Как немцев подвели под “монастырь”(Тайные операции советской разведки)
Эта операция, вошедшая в историю мировой разведки как одна из самых выдающихся, началась в Великую Отечественную. Она носила кодовое название «Монастырь». Точнее, так назывался ее первый этап, потому что длилась она почти всю войну и на разных этапах называлась по-разному: «Монастырь», «Курьеры», а затем «Березино».
Одним из разработчиков и главных фигурантов этой операции был сотрудник советских органов госбезопасности Демьянов, работавший под псевдонимом «Гейне».
Холодным февралем 1942 года под Гжатском, когда на фронте наступило временное затишье, а снежная поземка, никем не останавливаемая, неслась от одного окопа к другому, солдаты с обеих сторон думали только об одном — как бы согреться и успеть хоть немного поспать до очередной перестрелки. Немцы пунктуально запускали над нейтральной полосой осветительные ракеты. Уже под утро на их позицию из-за кустов выскочил человек на лыжах. От страха спросонья тут же открыли по нему стрельбу. Но выстрелы почти сразу же прекратились — лыжник и так шел по минному полю. Однако ему удалось преодолеть опасное препятствие и добраться до немецких окопов. Так началась операция «Монастырь». А человеком, перешедшим линию фронта, был наш разведчик Александр Демьянов.
Сдавшись немцам, он заявил, что является связником антисоветского подполья. А точнее — профашистской организации «Престол», костяк которой якобы составляли русские монархисты из числа священнослужителей православной церкви и интеллигентов из бывших дворян и офицеров царской армии, уцелевших после революции. Поверили ему не сразу, после допросов и тщательных проверок, включая имитацию расстрела и подбрасывание оружия.
Сыграло роль и то, что еще перед войной московская резидентура абвера взяла Демьянова на заметку как возможного кандидата для вербовки и даже присвоила ему кличку «Макс». Под ней он фигурировал в картотеке московской агентуры 1941 года, под ней же, после трех недель обучения азам шпионского дела, был заброшен с парашютом в советский тыл. Демьянову предстояло обосноваться в районе Рыбинска с заданием вести активную военно-политическую разведку. От организации «Престол» абвер ожидал активизации пацифистской пропаганды среди населения, развертывания саботажа и диверсий.
Кстати, Демьянов был сыном казачьего есаула, погибшего в первую мировую войну, и княгини. Его прадед Антон Головатый был первым атаманом кубанского казачества. Мать окончила Бестужевские курсы в Смольном институте благородных девиц и в предреволюционные годы считалась одной из самых ярких красавиц аристократических гостиных в Петрограде. Младший брат отца был начальником контрразведки белогвардейцев на Северном Кавказе у генерала Улагая. После взятия Анапы частями Красной Армии он был арестован чекистами и отправлен в Москву, но по дороге умер от тифа.
До 1914 года Александр жил за границей. Он был завербован ОГПУ в 1929 году, когда чекисты подбросили работавшему в Питере электромонтажником Демьянову пистолет. Александр переехал в Москву, где ему предложили должность инженера-электрика на «Мосфильме».
Обладавший благородными манерами и приятной внешностью, «Гейне» легко сходился с киноактерами, писателями, драматургами, поэтами, в кругах которых вращался с благословения чекистов. Руководителем «Престола» значился некий Борис Садовский — дворянин по происхождению, поэт-монархист, проживавший на территории Новодевичьего монастыря (это обстоятельство и повлияло на выбор названия операции). В июле 1941 года Садовский написал стихотворение, скоро ставшее достоянием контрразведки, в котором обращался к гитлеровским оккупантам как к «братьям- освободителям», призывал Гитлера восстановить русское самодержавие.
15 марта 1942 года Демьянова сбросили на парашюте в Ярославской области. Приземление прошло благополучно, если не считать поврежденной ноги и тумаков от крестьян, которые задержали «диверсанта». Его препроводили в Ярославль, а там уже была телефонная связь с Москвой, и новых осложнений не предвиделось.
Явками нового немецкого «резидента» стала его собственная квартира и квартира его тестя, Бориса Александровича Березанцова, известного в Москве профессора, доктора медицинских наук, услугами которого пользовались и Кремль, и дипломатический корпус. Как и его дочь, жена Демьянова Татьяна, работавшая на «Мосфильме» ассистентом режиссера, профессор не только разделял патриотические убеждения зятя, но и непосредственно участвовал в его секретной работе.
Первая группа немецких агентов оставалась на свободе в течение десяти дней, чтобы чекисты смогли проверить их явки и узнать, не имеют ли они связей еще с кем-то. Затем вечером связников усыпили, сфотографировали, обыскали, заменили патроны в револьверах на холостые. Утром им дали возможность погулять по Москве под наблюдением, а затем одного арестовали на вокзале, когда он пытался подсчитать проходящие составы поездов, а второго — у женщины, с которой он успел познакомиться. Немцам «Макс» радировал, что курьеры прибыли, но переданная рация повреждена при приземлении.
Вскоре, чтобы упрочить положение Демьянова в германской разведке и снабжать через него немцев ложными данными стратегической важности, его устроили офицером связи при начальнике генерального штаба маршале Шапошникове.
Через некоторое время немцы прислали двух курьеров. Оба были перевербованы, а в штаб «Валли» — абверовский центр — они сообщили, что успешно прибыли и приступили к выполнению задания. С этого момента операция развивалась по двум направлениям: с одной стороны — от имени монархической организации «Престол» и резидента «Макса, с другой — от имени агентов абвера «Зюбина» и «Алаева», якобы опиравшихся на собственные связи в Москве. Начался следующий этап операции «Курьеры».
Качество радиотехнической стороны обеспечивал Вильям Фишер, известный по своей последующей деятельности в США как Рудольф Абель.
Во второй половине 1942 года немцы были введены в заблуждение по поводу намерений советских военачальников, разрабатывавших планы разгрома фашистов под Сталинградом. «Гейне» сообщил в Берлин, что намечается наступление наших войск под Ржевом и на Северном Кавказе. Атаки на Ржев противник отразил, но главное событие — окружение и гибель в Сталинградском «котле» армии фельдмаршала Паулюса — оказалось для немцев неожиданным, положив начало коренному перелому в ходе всей Второй мировой войны.
Такими же непредвиденными оказались для германского командования действия советских войск под Курском и Орлом летом 1943 года. Относительно летней кампании «Макс» доносил: большие резервы советских войск к югу и востоку от Курска недостаточно маневренны, в связи с чем использование их затруднено, а военные операции планируются к северу от Курска и на Южном фронте.
Адмирал Канарис, глава абвера, считал своей огромной удачей, что заполучил «источник информации» в столь высоких сферах, и не мог не похвастаться этим успехом перед своим соперником, начальником VI управления РСХА бригаденфюрером СС Вальтером Шелленбергом. В написанных после войны в английском плену мемуарах тот с завистью засвидетельствовал, что военная разведка имела «своего человека» возле маршала Шапошникова, от которого поступило много «ценных сведений».
20 декабря 1942 года адмирал Канарис поздравил своего московского резидента с награждением Железным крестом 1-й степени, а Михаил Калинин тогда же подписал Указ о награждении Демьянова орденом Красной Звезды. Итогом радиоигр «Монастырь» и «Курьеры» стал арест 23 немецких агентов и их пособников, имевших при себе более 2 миллионов рублей советских денег, несколько радиостанций, большое количество документов, оружия, снаряжения.
В послевоенных воспоминаниях генерал Гелен, ставший после войны главой разведывательной службы ФРГ, отзывался о донесениях «Макса» как о большом достижении немецкой военной разведки. «Макс» был для нее чуть ли не единственным прямым источником сведений из Москвы.
В 1943 году даже Черчилль сообщал Сталину, что в штабе Красной Армии есть немецкий агент.
Летом 1944 года в Белоруссии, только что освобожденной от оккупантов, началась завершающая часть операции, получившая название «Березино». Командированный в Минск «Гейне» сообщил Абверу о наличии в белорусских лесах многочисленных групп немецких солдат и офицеров, якобы оказавшихся в тылу Красной Армии и стремящихся прорваться через линию фронта к своим. Немцы клюнули, и тогда в район Березина перебросили спецгруппу из 20 человек во главе с майором госбезопасности Борисовым, которые должны были составить костяк «окруженного немецкого отряда». Роль его командира поручили сыграть бывшему командиру полка Вермахта, доставленному из советского лагеря для военнопленных, подполковнику Герхарду Шерхорну.
«Справка. Военнопленный подполковник Шерхорн Генрих. Кадровый офицер, по профессии администратор коммунального имущества. Взят в плен 9.07.1944 года в районе Минска, член НСДАН с 1933 года. Настроен пессимистично. В победу Германии не верит». Шерхорна завербовали, присвоили псевдоним «Шубин». Интересно, что завербовали именно его потому, что в лагере военнопленных, куда прибыл сотрудник нашей разведки, на французском говорили только оперативник и пленный подполковник. Вербовал же Шерхорна лично генерал Судоплатов.
Когда все было подготовлено, «Гейне» сообщил об установленном контакте с отрядом Шерхорна, сообщив для убедительности его биографические данные. Немцы проверили и поверили, сообщив, что высылают самолет с оружием, продуктами и радистом, и просили «Гейне» организовать встречу. В ночь с 15 на 16 сентября 1944 года три посланца абвера приземлились на парашютах в районе озера Песочное Минской области, где якобы «скрывался» полк Шерхорна. Вскоре двоих из них перевербовали и включили в радиоигру. Тогда абверовцы перебросили еще двух офицеров с адресованными Шерхорну письмами командующего группой армии «Центр» генерал-полковника Рейнгардта и начальника «Абверкоманды-103» Барфельда. Всего в ходе операции немцы перебросили за линию фронта в помощь «окруженцам» около 20 своих специалистов, 8 радиостанций, оружие, боеприпасы, снаряжение, продовольствие. Об отряде Шерхорна было доложено Гитлеру, и тот обещал сделать все возможное для спасения. Операция «Березино» прекратилась 5 мая 1945 года, когда немцы радировали Шерхорну: «С тяжелым сердцем мы вынуждены прекратить оказание вам помощи. На основании создавшегося положения мы также не можем больше поддерживать с вами радиосвязь. Что бы ни при-несло нам будущее, наши мысли всегда будут с вами».
Руководителя операции «Монастырь» Павел Судоплатов и его заместитель Наум Эйтингон были отмечены орденами Суворова — беспрецедентный случай в органах госбезопасности: такая награда по своему статусу полагалась командующим армиями и фронтами. Александру Демьянову вручили орден Красной Звезды, а его жене, Татьяне Березанцевой и ее отцу, профессору Борису Березанцову — медали «За боевые заслуги».
После войны Александр Демьянов работал инженером-электриком в НИИ и оставался в резерве спецслужб. На связи с ним находился подполковник Игорь Щорс, участник операции «Монастырь» и «Березино». Но продолжалось это недолго.
Александр Петрович Демьянов умер в 1975 году от разрыва сердца. Он похоронен на Введенском (Немецком) кладбище в Москве.
Об Александре Демьянове мы, по сути, узнали только в 90-х годах, после выхода книги Павла Судоплатова «Разведка и Кремль» (он руководил 4-м управлением НКВД СССР, которое организовывало разведыва- тельную и диверсионную работу) и 4-го тома «Очерков истории российской внешней разведки», изданного к 55-летию Победы.
Олег Фочкин
(Использованы статьи из «Очерков истории российской внешней разведки», информация пресс-бюро СВР, материалы СМИ)
Роберт Хансен - Rainbow03.01.2002 05:17:05 (16599 b)
