А как американист по специализации, к тому же проживший в этой стране много лет, я знаю, что эта страна в своей политике меньше всего руководствуется моральными соображениями. Это вообще свойственно англосаксам. Тот же Данилевский в своей статье "Горе победителям" писал: "Формалистическая во внутренних делах Англия не замечена в особой приверженности к легальности в вопросах внешней политики. Ежели ей покажется это выгодным, не задумываясь будет бомбардировать столицу государства, с которым не находится в состоянии войны". Так же ведут себя и США. В какой-то мере это можно понять, но лишь в какой-то мере. Но в любом случае показывать свою чувствительность к зависимости от Запада нам не следует - от этого она только возрастет.
- Наши попытки сблизиться с Европой успеха никогда не имели: "Поскребите русского, и вы увидите татарина", - говорили на Западе.
- Да, Европа, как писал Пушкин, "всегда была в отношении России столь же невежественна, как и неблагодарна". Возьмем хотя бы спасение от Наполеона: ведь Россия не взяла ни копейки контрибуции! Пруссию мы фактически спасли от уничтожения, когда Наполеон предлагал нам ее поделить. А Австро-Венгрия? По мнению Бисмарка, ни один государь не оказал другому государю такой бескорыстной услуги, как русский царь австрийскому монарху, введя свои войска в Венгрию и фактически спасая страну от распада. И опять-таки не попросил за это ничего. Такого история еще не знала, восклицает Бисмарк. Подобных примеров множество - они всем известны. Тойнби, например, прямо признавал, что никакой "завоевательной похоти" за Россией не водилось, что, скорее, ей в этом смысле доставалось от Запада, - и перечислял все эти этапы начиная с польских интервенций тринадцатого века. Такое впечатление, что свою аргументацию он заимствовал у славянофилов Аксаковых. Но вывод его был таков: причина отторжения России - принадлежность к чуждой византийской цивилизации.
- Константин Леонтьев почти полтора века назад говорил о том, что Европа рано или поздно объединится в федеративное государство, и для России из этой ситуации возможны два исхода: "или подчиниться в этом прогрессе Европе, или устоять в своей отдельности". Сам философ достойным выходом считал второй.
- Я отношу себя к неославянофилам, но при этом нынешний момент считаю уникальным, дающим шанс и нам, и Европе. Перед нами общая проблема - проблема выживания: быть или не быть в качестве явления мировой истории и культуры. Нас может сплотить общая беда. Культурно-философские противоречия между латинской Европой и православной Россией все же меньше, чем противоречия между Россией и великолепной, хищной, сильной, материалистической, но бездуховной цивилизацией Америки.
Почему мы уже много веков дискутируем об отношениях России и Европы, а не, скажем, России и Китая, с которым у нас в отличие от Европы общая граница? Потому что подспудно понимаем, что мы - одна цивилизация. "Отче наш" и Нагорная проповедь - это общая основа, из которой вырос свод одних и тех же морально-этических жизненных принципов. Кальвинизм же из всех протестантских течений представляет собой максимальный отход от Нового Завета к Ветхому. Он дает, к примеру, совершенно иную трактовку спасения: изначально все люди делятся на предназначенных и не предназначенных к спасению. Американцы, естественно, попадают в первую категорию. Дальше: земной успех, по Кальвину, есть показатель богоизбранности. Но это же полностью противоречит постулатам Нагорной проповеди: "блаженны нищие духом", "блаженны плачущие", "блаженны изгнанные за правду" и так далее.
По сути, вся американская философия прогресса склоняет сделать выбор в пользу власти и хлеба, а не верности Богу! Встав на путь либерализма, Европа была обречена на отставание от США: не может быть локомотивом в процессе тот, у кого на ногах гири апостольско-христианского фундамента с его идеалом аскезы без воздаяния. Европейские интеллектуалы, носители великой культуры, давно это понимают и бьют в колокола - у нас об этом просто не пишут. Учитывая все сказанное, я бы отнеслась к европейскому направлению нашей внешней политики с особым вниманием. Не особенно обольщаясь, конечно. Но ведь в политике важны акценты и нюансы: поворот политического вектора всего на несколько градусов может дать совсем иную перспективу.
