|
|
От
|
Юрий Житорчук
|
|
|
К
|
Паршев
|
|
|
Дата
|
11.01.2011 16:00:26
|
|
|
Рубрики
|
WWII;
|
|
Re: 21.06.41 в...
>>Осталось только ответить на вопрос, почему это в Кремле не было ясно?
>ну во-первых потому, что в то время такое вероломное нападение было исключительным событием в мировой истории. Не было претензий даже, не то что денонсации Пакта (с Польшей-то Гитлер ещё весной Пакт денонсировал). Без напряжённости, без обвинений - просто взяли и напали.
>Тем самым Гитлер пошёл ва-банк в том плане, что какие-то отношения с ним любых других субъектов мировой политики стали невозможными, и он ясно показал, что этого не боится. То есть война со всеми до конца.
>Поверить в такое поведение очень непросто.
То, о чем Вы пишите, конечно, имело место быть, однако это, не во-первых, а в третьих-четвертых.
ВО-ПЕРВЫХ, это считало ли советское руководство, и прежде всего Сталин, что немцы МОГУТ напасть на СССР летом 1941 года, или нет. И соответственно, была ли в ГШ заблаговременная оценка, к какому сроку немцы могут быть готовы к нападению на СССР. Моя позиция в этом вопросе такова.
До нападения немцев на Югославию Сталин исходил из того, что Гитлер по собственной инициативе не должен был начать войну на два фронта. Ведь во время Первой мировой войны именно война на два фронта и привела Германию к поражению, кроме того в этом случае немцы лишались поставок сырья и продуктов из СССР, так необходимых им для победоносного завершения войны на Западе.
Именно поэтому Сталин долгое время не боялся спровоцировать Гитлера, и вел себя по отношению к нему довольно-таки резко. Так было во время ноябрьских 1940 года переговоров, которые вел в Берлине Молотов, так было и в апреле 1941 года, когда Кремль, несмотря на явное недовольство со стороны Берлина, заключил советско-югославский договор о взаимопомощи. При этом Сталин явно рассчитывал, что подписание такого договора заставит немцев отказаться от планов нападения на Югославию.
Однако Гитлер не убоялся советских угроз, и рано утром 6 апреля люфтваффе начали бомбить Белград, а вермахт вторгся на территорию Югославии. На вечер этого же дня в Москве уже был объявлен дипломатический прием по поводу подписания советско-югославского договора. Но узнав о начале новой немецкой агрессии, Сталин резко изменил свою позицию в отношении помощи Югославии и даже пошел на беспрецедентный шаг, отменив уже объявленный дипломатический прием в честь югославской делегации.
Такая экстраординарная реакция советского лидера свидетельствовала о том, что при получении известий о немецкой агрессии против Югославии он пережил глубокий нервный стресс, и мучительно осознавал новую политическую реальность: несмотря на то, что на Западе продолжалась война между Германией и Англией Гитлер, тем не менее, не страшился войны с СССР. А это в свою очередь означало, надо быть готовым к тому, что уже в ближайшие месяцы нацисты могли напасть на нашу страну.
То, что Сталин, судя по всему, именно после событий 6 апреля 1941 года пришел к выводу, что уже в скором времени можно ожидать нападения нацистов на СССР, говорит, по крайней мере, четыре факта:
Во-первых, именно с этого момента он резко перестал предпринимать действия, которые могли бы спровоцировать решение Гитлера ускорить войну с СССР, и стал демонстрировать подчеркнуто лояльную позицию по отношению к Берлину.
Во-вторых, вскоре после нападения Германии на Югославию на переговорах с Японией Сталин снял претензии к Токио, связанные с требованием предварительного отказа от концессионных прав по углю и нефти на Северном Сахалине, и 13 апреля подписал пакт о нейтралитете, явно пойдя навстречу японцем. Тем самым заметно уменьшив вероятность ведения войны на два фронта.
В-третьих, именно с этого момента начинается процесс формирования резерва Главного командования и усиления Западных приграничных округов. Уже 26 апреля, буквально на следующий день после ратификации Японией договора о ненападении, Генштаб отдал распоряжение Военным советам Забайкальского и Дальневосточного военных округов быть готовыми к отправке на Запад девяти дивизий и двух воздушно-десантных бригад.
В-четвертых, именно после нападения Германии на Югославию из документов советского военного планирования и директив Генштаба исчезло упоминание относительно связи возможного немецкого нападения на СССР с окончанием Германией войны на Западе. Причем в записке Василевского от 15 мая расчет сил, которые может выделить Германия при нападении на СССР, был произведен с учетом того, что при этом немцы будут продолжать войну с Великобританией.
Тем временем 10 мая заместитель Гитлера по партии Рудольф Гесс совершил свой знаменитый перелет через Ламанш и приземлился на парашюте в Англии. Не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, что гитлеровский эмиссар прилетел на Британские острова для переговоров о заключении мира, о чем и сообщала наша разведка в Москву. Судя по всему, именно под влиянием этой информации у Сталина отпали последние сомнения в том, что нападения немцев на СССР можно было ожидать уже летом 1941 года.
Однако приняв правильное решение о том, что Гитлер в принципе МОЖЕТ напасть на СССР летом 1941 года ГШ ошибочно исходили из того, что немцы к началу наступления их главных сил должны сосредоточить у наших границ около 180 своих дивизий. А на 21 июня разведка зафиксировала их «только» 129. Отсюда вывод, немцам понадобится еще около месяца до их готовности начать войну. Отсюда и сроки, окончание завершения крупных предмобилизационных мероприятий, запланированные на начало-середину июля.
Т.е. основной ошибкой советского руководства была ошибка примерно в три-четыре недели в определении возможных сроков нападения Германии. Когда же 21 июня было получено сообщение Герхарда Кегеля агента советской разведки, работавшего в немецком посольстве в Москве в ранге экономического советника, о нападении Германии 22-23 июня, то время было уже упущено.
http://zhurnal.lib.ru/z/zhitorchuk_j_w/1pobed.shtml