От А.Никольский Ответить на сообщение
К All Ответить по почте
Дата 04.10.2012 17:30:14 Найти в дереве
Рубрики Современность; ВВС; Версия для печати

Премьер Ирака косвенно подтвердил номенклатуру оружия, закупаемого у нас

Получил рассылку телеканала Russia Today. Ми-28 - эффективное средство по борьбе с терроризмом, однозначно!

RT: Есть данные, что Вы хотите заключить сделки с Россией на поставки вооружений, включающие истребители «Су» и системы ПВО. Каковы размеры и суммы этой сделки, и является ли она преддверием заключения других контрактов?

Нури аль-Малики: Ирак стремится обрести обороноспособность для защиты своего суверенитета, своего воздушного, морского и сухопутного пространства, опираясь на опыт иракской армии, имевшей на вооружении российское оружие, мы нуждаемся в некоторых видах оборонительных вооружений, но не наступательных. Например, зенитные ракеты, вертолеты, предназначенные для контртеррористических операций, и другие виды вооружений в диапазоне между борьбой с терроризмом и задачами противовоздушной обороны. Объем вооружений, о закупках которых мы хотим договориться, остается в рамках необходимой обороноспособности или необходимого вооружения иракской армии образцами оборонительных вооружений. Среди этих вооружений нет самолетов «Су» или «МиГ». Речь идет только об образцах противовоздушной обороны и борьбы с терроризмом.

RT: Когда Ирак попытался ратифицировать контракт по закупке самолетов F-16, возникли опасения в некоторых курдских кругах, соседних государствах, вызванные обладанием Ираком такого вида вооружений. Оправданы ли такие опасения?

Н.М.: Это абсолютно неоправданные опасения. Возможно, эти страны все еще продолжают думать об Ираке, как во времена диктаторского режима. Но сегодня Ирак совсем не такой. Ирак не воюет со своим народом. Это миф, если кто-то из курдов представляет себе, что Ирак вооружается для того, чтобы воевать с ними. Подобные разговоры, к великому сожалению, относятся уже к понятию тактических маневров в политике, направленных на устранение прошлых ошибок и упущений в регионе. Эти страны знают, что Ирак не имеет отношения к прежнему диктаторскому режиму, что он является демократической страной, выступающей против использования силовых методов, что закреплено в его парламентских законах. Да и наша политика в целом строится на принципе невмешательства в дела других. Но и мы не хотим, чтобы кто-то вмешивался в наши дела. Однако Ирак расположен в регионе, наполненном вооружениями. Все окружающие нас государства сильны своими вооружениями. У них современное оружие. Даже те небольшие государства, расположенные в нашем регионе, имеют вооружения больше, чем Ирак, являющийся крупным богатым государством, с большим историческим прошлым. У Ирака есть право иметь оружие отпора, достаточное для защиты его суверенитета, так же, как и у других стран, которые говорят о необходимости защиты своего суверенитета и обладания такими же вооружениями, какими обладает Ирак. Я хочу их успокоить, говоря, что Ирак не собирается иметь наступательные вооружения, а только оборонительные. Да, мы хотим иметь мощное оборонительное оружие, чтобы дать отпор любому, кто попытается нарушить иракский суверенитет. Нам не нужно простое оборонительное оружие, мы ищем мощные защитные вооружения, способные отразить агрессию, которые заставили бы любого сто раз подумать, прежде чем на это решиться.

RT: Будучи верховным главнокомандующим, как Вы оцениваете, когда боеготовность иракских вооруженных сил станет полной с точки зрения численности и оснащения?

Н.М.: По численности мы уже достигли утвержденного потолка, но по оснащенности мы еще согласуем план. К нам постоянно поступают поставки вооружений по заключенным контрактом с Америкой, странами бывшего Советского Союза, из России, возможно, также. Но окончательный потолок для обладания оборонительным потенциалом будет достигнут по составленным графикам выполнения к 2020 году. К этому сроку должна быть завершена программа оснащения необходимым мощным оружием для эффективной защиты воздушного и сухопутного пространства страны. Мы обладаем сейчас обороноспособностью, но она все еще нуждается в поддержке и развитии.

RT: К чему пришла иракская инициатива в сирийском вопросе? Сохраняются ли контакты с оппозицией?

Н.М.: Наши контакты с международными сторонами до сих пор сохраняются. Мы обмениваемся со всеми сторонами в Совбезе и через прямые контакты, и через посольства, и иногда через СМИ. Мы выразили свое мнение по конференции неприсоединившихся государств. Мы также предложили идею создания контактной комиссии движения неприсоединения, чтобы сирийская проблема не «задохнулась» в узких рамках. Продолжаются контакты между некоторыми неприсоединившимися странами для поиска политического решения, удовлетворяющего противоборствующие стороны в Сирии. Мы продолжаем это через нашего представителя в ЛАГ, через наш МИД с помощью контактов с арабскими и другими странами. Но требуется время, чтобы вопрос «созрел». Кроме того, необходимы те, кто понимает, что оружием ничего не добьешься. Мне кажется, что некоторые страны, поставляющие оружие оппозиции, начинают понимать, что силой не достигнешь результата. Возможно, они отойдут от своей позиции. А если нет, то иракская инициатива будет лучшим способом решения удовлетворяющим все стороны в Сирии.

RT: Что Вы думаете о «правительстве национального партнерства»? Служит ли оно интересам будущего этапа страны?

Н.М.: Политическое партнерство исчерпало свои силы и цели. Оно было необходимым на прошлых этапах. Сейчас все ощущают, даже народ Ирака чувствует, что режим национального партнерства мешает прорыву Ирака в сфере инфраструктуры, восстановлению экономики, сферы обслуживания. Сейчас раздаются многочисленные голоса в народе и в парламенте, призывающие создать правительство политического большинства, объединить парламент для принятия решений, законов, чтобы управлять государством. Государство сейчас парализовано. Оно не может ничего сделать. Даже оружие мы не можем закупить, пока Совет депутатов не примет бюджет. То же самое касается инфраструктуры, жилья для бедных, развития электроэнергетики. Все это будет стоять на месте из-за психологии партнерства. Партнерство ради объединения усилий для сильного прорыва превратилось в партнерство для создания препятствий, в том числе, к сожалению, препятствий политического характера. Самые опасные из них связаны с интересами в ходе выборов. На предстоящем этапе необходимо избавиться от правительства национального партнерства, двигаться к созданию правительства большинства, которое гармонирует с духом демократии, духом большинства.

RT: Ирак до сих пор подвергается атакам. Являются ли они результатом иностранного вмешательства или результатом существования вооруженных групп «Аль-Каиды», выступающих против политического процесса?

Н.М.: Те государства, которые осуществляют вмешательство в Сирии, вмешиваются и здесь — поставляют оружие и боевиков. Делают все, чтобы изменить Сирию, затем изменить Ирак, изменить регион. С другой стороны, «Аль-Каида» возродилась. В ходе «арабской весны» она вышла на улицы Каира, Туниса, Йемена. Ее знамена, группировки, теракты ясно говорят о возрождении, и Ирак не избежал этого. И тем государствам, которые вмешиваются, тоже не избежать этого.

RT: Несмотря на наличие огромных ресурсов, достаточно ли их количества для задуманных Вами планов развития?

Н.М.: Безусловно. Я уже говорил об этом. Ресурсов до сих пор достаточно. Они увеличились с 12-25 до 110 млрд. долларов в нынешнем бюджете. Возможно, будет больше. Но масштабы разрухи, паралич сектора услуг поражает. С 1985 года не строили ни школы, ни больницы, ни мосты. По предварительным оценкам Ираку нужно от 400 до 600 миллиардов только на восстановление инфраструктуры, не говоря уже о зарплатах, товарах, закупках. Поэтому мы выбрали другой путь. Это похоже на то, что сделано в странах АСЕАН. Они начали восстановительное строительство и национальное производство посредством соглашений на проекты по отсроченным кредитам.