Автор - главный конструктор НПКЦ "Новик-XXI век" Чистяков Н.В.
=================================================
Научно-производственный конструкторский центр "Новик-XXI век"
История предприятия на фоне истории страны
НПКЦ "Новик-XXI век" ведёт свою историю с 1990 года.
В этот год группа ведущих сотрудников НИИ "Кулон" Министерства радиопромышленности СССР, закончив Государственные испытания комплекса "Строй-П" с ДПЛА "Пчела-1" и вернувшись с полигонов в "перестроенную" реальность нашей Родины, обнаружила, что уже почти никого не интересуют непреложные ещё пять лет назад ценности:
Стремление делать своё дело на благо своей страны
Причастность к всемирной гонке вооружений, в которой только мы должны победить
Общественное - выше личного
Стремление на передний край современных возможностей науки и техники и многие, многие другие ценности, которые нелегко выразить словами.
Работать никто уже не хотел, мозги людей были основательно промыты. Обогащение, а точнее говоря, моральное устремление к обогащению, общий настрой на немедленное получение каких-то немыслимых благ по "западному" стандарту путём отказа от всего своего собственного, просто парализовали деятельность НИИ "Кулон", да и жизнь всей огромной страны. В качестве примера тогдашних настроений: на одном из общих партийных (!) собраний прозвучало предложение закрыть НИИ "Кулон", в здании открыть гостиницу, а вырученные деньги выплачивать сотрудникам. В развитие этой мысли высказывались пожелания открыть не гостиницу, а публичный дом (в конце концов, что-то подобное и сталось со всеми нашими НИИ и КБ, только деньги выплачивают вовсе не сотрудникам, кстати, в основном уже бывшим).
После пяти лет постоянной полигонной жизни, простых и чистых, хотя и грубоватых, отношений среди "полигонной рвани" пришлось столкнуться с полным равнодушием к судьбе созданного комплекса и неприятием любых свежих мыслей по развитию нашего направления техники. Во главу угла встали ДЕНЬГИ.
Это сейчас представляется естественным, что любая работа делается ради денег и благодаря деньгам. Тогда же, в эпоху Госбюджета и Госплана, - "ДЕНЕГ НЕ БЫЛО"! Именно не было денег, как КАПИТАЛА, средства организации рабочего процесса и цели любой деятельности. Те деньги, что мы получали в аванс и получку, - это были потребительские деньги, "документы" на право получения определенной Госпланом доли общественного богатства. Зарплата была плановой, премии являлись "материальным поощрением". Так мы и жили "по Госбюджету". Плановая работа, плановая зарплата, вместо финансов - плановое и по своей сути прямое выделение РЕСУРСОВ всех видов (в том числе ТРУДОВЫХ) для выполнения плановых заданий. Такие условия обеспечивали уверенность каждого и всего коллектива в завтрашнем дне - одну из основных жизненных ценностей. Эта пресловутая уверенность позволяла талантливым и устремлённым инженерам полностью отдаваться работе, не думая о хлебе насущном и не выезжая по вечерам "бомбить" на своих "Жигулях" и "Москвичах". А инженерной работе надо отдаваться только полностью. И правильно, что в СССР инженерам было запрещено совместительство.
Вместе с тем, обозначенная выше плановая система порождала и негативные явления. Избыточная уверенность в завтрашнем дне порождала своеобразное "ожирение" инженерных коллективов. Это хорошо отражено фольклорным законом "20 на 80", который утверждает, что 20 процентов людей делают 80 процентов работы. В восемьдесят процентов попадали, как правило, женщины, обременённые детьми и домашним хозяйством, а также мужчины, которым "не дано". Хотя, может быть, в системе "20 на 80" и был глубокий социальный смысл. Муж, работая на одном предприятии, входил в двадцать процентов, а жена на другом - в восемьдесят. Зато дети были ухожены и муж накормлен.
Но вернёмся к истории. Новая реальность заставила действовать по-новому. После пятилетней эпопеи доводки и испытаний комплекса "Строй-П" с ДПЛА "Пчела-1" пришло понимание того, что для реализации своих замыслов и накопившихся идей нам уже не нужна вся громоздкая инфраструктура большого "государственного" предприятия с обилием незаинтересованных в достижении конечного результата служб и всяких побочных начальников. Тем более что новая реальность истребила все полезные функции такого большого предприятия, которые зиждились на включённости предприятия в систему плановой экономики в качестве получателя РЕСУРСОВ на выполнение поставленной ЗАДАЧИ. Поскольку задач никто не ставил, а ресурсы пошли на так называемые "биржи" (помните?) и, в конце концов, в карманы министерских работников и других начальников, то во главу угла при постановке работы встали ДЕНЬГИ.
За деньги стало возможным всё: нанять необходимых специалистов, арендовать помещения, купить материалы и комплектующие, в общем, сделать работу. В тот период шла массовая кампания по свёртыванию госбюджетного финансирования и передаче ресурсов в виде денег в руки заказчиков: Управления вооружений, ГРАУ и т.п. Поскольку реальные ресурсы тем временем ускоренно разворовывались, то деньги заказчиков, как вскоре выяснилось, не имели под собой почти никакого обеспечения. Тем не менее, деньги у заказчиков появились в количествах, которые им раньше и не снились. Заказчики охотно шли на заключение самых разнообразных договоров на всевозможные НИР и НИЭР. ОКР не приветствовались, ввиду их продолжительности, но по инерции, заданной Программой вооружений и Постановлениями ЦК КПСС и СМ СССР (помните?), продолжались и даже открывались вновь (до 1992 года включительно!).
На этом историческом фоне в двух головах независимо и одновременно родилась идея о создании собственной фирмы по разработке комплексов ДПЛА нового поколения, которое должно было придти на смену только что законченному испытаниями комплексу "Строй-П" с ДПЛА "Пчела-1". Эти головы принадлежали Чистякову Николаю Валерьевичу и Лукашёвой Эле Петровне и в момент озарения находились на удалении 2000 км друг от друга, благодаря отпускам их носителей. Шёл август 1990 года. До "путча" оставался год... В сентябре, на торжествах по случаю 70-летия испытательного центра в Ахтубинске, при первой же встрече носителей голов после отпусков, решение было окончательно принято.
Наша группа вышла в "автономное плавание" в феврале-мае 1991 года по мере увольнения сотрудников из НИИ "Кулон". Отпускали с трудом.
Поначалу мы не стали создавать собственного предприятия, а вошли в состав Научно-производственного КОММЕРЧЕСКОГО центра (отсюда НПКЦ!) "Пульсар", который создавался в то же время в Центральном НИИ радиоэлектронных систем. Жизнь вскоре показала, что это неправильно и нас обманывают. Из получаемых договорных сумм на работу нам удалось направить половину. На остальную половину нас "кинули".
В ноябре 1991 года впервые была зарегистрирована собственная фирма Научно-производственный КОНСТРУКТОРСКИЙ центр "Новик". Позднее при перерегистрациях название менялось: "Новик-91", "Новик-XXI век". Само имя "Новик" предложено Александром Лавреновым с Челомеевского НПО машиностроения - нашим близким товарищем - в честь легендарного русского корабля "Новик". Отсюда и стилизованный кораблик на нашем логотипе.
Первое время нашему предприятию везло, заказов было много, работа кипела. В 1991..93 годах мы занимались:
эскизным проектом машины обработки и регистрации разведывательной ТВ и ИК информации для комплекса "Строй-А" с ДПЛА "Дятел-1" (заказчик Рыбинское КБ "Луч", Гензаказчик ВВС)
конкурсом на лучший комплекс с ДПЛА нового поколения (мы выступали на стороне Рыбинского КБ "Луч" против alma mater НИИ "Кулон" и дружественной фирмы Челомея). Конкурс проводило Минобороны, организаторами были ГРАУ МО СССР (РФ), ВВС, авиация сухопутных войск. На конкурсе победила наша партия, но практических последствий это не имело, хотя резонанс был большой
разработкой поршневого двигателя для малого беспилотного вертолёта (заказчик ГСЗ "Горизонт", Гензаказчик ГРАУ МО СССР (РФ) для НИЭР "Подвиг")
разработкой энергетической части для привязного электровертолёта (генератор, воздушный кабель, электродвигатель) по НИЭР "Подвиг"
разработкой привязного электровертолёта для подъёма антенн РЭБ (заказчик Воронежский НИИ связи, Гензаказчик Управление РЭБ Генштаба для НИР "Эхо")
разработкой и лётными испытаниями инфракрасной (ИК) камеры диапазона 8..14 мкм для малых ДПЛА.
К 1993 году деньги в Министерстве обороны как-то растворились, заказов не стало. К тому же многие заказчики стали требовать "откаты", причём аппетиты росли со временем экспоненциально. Объёмы потребных взяток выросли от порядка зарплаты ведущего инженера до существенных (до 60%) долей стоимости всей работы. На этой почве произошёл ряд скандалов, которые отсекли возможности любого взаимодействия с некоторыми людьми и организациями.
К счастью, в мае 1992 года был заключён договор с Воронежским НИИ связи на ОКР "Мошкара" (Генеральный заказчик - Управление РЭБ Генерального штаба). Комплекс дистанционной постановки помех "Мошкара" стал нашей главной работой и драмой 90-х.
Техническое предложение по "Мошкаре" было подготовлено ещё в сентябре 1991 года и сразу же было принято на "ура" тогдашними офицерами Управления РЭБ Генштаба. Наиболее типичной оценкой замысла "Мошкары" с их стороны было: "Это то, что надо", "Наконец-то РЭБ с УКВ радиосвязью вновь обретёт смысл" и т.п.
Дело в том, что появление в то время линий УКВ радиосвязи с программной перестройкой радиочастоты (ППРЧ), обесценило все существовавшие, да и до сих пор бесславно существующие средства РЭБ. Суть в том, что при продолжительности работы радиолинии противника на одной частоте, измеряемой микросекундами, традиционная методика наземной РЭБ бессильна на ФУНДАМЕНТАЛЬНОМ уровне. Время распостранения прицельного помехового сигнала до подавляемого приёмника меньше времени стояния подавляемого сигнала на одной частоте! Причина - ограниченность скорости света. Постановка же широкополосных помех с земли на более-менее значительные расстояния невозможна, во-первых, по энергетическим соображениям (потребная мощность излучения исчисляется мегаваттами), во-вторых, по соображениям ЭМС (подавим всю собственную радиосвязь в пределах радиовидимости). К тому же, постановка помех с земли затруднена сферичностью Земли и местных предметов. См. также статью А.А. Силкина в НВО "Боевики могут не беспокоиться". (Не забудьте вернуться назад).
С технической стороны комплекс дистанционной постановки помех "Мошкара" представляет собой комплекс с ДПЛА, оснащёнными литерными широкополосными передатчиками помех сравнительно небольшой мощности (порядка 10 Вт). Эффект подавления радиолиний противника широкополосной помехой достигается за счёт (1) приближения передатчика помех к подавляемому приёмнику и (2) за счёт известного эффекта подъёма антенны. Эффективная мощность передатчика помех поднятого на высоту несколько сот метров в 1000...10 000 раз превосходит эффективную мощность передатчика, расположенного на поверхности Земли.
Для НПКЦ, тогда ещё просто "Новик", комплекс "Мошкара" был, как теперь говорят, немалым вызовом. АЗПП - аэродинамически забрасываемые передатчики помех (так мы с Генеральным заказчиком назвали ДПЛА "Мошкара") должны были быть очень дешёвыми, ведь сначала предполагалось, что АЗПП будут невозвращаемыми. Существует экспертная оценка стоимости лётной техники - $1000...2000 за килограмм. Отсюда вывод: для того, чтобы ДПЛА был дешёвым он должен быть ЛЁГКИМ.
Сказать, конечно же, легче, чем сделать. Но мы сделали это!
Комплекс "Мошкара" поначалу пошёл быстро: июнь 1993 года - защита эскизного проекта, июль 1994 года - защита технического проекта и, ура! переход к выпуску рабочей конструкторской документации и изготовлению опытного образца.
Здесь-то нас и подстерегала "засада" - финансирование внезапно иссякло. Именно иссякло, как иссякает река в пустыне: остались лужицы, но реки, как непрерывного потока уже нет. Наше финансирование тоже не прекратилось полностью, а превратилось в подачки, причём интенсивность и величина этих подачек были удручающе низкими. Если бы не счастливо открывшаяся работа по "Амёбе", то предприятие просто могло бы погибнуть.
Без финансирования работы по "Мошкаре" практически прекратились до 1997 года. "Мошкара" существовала на уровне идеи: исподволь прорабатывались ключевые элементы комплекса, нарабатывались подходы к созданию самого летательного аппарата, управлению им, к математическому обеспечению. Роль математического обеспечения для такого маленького ДПЛА, каким является "Мошкара", вообще уникальна. Когда люди, знакомые с "Пчелой" заглядывают в фюзеляж "Мошкары", они часто не удерживаются от восклицания: "Да здесь же ничего нет!". Действительно, аппаратуры на "Мошкаре" очень мало: передатчик помех, бортовая ЭВМ, гировертикаль и бортовой приёмоответчик командно-навигационной радиолинии. Приёмник системы GPS и точный баровысотомер входят в состав бортовой ЭВМ. Все функции навигации и управления ДПЛА как на траектории, так и вокруг центра масс выполняют программы бортовой ЭВМ. Кодирование и декодирование информации в командно-навигационной радиолинии так же реализованы программно, в качестве приёмоответчика может служить любая носимая УКВ радиостанциия.
Одновременно с "внутриутробной" жизнью "Мошкары" развернулась и нешуточная "политическая" возня. В 1995...96 гг. Управление РЭБ ГШ под командованием генерала А.А. Быстрова имело крепкую дружбу с аналогичной структурой Болгарской Народной армии. В ноябре 1995 года мы даже принимали болгарскую делегацию на своей базе (за наш счёт, но по инициативе генерала, разумеется). В тепле этой дружбы вызрела генеральская идея передать работу по "Мошкаре" болгарам.
Всем было хорошо:
генерал получал основание для оплаченных принимающей стороной поездок в Болгарию на Золотые пески
Болгария получала наши заделы по "Мошкаре" и перспективную экспортно-ориентированную работу
Управление РЭБ "экономило" бюджетные средства (финансирование планировавшейся программы работ предполагалось автономным с каждой стороны)
"Головной исполнитель" - Воронежский НИИ связи избавлялся от головной боли с непонятной им лётной техникой.
Плохо было НПКЦ "Новик" и России.
Сейчас, когда Болгария настойчиво ломится в двери НАТО, даже трудно поверить, что такое было возможно. Генеральская близорукость (или алчность и подлость) поражает!
Как бы то ни было, в конце 1996 года Управлением РЭБ ГШ было принято официальное решение о закрытии ОКР "Мошкара" и передаче работ в Болгарию. Наверное, в архивах это решение сохранилось до сих пор (а может быть предусмотрительно изъято).
Началась "Первая борьба за "Мошкару"! Наше предприятие избрало единственное доступное нам оружие - гласность. Были написаны письма, проведены лекции и доклады в причастных организациях, в том числе в самом Управлении РЭБ ГШ. Теперь это кажется чудом, но МЫ ПОБЕДИЛИ! Ещё советский страх перед обвинением в измене заставил генерала отступиться. Работы по "Мошкаре" возобновили, но дали указание сделать их максимально дешёвыми.
Удешевление работ было достигнуто нами за счёт отказа от создания полноразмерного опытного образца комплекса с 42 АЗПП (!) на автошасси КамАЗ. Предполагалось изготовить только 4 АЗПП и наземное оборудование РОССЫПЬЮ! Россыпь придумал директор Воронежского НИИ связи Василий Иванович Борисов. "Я, - говорил он, - дам Вам какой-нибудь УАЗик и поедете на полигон". Тогдашняя обстановка заставила нас согласиться, тем более, что в ту пору Василий Иванович нас в общем поддерживал.
Россыпь, конечно же - идиотизм. Но высказывание Василия Ивановича подвигло нас на разработку наземного оборудования "Мошкары" на автошасси УАЗ. Так появились передвижной пункт управления (ППУ) на шасси УАЗ-3962 (санитарка) и транспортно-пусковая установка на шасси УАЗ-3303 (грузовичок). Автомобили пришлось покупать за свой счёт, потому что денег на них не дали, но получилось неплохо - нам самим нравится. Интересно, что когда военпреды увидели "Мошкару" штатно смонтированную на автошасси, то они требовали демонтировать всё оборудование с целью безусловного выполнения решения о "россыпи". Да Бог им судья, послали подальше, конечно.
Как бы то ни было, в августе и октябре 1997 года фирма получила приличные авансы, и дело пошло. В январе 1998 года опытный образец комплекса дистанционной постановки помех "Мошкара" вышел из цехов. Особенность комплекса такова, что он весь основан на программах. 1998 год ушёл на отладку математики и проведение предварительных испытаний. В мае 1999 года предварительные испытания были завершены полётом лидерного образца АЗПП полностью в автоматическом режиме. Это была победа. Новое направление техники - малоразмерные ДПЛА - стало реальностью.
Остаток 1999 года ушёл на устранение недостатков, важнейшим из которых были проблемы с электромагнитной совместимостью передатчика помех с бортовым оборудованием. Ценой немалых ухищрений и эту проблему удалось решить. В декабре 1999 года комплекс "Мошкара" был предъявлен и принят на Государственные испытания.
Здесь требуется пояснение фоновой ситуации. В 1998 году ушёл со своей должности по возрасту (после дополнительного года службы) генерал А.А. Быстров, который затевал болгарскую опупею, но потом сдался и дал "Мошкаре" возможность жить. Его место занял генерал В.Н. Володин, наш знакомый ещё по "Амёбе". Сменилось и руководство заказывающего отдела. В августе 1998 года грянул знаменитый дефолт. Финансовые обязательства предприятия, выраженные в долларах, опустошили нашу казну. Впрочем после интенсивных затрат на изготовление опытного образца "Мошкары" казна эта и так была практически пустой. Шедший к руководству заказывающим отделом Игорь Юрьевич Слепов (полковник) неоднократно давал твёрдое обещание поддержать дело, увеличить аванс. Однако приход нового генерала всё изменил, и никто ничего не увеличил. Новый генерал Володин по неизвестным причинам питал острую ненависть к нашему предприятию и сделал всё, чтобы перекрыть ему кислород.
Таким образом, к концу 1998 года фирма осталась без денег, но с опытным образцом "Мошкары", который ещё требовал доводки. Полковник Слепов ссылался на невозможность увеличения аванса, убеждал нас потерпеть, дотянуть, предъявить комплекс на Государственные испытания. Дотерпели и дотянули, как известно. Целый год жили без зарплат. Предъявили. Ничего НЕ ПОЛУЧИЛИ! Директор ВНИИСа Василий Иванович вдруг перестал узнавать в лицо Главного конструктора Николая Валерьевича. Видимо, что-то вышло не так. Видимо, была уверенность, что "Мошкара" не получится. Видимо, кому-то так было лучше. А она возьми, да получись!
Итак, декабрь 1999 года. "Мошкара" предъявлена на Государственные испытания и взята для проведения испытаний в 5 ЦНИИИ МО РФ. Коллектив создателей на подъёме. Тем большим было разочарование, когда денег не дали даже к новому, 2000 году.
Самое обидное, что денег никто и не собирался платить. Так началась "Вторая борьба за "Мошкару". В феврале 2000 года мы забрали опытный образец на свою базу для проведения плановых доработок. Ввиду того, что расчёт за выполненные работы так и не поступил, руководство предприятия приняло решение не возвращать комплекс в 5 ЦНИИИ МО РФ и начать информационное наступление. Статья Артёма Силкина в НВО в феврале, статья Эли Петровны Лукашёвой в июне, письма начальнику Генерального Штаба А.В. Квашнину в июне и ноябре 2000 года привели к каким-то движениям. В декабре 2000 года состоялось совещание на достаточно высоком уровне. По результатам этого совещания НПКЦ "Новик" передал опытный образец комплекса "Мошкара" в центр боевого применения под г.Егорьевск, а Воронежский НИИ связи выплатил около 25% задолженности.
После передачи опытного образца было проведено его техническое освидетельствование. Оно показало, что наземное оборудование комплекса полностью исправно. АЗПП имеют некоторые повреждения, связанные с длительным (более гарантийного срока 1 год) хранением в негерметичных транспортных отсеках. Характерные повреждения: плесень внутри фюзеляжей АЗПП, расслоения клеёных швов, не влияющие на прочность, снижение сопротивления изоляции катушек зажигания, обрывы в бортовых кабелях из-за окисления паек, качество и защита которых оказались недостаточными. За чей счёт проводить ремонт?
Сейчас позиция нашего предприятия по комплексу "Мошкара" такова:
работы по восстановлению АЗПП, входящих в опытный образец комплекса "Мошкара" могут быть проведены только по отдельному договору и за отдельные деньги
разумно просто изготовить новые АЗПП с учётом прогресса в этой области за предыдущие годы и новых наработок нашего предприятия
поскольку Управление РЭБ ГШ и Воронежский НИИ связи своими унизительными неплатежами обрекли наше предприятие на гибель, которая к счастью не состоялась, то у них нет оснований рассчитывать на нашу добрую волю, и любое продолжение переговоров возможно только после выплаты всей задолженности.
Но хватит о "Мошкаре". Это уже прошлое.
"Амёба" - тоже прошлое, но очень интересное и поучительное. В конце 1993 года, после известных трагических событий вокруг Белого дома, в Управлении РЭБ родилась идея создания сверхмалых аэродинамически забрасываемых передатчиков помех для подавления радиосвязи в районе запуска такого АЗПП. Продолжительность работы АЗПП должна была составлять 10..15 минут. Считалось, что никакой системы управления этими АЗПП не требуется, они должны были просто летать в районе запуска как фиалка в проруби. Интересно, что АЗПП такого типа были бы очень полезны защитникам Белого дома для нарушения радиосвязи атакующей стороны.
Задача была поручена нашему предприятию. За ноябрь-декабрь совместно с группой специалистов Воронежского НИИ связи, возглавляемой Валентином Фёдоровичем Блиновым и Александром Александровичем Чаплыгиным, наше предприятие изготовило четыре АЗПП "Амёба" (название подразумевало предельную простоту изделия) на диапазон тактической радиосвязи сухопутных войск. Под новый, 1994 год, были проведены успешные лётные испытания "Амёбы" с оценкой её боевой эффективности. Масса АЗПП получилась совсем небольшой, до 4,0 кг, то есть "Амёба" легко стартовала с руки.
Последующие испытания (полигон Донгуз, апрель 1995 года) показали, однако, что система управления АЗПП всё-таки нужна, для обеспечения устойчивости полёта на стартовом участке. Для этого была применена обычная авиамодельная радиолиния, которая работала первую минуту полёта АЗПП. Далее включался передатчик помех и АЗПП улетал по воле ветра, постоянно набирая высоту. В том же Донгузе в мае 1995 года доработанная таким образом "Амёба" подавила все развёрнутые для испытаний радиолинии. Особенно интересно было наблюдать, как связисты вылезали на крыши своих машин и трясли антенны.
Всего было изготовлено несколько десятков "Амёб". Среди них были "Амёбы-У" с автоматическим наведением на радиомаяк сантиметрового диапазона для противодействия ветровому сносу. Венцом деятельности в области "Амёб" была модификация, которая допускала ручное радиоуправление в течение всего полёта. За счёт временного разделения помехи и сигнала управления можно было удерживать "Амёбу" в пределах видимости, а после выгорания топлива мягко посадить её прямо к ногам оператора.
Тамбовский завод "Октябрь" даже изготовил специальную машину на шасси УРАЛ для транспортировки и технического обслуживания 30 "Амёб", а наше предприятие - пружинную пусковую установку для обеспечения стандартных условий пуска "Амёбы".
"Амёбы" участвовали в нескольких учениях с применением средств РЭБ и показали высокую эффективность данного способа постановки помех.
Генерал В.Н. Володин дважды видел применение "Амёб", оба раза в Тамбовском учебном центре, в июле и ноябре 1996 года. В июле, правда, в одном из полётов была неудача - не сработало реле включения передатчика помех. Как назло, попался образец с выставки, на котором не была проведена доработка по этим реле.
В ноябре того же года специально для генерала В.Н. Володина были проведены полёты управляемой "Амёбы" с её приземлением прямо к генеральским сапогам. При этом были успешно подавлены три УКВ радиолинии на радиостанциях "Алинко" с дистанциями связи 200, 500 и 1000 м, а также линия радиорелейной связи! На этих полётах генералом была высказана оригинальная мысль, что промышленность должна разрабатывать новую технику за свой счёт, а военные должны её только оценивать и при необходимости приобретать. Эту политику он и проводил в жизнь до самого своего увольнения в запас (надеемся, что не без нашей помощи).
На учениях в Воронеже в феврале 1998 года "Амёба" успешно давила все радиолинии, в том числе при моделировании ситуации в посёлке Первомайский января 1996 года. На этих же учениях была подавлена и радиолиния с ППРЧ на известных радиостанциях "Акведук" Воронежского НИИ связи.
Ещё одной работой НПКЦ в области радиоэлектронной борьбы была помеховая мина. Эта работа проводилась весь 1996 год полностью за счёт собственных средств предприятия и закончилась изготовлением двух опытных образцов помеховой мины и испытаниями с реальной стрельбой этими минами.
Идея помеховой мины проста. В штатной осветительной мине калибра 120 мм для миномёта 2Б11 образца 1938 года вместо стакана с осветительным составом размещались расплавная литиевая батарея и передатчик помех. Антенна передатчика выводилась в стропу парашюта.
К работе подключился Красногорский филиал знаменитого НПО "Базальт". В базальтовских запасах нашли две мины, в Воронежском НИИ связи разработали и изготовили передатчики, в НИИ Источников тока (по старому "у Лидоренко") подобрали подходящие расплавные литиевые батареи. Базальтовцы собрали помеховые мины, привлекли красногорский же полигон "Геофизика", и в декабре 1996 года были проведены стрельбы.
Первая мина ушла "в молоко" из-за ошибки расчёта миномёта. Вторая сработала штатно, излучала помеху в течение 10 минут, однако уровень помехи оказался ниже ожидаемого.
Хорошо зная эффект от "Амёбы", наши специалисты провели тщательный анализ приземлившегося передатчика и выявили причину недостаточного уровня помехи. Оказалось, что при выходе парашюта из мины проволочная антенна, проложенная в стропе, смялась в гармошку из-за растяжения-сжатия стропы при раскрытии парашюта. Недостаток пустяковый, мероприятие очевидно - подцепить кончик антенны к стропе пружиной или резинкой. Поскольку мины кончились, да и средства тоже, дальнейшие работы прекратили. К сожалению, Управление РЭБ ГШ никак не поддержало эту работу. К тому времени стены Управления уже давно покинули настоящие специалисты, энтузиасты РЭБ с радиосвязью. На смену им уверенно заступали серые чиновники, не отличающие децибела от дециметра. Не лучше обстояли дела и в научном гнезде РЭБ - 5 ЦНИИИ МО РФ. Настоящие учёные уходили по возрасту или по недовольству начальства, и научный коллектив постепенно превращался в сборище мужчин в форменной одежде, ожидающих пенсии и пытающихся угадать мнение "командира".
Работа с "Амёбой" дала неожиданную ветвь. Для МЧС потребовался маленький фоторазведчик, который мог бы слетать на дальность до 5 км, сфотографировать местность и вернуться. Такой фоторазведчик наше предприятие сделало и испытало. Взяли планер "Амёбы", поставили на него микроЭВМ на процессоре 8051, приёмник GPS фирмы Trimble и обычную мыльницу (фотоаппарат) с приводом от рулевой машинки, управляемой по программе микроЭВМ. Эта летающее безобразие летало и фотографировало.
Назвали "безобразие" попросту - "Проня". Название должно было выразить способность "Прони" проникать, просачиваться в район, куда доступ человеку по каким-то причинам оказывался невозможным. С "Проней" мы пофигурировали на двух выставках МЧС - в Ленинграде в 1996 году и в Москве в 1997 году. Один экземпляр "Прони" МЧС даже приобрело у нас и прислало к нам на обучение двух лейтенантов. Один из них оказался бездельником и мы его видели редко, а второй успешно научился управлять "Проней" вручную на стартовом участке и при посадке.
Затем МЧС утратило интерес к этому направлению (кончился импульс от Нефтегорского землетрясения) и оно как-то само по себе затухло. От работ с МЧС осталось ощущение немеренных финансовых средств, которые тем не менее выдавались очень туго (видимо самим были нужны). Характерным для МЧС оказалось стремление приобретать всё импортное. Их замминистра (Фалеев, Фадеев?), явно из бывших упитанных комсомольцев, так и заявил однажды: "Да ДПЛА мы лучше в Израиле купим, чем с Вами возится". Видимо до сих пор "Проню" в Израиле ищет...
История предприятия далеко ещё не кончена. Видимо, всё только начинается.
Многое осталось за рамками этих кратких мемуаров: поиски, разочарования, предательства и настоящая дружба, инфаркты и редкие минуты лётной радости.
В общем, продолжение следует...
А вот и продолжение. Создание и представление на Международном Авиационно-космическом салоне комплекса ДПЛА нового поколения. ГрАНТ – Гражданский Аэродинамический наблюдатель телевизионный – наша главная работа 2001 года! Как-то сложится судьба нашего нового детища?
