От Вадим Жилин Ответить на сообщение
К All Ответить по почте
Дата 07.01.2002 23:27:48 Найти в дереве
Рубрики 1941; Версия для печати

1941. Опять про КАПы (про 231-й КАП малька)

Приветствую.

В. С. Петров
"Прошлое с нами"

Книгу предоставил Константин Степанчиков (в части моего антиреса к 5-й армии).
Если кому интересен полный текст воспоминаний, шумните, выложим на сайте "Военная литература" у товарища Хоксера.

----------------------

Предисловие

Во второй книге моих воспоминаний рассказывается о боевых действиях 231-го корпусного артиллерийского полка после отступления войск 5-й армии на рубеж Припяти и Днепра, а затем в районе Чернигова и в окружении. Приведены также отдельные эпизоды из боевых действий частей и подразделений, в которых нес службу автор в последующие годы войны.
Август - сентябрь 1941 года... На всем фронте от Баренцева до Черного моря шли тяжелые бои. Немецкое командование, приостановив наступле-ние на главном стратегическом - московском - направлении, бросило против войск Юго-Западно-го фронта в помощь группе армий "Юг" половину сил группы армий "Центр". В результате встреч-ных ударов, нанесенных 2-й танковой группой с севера и 1-й - с юга, противнику удалось окру-жить наши войска.
В пространстве между Днепром и его восточ-ными притоками - реками Сула, Псел - развер-нулось грандиозное сражение, длившееся беспре-рывно более месяца, в котором участвовало до полутора миллиона солдат, около половины всех танковых соединений противника, состоявших на фронте, большое количество артиллерийских и авиационных частей.
С тех пор прошли десятилетия. Все меньше становится свидетелей этих драматических собы-тий и меньше действующих лиц. Но то, что произошло тогда восточнее Киева, по-прежнему вы-зывает непреходящий интерес у многих людей, оставаясь предметом разноречивых суждений и толков. Моя цель состояла в том, чтобы ознакомить этих людей, насколько возможно, с условия-ми действий наших частей и подразделений в окружении, а также в дни, предшествовавшие ему, и приоткрыть занавес над теми эпизодами, которые, может быть, мало известны.
Но прежде всего я должен отметить, что наши войска продолжали выполнять свои задачи. Бое-вые действия не прекращались, однако на послед-нем этапе этой титанической борьбы возникли не-имоверные трудности: прекратилось боевое и ма-териальное обеспечение, была нарушена система управления, боевые порядки соединений, а затем и частей оказались расчлененными.
Советские солдаты, верные долгу перед Роди-ной, не сложили оружия. В составе небольших групп и подразделений они прокладывали себе путь на восток и оставались реальным фактором боевой обстановки. Маршал Советского Союза К. С. Москаленко, один из тех, кто возглавлял окруженные войска, говорит, вспоминая об этом: "Великая, непреоборимая вера в нашу конечную победу жила в сердцах всех советских воинов в тот трудный час. Она вела на подвиг, помогала ценою невероятных усилий прорываться из окружения, чтобы снова и снова сражаться с врагом" 1.
Испытания, выпавшие на долю окруженных войск, не ложились мертвым грузом на плечи. Большому количеству военнослужащих - рядово-го, командного и начальствующего состава - уда-лось выйти из вражеского кольца. Обогащенные новым опытом, они принимали участие в после-дующих боях.
1 Москаленко К. С. На Юго-Западном направлении, 1941-1943: Воспоминания командарма. М., 1979. Кн. 1. С. 68.

Навстречу новой угрозе

Дальний хутор
Старая водяная мельница, потемневшая от дождей и вре-мени, медленно сползала влево и скрылась за поворотом. 5-я батарея прошла мимо последних домов северной окраи-ны и влилась в колонну дивизиона. Городок Базар остался позади.
Дорога поворачивала на северо-восток. Впереди, пока-чивая длинными стволами орудий, двигалась 4-я батарея. Следы ее тягачей сливались в одну колею, потом вновь рас-ходились, оставляя на песке глубокие борозды, раздвоенные тяжелыми пушечными колесами.
Справа за кустами блеснула речка. Называется она Чер-товец. Прежде на ней стоял мост, но он не выдержал во-енных испытаний и развалился. Движение направляется в объезд, через брод, куда указывала жирная черная стре-ла на доске, прикрепленной к перилам.
Мой тягач с ходу погрузился в воду. В кабину хлынул ливень брызг. Напуганный водитель, стряхивая воду, вертит головой. Орудийные номера, сидевшие на станинах, поспеш-но бросились к щиту и люльке 1. Другие тягачи срезали угол

1 Часть верхнего станка орудия, в люльке монтируются ствол и противооткатные устройства.- Авт.

и избежали холодной купели. Выбрасывая из труб синие кольца дыма, они один за другим выходили на чистый бере-говой песок.
С косогора открывался широкий вид на дорогу и лежав-шую по сторонам местность. Изгибаясь плавной дугой, по-зади ползет колонна. Тягач, орудие и снова тягач, орудие, тягач, буксирующий прицеп. Издали поезды 1 выглядят мед-лительными и неуклюжими. Зато строго соблюдались ди-станции. Только колесные машины, внезапно выезжавшие с хвоста, то и дело обгоняли колонну, нарушая ее стройный, размеренный вид.
Над кабиной, в бездонной, непроницаемой вышине, си-неет предвечернее небо. Чист и прозрачен воздух. Даже на подножке тягача, где всегда держалось неподвижное дымное облако, не слышно тяжелого запаха топлива, смешанного с горячими выхлопными газами.
Солнце клонилось к закату. Легкий ветер шевелил за обочиной ветви деревьев. На золотисто-оранжевом горизон-те беспорядочной чередой плыли далекие облака.
А по сторонам раскинулось Полесье. На двухсоттысяч-ной карте, которую я видел у командира батареи, простран-ства севернее реки Уж были окрашены сплошь в зеленый цвет с синими пятнами озер и заводей. Дальше на север, к среднему течению Припяти, и особенно там, где река пово-рачивала в северо-западном направлении, синих пятен ста-новилось все больше. За ними лежали обширные простран-ства с черными и синими крапинками, уходившие за срез карты. Там - топи, непроходимые, бездонные болота.
В первую мировую войну русское командование одно время пыталось вести боевые действия в припятских боло-тах. Через линию фронта в тыл противника направлялись небольшие разведывательные команды и так называемые партизанские партии. Но эта идея широкого развития не получила.
Значение припятских болот, как естественной преграды, в наши дни возросло, поскольку они представляли собой районы, не пригодные для применения механизированных войск и крупных масс пехоты с громоздкими обозами и тылами.
После того, когда наши части закрепились на рубеже Савлуки - Базар, стало казаться, что дальше на север уже никого нет, словно там лежало пустое, никем не занятое пространство. И только по другую сторону припятских бо-

1 В артиллерии орудие и тягач называется поезд.-Авт.

6
лот, на широких смоленских равнинах, не затихая, гремели жаркие бои. Тысячи орудий и пикирующих бомбардиров-щиков прокладывали путь немецкой танковой лаве, с не-ослабевающей яростью рвавшейся на восток. Подпирая ее с тыла, следом двигалась многочисленная пехота.
К нам не доносились отзвуки этих сражений. Лишь из-редка оттуда прилетал "хеншель" и, покружив, возвращал-ся обратно.
Наши войска, по-видимому, контролировали местность в южной части принятских болот небольшими подразделения-ми, которые вели наблюдение за редкими тропами, затерян-ными среди топей. Как эти подразделения действовали в таких условиях, трудно представить.
Мы были в лучшем положении. Овручский кряж - так называлась местность, лежавшая вокруг,- характеризовался среднепересечеыным рельефом и сравнительно развитой сетью полевых дорог. Ручьи и реки, насколько позволяет судить двухсоттысячная карта, имели преимущественно за-болоченные берега. Но для гусеничных машин они не представляли серьезных препятствий.
За речкой Чертовец скорость движения увеличилась. Я оглядел орудийных номеров. Большая часть их размеща-ется на станинах. Сегодня там сносно. Но этим людям до-ставалось! Поднимаемая гусеницами пыль клубится позади и ползет следом, не отставая. С этим мирился только тот, кто не способен передвигаться никаким другим способом. На станинах тесно. Но в тесноте - не в обиде. Лучше си-деть, свесив ноги, чем бежать по обочине за орудием.
Среди орудийных номеров - оживление. Все говорят, пе-ребивая друг друга, беззаботно смеются, оглядываясь куда-то назад, к речке.
Конечно, дорога ведет на восток. Наши части отступают. Ну и что с того? Где-нибудь там, за холмами и лесами, мы остановимся и снова займем огневые позиции.
Позиции... одно напоминание об этом вызывает в ушах 8вон, а в глубине груди - знакомое неприятное ощущение пустоты. Оно исподволь захватывало воображение и возвра-щало орудийного номера во власть пережитых минут...
Грохот выстрелов, беспрерывная беготня, крики команд. Орудия ведут огонь... А затем наступало нечто непередавае-мое... Все звуки внезапно исчезали, и мир замирал в непо-стижимом оцепенении. Был слышен только вой, пронзи-тельный и разноголосый, он сливался в одном тоне, обретал какую-то особенную, почти физическую сущность. Он давил на барабанные перепонки, отдавался в мозгу, во всем теле,
сжимал сердце леденящими объятиями страха. Потом вой обрывался. Грохотали разрывы, завихряя упругий горячий воздух. Начинался огневой налет.
А он, орудийный номер - живой и беззащитный - ле-жал, уткнувшись лицом в землю. Слепило пламя, клубился дым. Мутной волной накатывалась темнота, злобно свистели осколки.
Мучительные минуты страха и надежд! И сколько раз их обрывала команда! Неумолимая, чуждая жизни, она толкает онемевшее тело, безжалостно лишая его последнего прибежища. Команда звала, требовала, угрожала. Занять места немедленно! И орудийный номер повиновался. Но рас-судок не ладит с телом, его сковал страх, терзала нудная, осточертевшая мысль - что же произойдет в следующее мгновение?
Потому-то теперь он блаженно сидит, дышит и глядит на белый свет, сознавая, что этот кошмар позади. Захлесты-вала радость. Орудийный номер говорит пустые, плоские шутки и сам хохочет над ними. Возможно, ему и впрямь весело или, наоборот,- грустно. Настроение орудийного но-мера едва ли объясняется впечатлением данной минуты. Причина его крылась в глубинах души, в сознании того, что он пережил. Он прошел сквозь игольное ушко солдатской судьбы. Он знает - на этот раз ему повезло. Зачем ломать голову над будущим?
Это особенное состояние души понятно лишь тому, кто сидит рядом на станине, и недоступно никому другому. Радует все, что ни есть перед глазами. Он жив, а все про-чее - вздор!
Один из номеров, пожилой, из пополнения, устроившись на люльке, рассказывает, должно быть, какую-то историю. Приклад карабина скользил по щиту, рассказчик мог сва-литься под колесо, но это его нисколько не заботит. Он раз-глаживал отсутствующую бороду, жестикулировал, вызывая дружный хохот. Даже Орлов, сидящий на передке, при-слушался, повернул голову. Только наблюдатель сохранял серьезное выражение. Настроения других на него не рас-пространялись.
Солдаты огневых взводов покладисты и не имеют ника-ких особенных запросов. Их устраивают несколько часов сна, свободная от пыли и "юнкерсов" дорога и еще возмож-ность дышать полной грудью и видеть просторы родной земли.
Вокруг необъятная ширь, захватывают дух просторы. Зелеными волнами зыбились леса, увлекая взгляд вдаль,

8

к синеющему горизонту. А там, на поляне, приютился хуто-рок, позолоченный в лучах заходящего солнца. Белеют оди-ноко хаты. Над трубами поднимается дым, должно быть, пели петухи и кружили голуби. Тихий уголок. Запахи его как будто слышатся в кабине.
Но хуторок, лежащий в трех километрах, был недосягае-мо далек. И если двинуться туда, все это - и дым, и крыши, и голуби - уплывет к горизонту. Хуторок лежит за чертой времени и был уже не явь, а призрачное видение прежнего мира, образы которого еще сохранились в воображении, полустертые войной с ее грохотом и пылью бесконечных колонн.
На пути 5-й батареи нет никаких миражей. Встречались лишь "населенные пункты" с обыкновенными хатами, пока еще целыми, вдоль широких разъезженных улиц.
Следующее село называлось Великие Мыньки. Над крышами нет ни дыма, ни золоченных солнцем коньков. Сквозь гул двигателей слышался лай собак. За изгородью толпятся встревоженные жители, не успевшие еще освоиться с мыс-лью о близости войны.
За околицей начинался лес. В глубине его расположился пехотный обоз. Жевали корм лошади возле повозок. Дыми-ла кухня. Рядом, бросая равнодушные взгляды, ужинали пехотинцы.
Колонна шла дальше. Начинался едва заметный спуск. Дорога стала сужаться и вскоре вошла в просеку. Медно-желтые стволы сосен еще излучали свет угасавшего дня. Кроны смыкались, оставляя вверху узкую полоску темно-голубого неба... Стройные высокие деревья застыли в непо-движной тишине. Даже вторжение громыхающих тягачей не нарушило ее, и гул двигателей, казалось, терялся тут же среди деревьев.
В лесу людно. За бивуаком пехоты отдыхают артиллерис-ты. Поблескивали гусеницы тягачей, торчали массивные стволы гаубиц. Вповалку спали расчеты.
Укатанная колея снова стала петлять и расползаться. Справа открылся въезд в овраг. Саперы подправили стены, расчистили дно, соорудили стеллажи, как и полагается для полевого склада боеприпасов. Под стенами высились штабе-ля ящиков. Отсюда артснабженцы подвозили снаряды на огневые позиции 5-й батареи в местечке Базар.
Склады эвакуируются. Отгрузка шла полным ходом. Зе-леные ЗИСы тяжело пыхтят в рыхлой колее и в ожидании очереди останавливаются один за другим. Ящиков еще много.

9

Лес стал редеть. К обочинам подступали пепельно-зеле-ные пирамиды можжевельника вперемешку с шарообразны-ми приземистыми соснами. Перед глазами неожиданно от-крылась поляна, перекресток дорог. Маяк из взвода связи дивизиона отрывистыми движениями чертит флажками воз-дух. Красная ткань взметнулась и повисла, словно на рейке, рядом с которой замер, опоясанный скаткой и ремнем ка-рабина, связист.
В нашем полку регулирование движения на марше возла-галось на штабные подразделения дивизионов. Приятно смотреть, как четко сигналил регулировщик. Это льстило командирским чувствам старшего лейтенанта Ревы. В быт-ность свою начальником штаба дивизиона он не послаблял требований к командирам взводов, люди которых стояли на перекрестках.
Маяк не только регулировал движение. Он мог переда-вать различные приказания старших начальников, а также поступавшие сведения обстановки.
- Внимание! -звал застывший в неподвижности ре-гулировщик. Я прыгнул на обочину. Навстречу шел стар-ший лейтенант Юшко - начальник штаба дивизиона.
- Привал... примите глубже... за обочину. Осмотреть орудия, тягачи... приведите в надлежащий вид людей,- и, недовольно поморщившись, Юшко указал на прицеп, где, среди других, выглядывала сонная физиономия в пилотке с опущенными полями.
- ...это что такое? Батарею будет осматривать началь-ник штаба полка... Времени... десять минут!
Старший лейтенант Юшко, 'всем своим видом выражая осуждение, повернулся и зашагал к штабной машине.
Под гусеницами с треском ломались сосны. Дорога осво-бодилась. Заглох последний двигатель. Возле орудий люди отряхивали пыль, подправляли маскировку. Беготня вскоре затихла.
После осмотра орудий я вместе с лейтенантом Свириденко разговаривал с людьми у прицепов. Со стороны штабных машин послышалась команда "По местам!".

Непонятливый товарищ

В сопровождении старшего лейтенанта Ревы и лейтенан-та Миронова шел капитан Значенко - начальник штаба полка. Повышение в должности его ничуть не изменило. Слегка припорошена пылью одежда и сверкающие глянцем

10

сапоги, как и у Пинязевичей, когда я видел капитана по-следний раз. Капитан спросил:
- Вы, кажется, подучились за это время? Хорошо... командиру нельзя отставать от требований службы... Вой-на... дело опасное... За ошибки нужно расплачиваться кро-вью,- и ааговорил о положении.- Нашим войскам прика-зано отступать. Где остановимся? Указаний нет... но, я ду-маю, не слишком далеко. В данной обстановке выгодный оборонительный рубеж важнее, чем эти болота. Закончим отступление, остановимся,., наладим связь... Дел в обороне много... Может быть, придется использовать в качестве ко-чующих стодвадцатидвухмиллиметровые пушки. Вы, това-рищ лейтенант, не забыли свою практику? - напитай по-молчал и огляделся вокруг,- Весь орудийный расчет? Пять человек?
Лейтенант Миронов указал на потери, понесенные 5-й ба-тареей в личном составе. Некомплект командиров и рядовых в орудийных расчетах непрерывно увеличивался. Вместо четырех командиров взводов осталось два.
- „.пришлем немного людей. Нужно подумать о коман-дирах... позже поговорим,- капитан Значенко взглянул на старшего лейтенанта Реву и обратился к командиру орудия:
- Как служба, товарищ сержант? В каком состоянии орудие? Расчет справляется с обслуживанием?
- Орудие исправно...- отвечал командир орудия,- ста-раемся, товарищ капитан.
- А вы что скажете? - спросил начальник штаба ору-дийного номера.
- Так точно. Работаем... товарищ капитан... впятером тяжело... с темпом не успеваем...
- Тяжело, говорите? Вот как?
Орудийный номер, по-видимому, превратно понял капи-тана.
- ...так точно, товарищ капитан! Не успеваем... без отдыха... ни дня, ни ночи... хоть разорвись.
- Да... пожалуй... нелегко... Ничего не поделаешь, пора привыкнуть... обстановка... Но воин не имеет права жало-ваться на тяготы службы, тем более в военное время... уста-вом запрещено.
Ответ не нравился капитану. Пристально оглядев ору-дийного номера, он спросил командира батареи:
- Что это значит, товарищ лейтенант? Упаднические настроения. Раньше у вас я этого не замечал... Если оста-нется еще меньше людей в расчете, все равно они должны

11

выполнять свои обязанности... вести огонь быстро и метко... Разве орудийный номер не знает этого? Товарищ политрук, как сказано в присяге?
- ...не щадя крови... и самой жизни...- выйдя вперед, ответил замполит.
-' ...нельзя забывать... орудийные номера обязаны нести службу. В особенности теперь... Артиллерист, товарищ сержант,- капитан говорил командиру орудия,- выше пе-хотинца, потому что ваш снаряд наносит врагу гораздо больший урон. Напоминайте расчету роль артиллерии в бою. Нужно разъяснять требования, вытекающие из обстановки... Пятая батарея показала, и не однажды, на что она способ-на... Знаю, командир полка благодарил вас... заслужили. Молодцы!
Орудийные номера, действительно, выглядели браво: рос-лые, чисто одеты, в исправной обуви. Их обязанности требо-вали в равной мере сноровки и силы. В предвоенное время существовал особый отбор, и в огневые взводы направля-лись только крепкие и выносливые люди.
Но, конечно, пять человек не могли в полную меру обес-печить обслуживание семитонной 122-миллиметровой пуш-ки, особенно, когда приходилось вести огонь длительное вре-мя в высоком темпе. Правда, в распоряжении старшего на батарее находились еще люди отделения тяги, орудийные мастера, химики, санинструкторы и т. д. Они привлекались для выполнения вспомогательных работ. Потом каждый воз-вращался к своим непосредственным обязанностям до новой команды, а расчет обслуживал орудие, готовился к очеред-ной стрельбе. Таков порядок на огневых позициях.
Повод к нареканиям подавали работы, связанные с обо-рудованием, и караульная служба, поскольку охрану несли только орудийные номера. Кроме постов у орудий, с на-ступлением темноты, а нередко и днем, выставлялись дозоры, патрулировавшие район огневых позиций. И если в расчете недоставало двух-трех человек, остальные не могли рассчи-тывать на отдых ночью. А с утра снова стрельба и много всякой работы, которую нужно делать в перерывах.
Вот почему орудийный номер сказал, что расчет не справляется со своими обязанностями. Это неправда! Ору-дийные номера - сам он в их числе - выбивались из сил, но делали все, что необходимо. В то время дисциплина стоя-ла на высоком уровне, и никто из огневиков не мог, да а не помышлял о том, чтобы поступиться своей обязанностью, невзирая на усталость.
Случаи, когда переутомленные люди засыпали и гибли

12

под гусеницами своих тягачей, свидетельствуют о самоот-верженности артиллеристов. Они повиновались командам, когда орудие вело огонь, и только на марше забывались, отдавшись во власть опасного сна.
Капитан Значенко, недавно передавший дивизион, знал о состоянии духа людей и был не доволен ответом орудий-ного номера и тем, что он необдуманным словом принижал усилия своих товарищей и наши общие.
Капитан направился к другому орудию, говорил он пре-имущественно с Мироновым по разным вопросам. Капитана интересовали численность людей, настроение, обеспеченность боеприпасами, состояние орудий и тягачей, средств связи. Начальник штаба сверял ответы со своими записями, потом снова спрашивал или утвердительно кивал головой.
У прицепов все командиры, за исключением лейтенанта Миронова, получили разрешение остаться. Капитан Значен-ко поднес на прощание руку к пилотке и ушел дальше по дороге, где гудели тягачи другой батареи.
Вскоре вернулся Миронов. Как и все командиры, с ко-торыми в то время мне приходилось нести службу, он чест-но относился к своим обязанностям, сам строго соблюдал -уставные нормы. Прежде чем говорить, Миронов оправил одежду, внимательно огляделся:
- О противнике...- начал он.- В действиях соединений семнадцатого армейского корпуса немцев на участке Овруч... Базар отмечается некоторое затишье... Сегодня наша пехота при поддержке специально созданных артиллерийских групп предпринимает с наступлением темноты демонстрацию ата-ки, после чего начнется повсеместно отход к промежуточно-му рубежу, который подготовлен на реке Уж... Отступление прикрывают усиленные арьергарды, но это не исключает возможности всяких непредвиденных случайностей... прорыв подвижных подразделений противника в наш тыл. Поэтому всем частям, участвующим в марше, приказано быть гото-выми к немедленному развертыванию...
Для прикрытия переправ на реке Уж 1-й и 3-й дивизио-ны нашего полка разворачивались на позициях в районе Мартыновичей. К началу третьих суток полк должен сосре-доточиться на северо-западной окраине Чернобыля, в рай-оне кирпичного завода, и в тот же день занять ОП на вос-точном берегу реки Припять.
Миронов напомнил о сигналах и охранении, назвал ру-бежи развертывания для стрельбы с открытых позиций. Южнее реки Уж маршрут, по которому двигались войска, прикрывали артиллерийские части 9-го механизированного

13

корпуса. От нашего полка привлекалась только одна ба-тарея.
- ...в ночное время пользоваться светом запрещено... Нужно поднажать и в Чернобыль прийти в срок, девять ноль. Командиры взводов, подумайте о том, чтобы сократить всякие остановки... предупредите людей. Выступление через сорок минут... И потом... товарищ лейтенант, что происхо-дит в третьем орудии? То с выстрелом опоздает, то снаряд отклоняется, а теперь вот жалоба! Безобразие! Кто этот орудийный номер?
Я не успел еще приглядеться к орудийным номерам и ответил, что по всем случаям нарушения режима огня до-кладывал на НП ему, командиру батареи. За орудийным номером, которого он имеет в виду, ничего предосудитель-ного я не замечал. На вопрос начальника штаба он ответил, как сумел.
- И вы не понимаете,- недовольно возразил Миро-нов.- Такой ответ в присутствии старших неуместен и не-допустим. Начальник штаба отлично знает, что значит пять человек у орудия, а он пустился в объяснения. Куда это годится?
- Я беседовал с людьми на эту тему,- вмешался по-литрук, освобождая место повару, который принес котелки с едой.- На привале еще потолкуем.
- Товарищ политрук, хотелось, чтобы не вы выручали командиров взводов, а они вас... это лучше... Товарищ лей-тенант, ставьте задачу командирам орудий - и на ужин,- закончил Миронов.
Когда я вернулся, котелки стояли нетронутыми. Миро-нов с комиссаром говорили о марше.
Тягачи в 5-й батарее значительно лучше, чем в 6-й, и находились в удовлетворительном состоянии. Но есть нема-ло всяких неисправностей. Это вызывало тревогу у млад-ших командиров. Я доложил лейтенанту Миронову их мнения.
- Поздно вы вспомнили,- ответил командир батареи.- Мелочей много, знаю. Если не помешают "юнкерсы", добе-ремся. Помните насчет сна... люди отвыкли... Не забывайте и обо всем остальном... фонари, наблюдение и прочее... Про-шу к столу.
Все расположились по краю брезента, который старшина использовал вместо скатерти. Я думал о предстоящей доро-ге. За два месяца войны 231-й КАП покрыл не одну сотню километров, но то были марши, связанные с выполнением задач артиллерийского резерва. Теперь войска отступали.

14

Впервые мы получили приказание отойти и оставить про-тивнику обширную территорию.
- Что с тягачами? - спросил комиссар.- Вроде жалоб не было. Нужно следить. Я, если командир батареи не воз-ражает, поеду на замыкающей машине...- и, не удержав-шись, заговорил о том, что тревожило всех нас.- Да... путь не близкий... Чернобыль... Сколько туда километров?.. Уди-вительно, под Малиной дрались за каждую кочку, а тут... сколько земли уступаем без боя... Откатимся на Припять, а там, глядишь, недалеко и до Днепра...
- Ну и что же? - возразил Миронов.- На юге, а теперь и севернее Киева немцы, по-видимому, уже вышли к Днеп-ру, а на Западном фронте продвинулись значительно дальше этого рубежа. Наш отход вполне своевременный. Нужно помнить о положении там... на передовой...- он указал на запад.- Пехота должна оторваться от противника и выйти из боя под прикрытие заслонов... рискованное дело. Но да-же при благоприятном исходе этого... маневра неизбежно начнется преследование. Немецкая одиннадцатая танковая дивизия, говорят, насчитывает сто пятьдесят танков. А на-ша пехота в каком состоянии? Батальоны равны ротам, а то и взводам... Вот почему приняты такие меры по обеспече-нию марша...
Но в главном вопросе командир батареи придерживался одного мнения с замполитом.
- ...до Днепра еще далеко. Согласен, жаль оставлять свою землю. Впрочем, мы делаем то, что приказано... Стар-шина, спасибо за ужин,- Миронов обратился ко мне: - Товарищ лейтенант, через десять минут, не позже... "По местам!"
Начинало темнеть. За обочиной светились солдатские самокрутки. Водители тягачей заканчивали заправку баков. Пришли младшие командиры с докладом. Колонна готова выступить в путь.
Я направился к своему тягачу. Навстречу шла знакомая машина. В кабине сидел Варавин.
- Товарищ лейтенант, неужели вы хотите забыть шес-тую батарею? - он улыбался.
Я ответил, что не собираюсь этого делать. Если есть до-говоренность, за мной дело не станет.
- Превосходно... доложите лейтенанту Миронову... вам приказано вернуться в шестую батарею.
Находившийся рядом лейтенант Свириденко понимающе кивнул и подал команду "Заводи!". Автомобиль Миронова

15

уже выруливал на дорогу. Соскочив с подножки, Миронов подошел к Варавину.
- Послушайте,- начал он.- Это грабеж,.. У меня нет командира взвода управления... вы забираете еще и старше-го на батарее. Договорились на три-четыре недели... Пусть останется. Свириденко приведет в порядок взвод управле-ния, и ваш лейтенант вернется.
- Нет,- возразил Варавин.- Командир дивизиона со-гласовал вопрос с капитаном Значенко. Положение у всех одинаково. Лицам, временно прикомандированным в другие подразделения, приказано возвратиться на свои места. Должности командиров взводов управления будут замещать-ся командирами из четвертого дивизиона.
- Когда это будет? - усомнился Миронов.
- В ближайшие дни.
Слова младшего лейтенанта Варавина несколько успо-коили командира 5-й батареи. Слухи о том, что часть людей 4-го дивизиона предполагалось направить на доукомплектование других дивизионов, появились еще после боев под Малином. Правда, тогда говорили только о рядовом со-ставе.
Нужно отметить, что 4-му дивизиону отводилась немалая роль в задачах, которые выполнял наш полк. Его подразделе-ния имели новейшие по тому времени средства наблюдения, разведки, определения координат целей, обеспечивали топо-графические и метеорологические потребности наших ба-тарей.
Но потери, понесенные полком, неисправность матери-альной части и оборудования значительно снижали возмож-ности 4-го дивизиона. В его составе действовали лишь не-сколько станций БЗР (батарея звуковой разведки), топобатарея и АМП - артиллерийский метеорологический пост.
Поэтому 4-й дивизион привлекался к выполнению вся-ких текущих задач, таких, как прикрытие штаба, командно-го пункта, линии связи или, как это было под Малином, действовал вместо пехоты. И в этом нет ничего удивитель-ного. Обстановка в те дни часто вынуждала командиров бросать в бой всех, кто мог стрелять в данную минуту, ото-двигая прочь заботы завтрашнего дня, даже если они были вполне очевидными.
231-й КАП получал скудное пополнение личного состава. Между тем в 4-м дивизионе часть людей не имела постоян-ных занятий, в то время как на огневых позициях и наблю-дательных пунктах их не хватало.
Все это, по словам Варавина, побудило командира полка

16

использовать личный состав 4-го дивизиона для пополнения линейных подразделений.
- ...Через пару дней придут аировцы... Если же я остав-лю лейтенанта, то неизвестно, когда мы еще встретимся,- как бы извиняясь, закончил Варавин.
Лейтенант Свириденко и я поочередно доложили о при-еме и сдаче должности старшего на батарее. С этой минуты я освобождался от своих обязанностей в 5-й батарее. Но устав еще связывал меня с лейтенантом Мироновым. Я спро-сил разрешения и вернулся в колонну, чтобы проститься с командирами орудий и расчетами. Машина Варавина по-давала нетерпеливые гудки.
Формальная задача
Видавший виды ГАЗ-АА 6-й батареи тронулся. В кузове находились лейтенант Смольков, сержант Митрошенко - командир отделения связи, разведчики, топографы, телефо-нисты и радисты, использовавшиеся в отделениях телефон-ной связи.
Кто-то из разведчиков уступил мне место. Митрошенко предложил палатку. Завернувшись в нее, я опустился на те-лефонную катушку.
Телефонисты и разведчики стали спрашивать о послед-них новостях и обстановке. Что случилось с 4-м дивизионом? Говорят, его разбили? Верно? Наши части отступают на Днепр?
Помимо предположений, высказанных Мироновым по по-воду отхода, я ничего не знал. Говорить об этом не пола-галось, а относительно 4-го дивизиона рассказал то, что слышал от Варавина.
Люди закурили и, укрывшись шинелями, умолкли. Стало совсем темно. Сырой, холодный воздух проникал сквозь одежду. В кузове вихрилась пыль.
Машина прошла как будто знакомый, суженный дере-вьями, поворот. Миновала поляну. И снова лес.
Насколько я мог ориентироваться, Варавин ехал обратно по пути 5-й батареи. Движение становилось все оживлен-ней. Один за другим ползли навстречу бесформенные силуэ-ты повозок, тягачей, орудий и тут же растворялись в тем-ноте.
Неожиданно раздался рядом испуганный крик. Машина вильнула и, прочертив бортом по дереву, остановилась. Те-лефонисты полетели со своих мест. Ежась от холода, они

17

стали усаживаться, бормоча о столкновении, которого уда-лось избежать.
У тех, кто привык к тягачам, немало любопытства вы-зывала быстрая ночная езда. Дорога осталась слева. Как умудрялся командир батареи сохранять ориентировку в этой тьме?
Снова заскрипели тормоза. Варавин сошел, потребовал зажечь свет и, взглянув на карту, вернулся в кабину. Дви-гатель загудел, закружилась пыль.
Прошло еще около получаса. Стало немного светлей. Вместо деревьев по сторонам вырисовывался кустарник. На горизонте тускло светилось далекое зарево.
Досаждавшая мне дремота начала проходить. Машина ползла все медленней, объезжая какие-то пни и кучи. Под колесами был песок или болото. Я стал приглядываться. В стороне мелькнул фонарь.
Варавин открыл дверцу. Раздался окрик. Щелкнул за-твор карабина. Мы, кажется, прибыли к месту назначения.
Команда "Слезай!" разбудила спавших в кузове людей. Вместе с ними спрыгнул и я. Рядом послышался знакомый голос. Лейтенант Васильев докладывал командиру батареи: "На огневой позиции все в порядке".
Вслед за Варавиным я пробирался сквозь заросли, вы-шел на лужайку. Остановились. По приказанию Варавина связные устроили из палатки навес. Появилась карта. Обо-им, Васильеву и мне, нужно перенести на чистые листы бумаги названия населенных пунктов, местные знаки на всем пути. Это называется "составить кроки маршрута".
Под навесом тесно. Карандаш резал бумагу, надписи ложились вкось. Колени все глубже уходили в землю, влаж-ную, покрытую мхом. Мерцал перед глазами фонарь.
Краски на карте почти не различались. Редкая паутина дорог, опутавшая зеленые пятна леса, выглядела так же, как и многочисленные синие нити, обозначавшие реки. На-прягая глаза, мы вглядывались в карту, мешали друг другу. Варавин торопил, он хотел скорее закончить работу.
Схемы были, наконец, закончены. Линия маршрута с надписями пересекала лист и в верхнем правом углу упира-лась в реку Уж. Осталось сориентировать, нанести знак маг-нитной стрелки с подковой у южного полюса - обязательная деталь всякой топографической схемы, которую составлял артиллерийский командир.
Кроки маршрута готовы, командир батареи осмотрел работу.

18

- Нет, не годится, доделать, пишите разборчиво,- гово-рил он и вносил исправления. Мы вернулись под навес.
- Теперь сносно... Лейтенант Васильев! Возвращайтесь к своему взводу... вам,- Варавин сложил карту,- через час снять дозоры и не позже, чем через час и тридцать минут начать движение. В деревне Мартыновичи встретимся. Соб-людать порядок, скорость. Помните о правилах движения IB темноте. Относительно здешней задачи вам скажет Васи-льев. Все. По местам!
Варавин ушел. Спустя минуту гул двигателя его маши-ны стал удаляться и через минуту затих.
С запада, со стороны м. Базар, доносился приглушенный расстоянием грохот орудийной стрельбы. В темноте светили ракеты. Что там происходит? Наша пехота имитирует атаку или началась артиллерийская подготовка противника?
Васильев не знает о том, что мне сообщил Миронов. 6-я батарея задержалась на последних огневых позициях, и Варавин успел объяснить Васильеву лишь задачу, кото-рая возлагалась на батарею по плану прикрытия, и озна-комил с маршрутом движения. Орудия развернулись на ОП перед самым вечером.
- ...прикрываем дорогу Базар... Мартыновичи,- говорил Васильев.- Первый огневой взвод справа, второй... слева от дороги... Дозоры оповестят, если появится противник... се-рией красных и белых ракет.
Прислушиваясь к шуму, который доносился со стороны дороги, я пытался ориентироваться. Не затихал гул машин, тягачей, скрип повозок. Загорались изредка фары.
- Немцы не дураки... дрыхнут на привале... и кто при-думал тут разворачиваться? Только для отвода глаз... слу-чись что-нибудь ... разве в этакой темноте разглядишь?.. Формальная задача... а в остальном... порядок... к маршу огневые взводы готовы,- продолжал Васильев.
Темнота и впрямь была густой и непроглядной. Я проби-рался за Васильевым к орудиям 1-го огневого взвода. Впе-реди светит фонарь связного.
Васильев, возможно, и прав. Но задача все же остается задачей ночью так же, как и днем. С этим не шутят. А если придется вести огонь? Связь поддерживается с дозорами? Нельзя ли указать точнее места, где они находятся?
Васильев приостановился и взмахнул рукой.
- Там... вы хотите увидеть в темноте?

19

Разумеется! Взлетят вдруг ракеты... красные и белые? Кому они предназначены? Ведь я должен подать команду "Огонь!".
- Ну, да... решать вам...
Решать, положим, буду я, но действовать, черт побери, мы должны вместе! Огневые взводы в данный момент не в состоянии выполнять свои задачи. Кто должен отвечать за это?!
- Гм...- отозвался с безразличием Васильев.
Я напомнил Васильеву день прибытия его в батарею. Он был встречен по-дружески. Делалось все, чтобы облег-чить ему обязанности... Не забыл, надеюсь?.. Он поступает бессовестно. И не только по отношению ко мне, но и к огне-вым взводам. Разве это по командирски? Как только я озна-комлюсь с позицией, Васильев должен найти дозорных, рас-толковать им задачу, назначить маршруты патрулирования и после этого дать серию ракет для командиров орудий и не ссылаться на формальность задачи.
Васильев бормотал извинения. Темнота, люди устали. У меня не было желания продолжать этот неприятный раз-говор, и он умолк.
В небе появился самолет. Судя по звуку, "Хеншель-126". Его двигатель издавал особый гул, отличный от всех прочих самолетов. Вряд ли "хеншель" много увидит, хотя и вспыхи-вали на дороге фары. Держась на небольшой высоте, "хен-шель" стал удаляться на восток.
Впереди трещали ветки. Раздался окрик. Васильев на-звал пароль. Мы подошли к 1-му орудию.
Я поднял фонарь. На мгновение Орлов умолк, но быстро оправился, отвечал на приветствие. Его расчет находился в положении "по местам". Освещение приборов включено, сна-ряды выложены, затвор открыт.
- Орудие готово... ожидаю команд,- улыбнулся Орлов.
После осмотра остальных орудий я вернулся к буссоли. Итак, я снова в 6-й батарее.
Пришел политрук Савченко. Для замполита мое возвра-щение было таким же неожиданным, как и для Орлова. Сав-ченко стал спрашивать о 5-й батарее, о новостях, рассказал, что произошло в мое отсутствие.
Потерь, кроме нескольких раненых, 6-я батарея не име-ла. В районе села Савлуки во время огневого налета сго-рела машина взвода боепитания, разгружавшая на позиции снаряды. Савченко считал появление противника вполне возможным и одобрял меры, которые я принял для уточне-ния задачи.

20

Командиры орудий ожидали ракет, обещанных Василье-вым. Монотонно гудела близкая дорога. На позиции стояла непроницаемая темнота. Время шло. Было похоже, что Васильев не мог найти дозорных.
Наконец, послышались голоса. Вслед за тем что-то вспы-хнуло. Еще через миг среди кустов, рассыпая искры, закувыркался красный шар и тут же погас. Позиция погру-зилась в темноту.
Возвратился сконфуженный Васильев. Все это время он ремонтировал неисправную ракетницу дозорных. Гильзы отсырели и не заходили в патронник. Условленный сигнал так и не получился, а выстрел, который я наблюдал, Васи-льев произвел из незакрытой ракетницы, когда разбил капсуль ножом.
- Вот вам и "формальная задача",- укоризненно ска-зал Васильеву политрук Савченко. Я был зол и имел доста-точно времени, чтобы рассказать политруку о том, как встре-тил меня Васильев.
Время пребывания на огневой позиции шло к концу. Вернулись дозорные. "Отбой!" Орудия начали вытягиваться в колонну. Мерцали висевшие на щитах фонари. Оглядев колонну, я занял место в кабине, взглянул на свою схему. Разобраться в ней не составляло труда. Дорога находилась рядом.

Нудные часы

Тягач вошел в облако густой пыли. На протяжении мно-гих километров она кружится снаружи и внутри кабины, оседает на лицо и одежду, затрудняя дыхание.
Деревья частоколом стоят по сторонам, затем отодвига-ются куда-то и подступают снова, остается узкий темный проем, в котором беспрерывно кружила пыль. Не видно ни колеи, ни звезд, ни габаритных фонарей на орудийных щитах.
...Пыль стала редеть. Обозначился мутный просвет. На краю широкой долины вырисовывались какие-то постройки. Населенный пункт... Как он называется?
Я заглянул в схему. Закопченные стекла фонаря не пропускали свет. Прочесть надпись невозможно. Только с помощью спичек удалось разобрать несколько букв: Ва-сильков. Это было небольшое село, лежавшее, как значилось на схеме, справа от маршрута.
Снова потянулось томительное однообразие темной ночи. В клубах пыли маячил ребристый конец ствола с черной

21

воронкой дульного среза. Раскачиваясь из стороны в сто-рону, он угрожающе придвигается к лобовому стеклу, опи-сывает дугу и растворяется в пыли, чтобы через минуту по-явиться снова. Нужно следить за нам, держать схему, под-бадривать водителя, бороться с собственным сном.
В усталом мозгу текут мысли. Возникают беспорядочные, пустые вопросы. "Почему на дульном тормозе нет чехла? Потерялся? Сказать бы, крикнуть Орлову". Но ствол перед глазами отодвигается и пропадает.
Тягач неожиданно дернулся. Это заставило меня пере-вести взгляд с водителя на дорогу. В поле зрения снова виден оголенный дульный тормоз, но я уже сообразил: орудие впереди - замыкающее, а, значит, дежурное, оно идет со снятыми чехлами, установлена панорама.
Пыль, темень, тяжелый непрерывный гул. Водитель, ка-жется, начал оправляться от дремоты. Тягач шел устойчи-вей. Двигались, судя по фонарям:, и остальные.
Дорога вновь вошла в темную пасть леса. Водитель сон-но ронял голову. Неожиданно близко показалось дерево. Водитель судорожно дернул рычаги и успел отвернуть - задетая гусеницей сосна устояла, обнажив до основания свой ствол.
Прошел еще час. Откуда-то потянуло сыростью. В воз-духе слышен запах воды. Колонна подошла к речке Буча. Путь преграждали желтые пятна фонарей, обозначавшие брод.
Огневые' взводы должны пройти этот пункт на час рань-ше. Мы запаздывали.
Ночное время тянется так же медленно, как мой тягач. Перед радиатором торчит орудийный ствол. На остановках мерцали габаритные фонари. Тягач трогался, и они пропа-дали в облаках пыли.
Во второй половике ночи стало немного легче. Не нави-сали ветви деревьев. Улучшилась видимость. За небольшим заболоченным ручейком показались дома. Это, кажется, бы-ла Рудня-Осшння. Вся улица занята повозками и машинами со спящими людьми. Вероятно, 5-я батарея успела уйти дальше.
Брезжил рассвет. Над верхушками деревьев светлел вос-ток. На дороге не было тягачей, исчезла и пыль. Мы подо-шли к развилке. Обе дороги ничем не отличались одна от другой. Куда ехать?
Моя схема не давала ответа. Развилки на ней не было, а линия маршрута отклонялась к северо-востоку. Неужели я проглядел, тогда под палаткой?

22

Пришлось остановиться. Осмотр дороги не рассеял мои сомнения. Следы гусениц, оставленные в пыли, ни о чем не говорили. Может быть, Васильев знает? Нужно сверить схемы. Но ничего утешительного ни Васильев, ни его схема сообщить не могли.
Огневые взводы стояли, не зная, куда двинуться. Коман-диры орудий закончили осмотр. Уже подошел и отставший тягач с прицепом. Люди спали сидя на станинах, склонив-шись один к другому. Мимо проходили машины. Одни по-ворачивали вправо, другие - влево. Никому не было дела до наших командирских забот.
Может быть, найдется карта у кого-нибудь из проезжаю-щих? Техник-танкист одной из частей 9-го мехкорпуса оста-новил машину. Карты он не имел, но утверждает, что на Чернобыль вела правая дорога.
- Чем дальше в лес, тем больше... дорог,- сказал Ва-сильев, когда танкист захлопнул дверцу кабины.- Пойдем по правой. Через несколько километров стоит хуторок. Лес кончится. Дальше еще один знак... большая деревня Ма-рьяновка. Вот она,- Васильев поднес свою схему.- А если нет... мы выбросим эти папирусы и повернем налево!
Повернем! Где? Когда? Но задерживаться больше нельзя.
- По местам!
Мои недоумения усиливались по мере удаления от раз-вилки. Дорога имеет малоезженный вид и начала откло-няться от первоначального направления. Я уже хотел оста-новиться, когда заметил постройки. Должно быть, село. За ним лежало обширное поле. Узнать название населенно-го пункта будет нетрудно, и тогда все станет ясно.
Но поиски жителей оказались тщетными. Жизнь в хуто-ре, как и в пройденных ночью, замерла. На улице видне-лись лишь следы гусениц и колес.
Орудия двигались дальше.
Начинались поля. Дорога убегала к горизонту. Вдали клубились облака пыли. Замыкающий тягач уже миновал крайние дома.
Вдоль обочин пролегал широкой полосой бурьян. На бугре, который лежал справа, белели ряды домов. По-види-мому, село Рогачевка. "Интуиция, кажется, не подвела Ва-сильева",- подумал я.
Тут появился и он сам. Ловко вскочив на лафет, пере-брался через сиденье передка и повис на подножке.
- Не знаю, кому как, а мне надоело дышать пылью не своей дороги,- Васильев спустился на сиденье.

23

Мне не нравилась манера выражаться, к которой иногда прибегал Васильев. Пыль не своей дороги? В 3-й батарее под Малином произошел такой случай. Лейтенант Сотенский, старший на батарее, попросил некоего начальника принести веер, якобы ошибочно унесенный на наблюдатель-ный пункт. Служивший прежде в другом роде войск, на-чальник не знал артиллерийской терминологии и, приняв просьбу всерьез, отправился за "веером". Командир батареи удивился неожиданному появлению на НП нового лица, и сумел подавить улыбку. Но все вокруг хохотали.
- Советую вам вместо опахала воспользоваться веером.
- Я говорю о другом,- поморщился Васильев и указал на тригонометрический пункт.- Вы видите? На вашей схе-ме тригопункт почему-то не нанесен, у меня он справа, а торчит слева. Скверно. Мы едем не туда... Нужно развора-чиваться...
Васильев подбирал листки своей схемы, я рассматривал местность. Мы полчаса назад миновали тригопункт. И те-перь вот - новый. Геодезические сооружения такого класса возводятся на расстоянии 25-30 километров одно от друго-го. Это известно каждому артиллерийскому командиру. Ко-лонна же прошла не более 4-5 километров.
Опять нахлынули сомнения. Но ведь колонну обгоняли машины, и ни одна еще не вернулась?
Недоразумение рассеялось только после того, когда я взялся за бинокль. Сооружение, встревожившее меня, ока-залось сторожевой вышкой. Каркас, приближенный линза-ми, хорошо виден. Вышка строилась для местных надобностей, не была нанесена на топографические карты и, есте-ственно, не попала на схему. Техник-танкист, по-видимому, был прав.
- Ну, не я ли подсказал дорогу?.. Пить хочется, а еще больше... есть,- пряча листы, говорил Васильев.- Давайте остановимся... хотя бы минут на пять-десять... привал пола-гается при всякой спешке... согласны? - и он прыгнул с подножки.
Теперь я могу вполне положиться на схему. Следующий населенный пункт назывался Марьяновка. За деревьями уже видны крайние хаты.
Звучное название, но меня оно не трогает нисколько. Важно то, что село существует на местности и в моей схеме и что у ближайшего колодца не было ни людей, ни машин. Есть шансы утолить жажду, освежиться чистой водой и даже поесть, если удастся найти жителей.

24

Тягач заскрипел гусеницами, остановился. После осмот-ра люди наскоро помылись, колонна двинулась дальше.
В поле, среди копен, кормились подседланные лошади. Стоят двуколки, несколько 45-миллиметровых орудий с пе-редками, повозки. Какая-то кавалерийская часть, отдыхав-шая на привале.
Орудия приближаются к селу. Позади поднялась тре-вога. Со стороны поля, занятого кавалеристами, летел кор-ректировщик. Началась беспорядочная стрельба. К ней при-соединились и сонные орудийные номера. Корректировщик, прострочив в ответ из пулемета, стал удаляться в сторону леса, темневшего на востоке.
День, который начинался таким образом, предвещал ма-ло утешительного. Погода благоприятствовала налетам. На утреннем небосклоне пока я не замечал "юнкерсов". Может быть, сегодня они не прилетят?
Показался хвост длинной артиллерийской колонны. За-мыкающие орудия - не дальше чем в двух километрах. Но преодолеть это расстояние при равных скоростях было не так-то просто. Тягачи только втягивались в лес.
Под деревьями было прохладно и сыро. Редкие солнеч-ные лучи, проникавшие сквозь ветки, освещали пятнистые лужайки, покрытые мхом и лишайником. Дальше - болото с кочками и желто-бурая неподвижная вода. Тягач медлен-но полз по следу, все глубже погружаясь в черное месиво.
Натужно гудел двигатель. Орудие переваливалось, ныря-ло в ямы и вновь вылезало на поверхность, точно плыло на буксире. Но вот гусеницы коснулись чего-то твердого. Тягач зарычал, дернулся и пошел дальше свободно. Под низом на-ходился настил. Кое-где он разрушен, но местами еще дер-жался, в грязи торчат бревна.
По сторонам редколесье. В северном направлении от-крылся вид на косогор с разбросанными всюду - кучами и в одиночку - домами. Село Мартыновичи. Купы деревьев вырисовывались на обширном лугу, он начинался за боло-том и шел дальше к деревенским огородам.
На позиции стояла 76-миллиметровая батарея Ф-22. Длинные стволы орудий, опущенные к земле, почти пере-крыли дорогу.
Частые повороты огибали наполненные водой торфяные ямы. Потом колея отвернула совсем в сторону. Деревня скрылась. Перед глазами лежал тот же бугор. Где переправа и сама река Уж?
[...]

-------------------

Баги шлите мылом. Заранее благодарен.


С Уважением, Вадим http://220641.nm.ru