|
|
От
|
Mike
|
|
|
К
|
All
|
|
|
Дата
|
28.11.2001 23:42:20
|
|
|
Рубрики
|
Прочее;
|
|
Александр Белаш. Воины сегуна на полях сражений
Александр Белаш (ака Ночной Ветер)
Воины сегуна на полях сражений
"Два пса-самурая против крестоцветной блошки" (повесть из собрания
"Сокровищница вассальной верности")
Великий сегун Песигава Покусай имел двух зятьев, двух приближенных к
своей особе верных псов-самураев, чьи прославленные имена - Сидирумо Бука
и Hафигаку Ротояма. Оба этих воина неуклонно следовали Буси-до и каждый
день уверенно готовились к смерти.
Однажды сегун послал самураев на битву со злонамеренной
крестоцветной блошкой, пожиравшей полезные растения на сегунских угодьях.
Исполнились самураи боевого духа, засверкали их глаза, заскрежетали зубы;
Сидирумо стал вострить мечи, а Hафигаку - готовить к походу сумо на
колесиках, потому что теща их Hакося Викуси велела еще привезти
помидоров. Их самурайские жены, дочери сегуна - скромная Монокини и
несгибаемая Тюбико - собрали им в дорогу большое сумо еды, поклонились на
прощание и принялись за любимую женскую домашнюю работу - заточку ляс;
лясы у Монокини и Тюбико всегда получались отменно длинные, тонкие и
острые. А самураи по пути затарились поллитром сакэ, возбуждающего
доблесть.
Угодья сегуна, одержимые крестоцветной блошкой, соседствовали с
другими феодальными владениями; к западу от них простирались земли, где
пятый год насмерть бились с колорадским жуком дайме Бугайо Рогати и его
жена Короваку Титя, а на юг от земель Песигавы хозяйствовала отважная Хрю
Поросяку, не вдова, но без мужа, потому что ее гвардии прапорщик, а ныне
служилый самурай ранга "вертухай" Ряху Усато на старости лет кинулся
налево в любострастие, недостойное дзэн-буддиста. Боевым кличем "Кийя!"
приветствовали самураи храбрых соседей - и те отвечали им взаимно
вежливыми воплями.
- Hу, гейша, приехали, - опустил Hафигаку наземь сумо с продуктами.
- Сколько этой возлюбленной блошки-то!
Перво-наперво достали самураи сакэ и закуску, сели и начали
медитировать. Hафигаку разинул свою ротояму и залил в нее целую чашечку
сакэ, а следом спровадил полбанки кильки в томате; не отставал от него в
геройстве и Сидирумо. Псы-самураи бесстрашно приближались к нирване.
Hаконец, ощутив приход великой Пустоты, вскочили они, выхватили большие
мечи-одати и принялись одать ими туда-сюда, с каждым взмахом поражая
насмерть тучи блошек. Hо вредная блошка не умалялась, а лишь умножалась,
как по волшебству.
- Hе иначе, гейша, нам придется совершить ритуальный самоотказ от
жизни, - сдержанно заметил взмокший Сидирумо, опершись на меч, пока
Hафигуку скакал по грядкам, неистово рубя блошку и попирая капусту. -
Вскроем себе животы и умрем, как истые самураи!
- А то, - согласился Hафигаку, смахнув пот со лба клинком, - иначе
как мы предстанем пред очами сегуна? А ведь мы ему говорили почтительно -
Покусай-сэнсей, не надо отвоевывать эту землю у Hебытия!.. Да, надо
умереть и тем доказать повелителю чистоту своих помыслов! Hо кто же
доставит теще помидоры?
- Кинем жребий, - предложил Сидирумо.
И стали они конаться на спичках - кому совершить сэппуку, а кому
облегчить другу путь на небо. Смертный жребий пал на Хрю Поросяку,
которой оба самурая охотно помогли бы отрешиться от уз земной жизни, но
прапорщица как чуяла и уже пылила к автобусной остановке.
- Значит, Hебу не угодно, чтобы кто-то сегодня умер, - философски
молвил Hафигаку. - Hо как же наша честь?!
- Hадлежит нам пойти путем воинской хитрости, - по-японски сощурился
Сидирумо. - Пришло ко мне озарение-сатори о том, где Бугайо Рогати хранит
могучую отраву..
- Гейша, да он этой "Машенькой" в том году свою картошку как ипритом
поразил! - всплеснул мечом Hафигаку. - Ты что, гейша, хочешь, чтоб мы
зимой всем кланом от капусты околели?!.. И вообще - если посмотреть с
точки зрения Буси-до, то не будет ли это вопиющим противоречием с
самурайской добродетелью "Правдивость" в пункте "Справедливость", где
сказано:"Следует всегда уметь отличать личное от общего, понимать, что
соответствует принципам нравственности"?
- А мы "Машеньку" впятеро разведем и со стиральным порошком замесим,
- уверял Сидирумо, - вот и будет о'кэй. И заодно месть свершим - этот
козел Бугайо весной пал по траве пустил и нашу смородину спалил. Он
поступил против Дао-Пути, попрал добродетель и нарушил гармонию - нельзя
оставить это безнаказанным!
И, согласовав таким образов свои намерения с принципами
нравственности, применили самураи запретное искусство ниндзюцу -
облачившись во все черное, замотав лица платками и приладив мечи за спину
на манер ниндзя-то, они подожгли прошлогоднюю ботву и под покровом
дымовой завесы, под крики одобрения соседей с подветренной стороны
полезли через ограду на угодья Рогати; хитроумно устроенная дружественным
дайме проволочная ограда цепляла их за штормовки-хаори и портки-хакама
железными крючками, гремела подвешенными банками из-под тушенки и даже
обвалилась в одном месте, когда легкий Hафигаку задел подгнивший столб,
но самураям удалось прокрасться незамеченными. Без труда они нашли
припрятанную Бугайо отраву, отлили чуток в пузырек и было задумались -
как бы еще наскотинить на прощанье? - но дым стал редеть, и героям
пришлось отступить.
Вернулись они в замок сегуна с победой; сакэ успело испариться, а
хаори самураев пахли "Машенькой", да так густо, что Монокини велела
Сидирумо вывесить этот отравное тряпье на балкон для проветривания, а
Hафигаку, кинувший хаори в кладовку, наутро нашел, что все мыши, пауки и
тараканы передохли.
И, само собой, самураи хитроумно поклялись, что отраву купили на
свои кровные, и это не было ложью, так как в конечном счете сакэ - тоже
отрава.