|
|
От
|
Юрий Житорчук
|
|
|
К
|
марат
|
|
|
Дата
|
20.05.2010 18:14:19
|
|
|
Рубрики
|
WWII; 1941;
|
|
Re: Угу, и...
>>С Октябрьским-то все ясно. Вопрос не в этом. Почему Жуков согласился санкционировать открытие огня??? Ведь Директива №1 предусматривала не поддаваться на провокации. Или появление немецких самолетов в небе Севастополя он к провокации отнести не мог в принципе?
>Да, как вариант - появление вражеских самолетов над базами флота в сотнях км от границы - какая уж тут провокация. Ну или очень мужественный человек этот Г.К. Жуков - взял ответственность в судьбоносный момент на себя.
А вариант, что никакого запрета на открытие огня в случае, если выясняется, мы имеем дело с немецким нападением, Сталин не предусматривал. Причем определить с чем мы имеем дело, с провокацией или нападением, должны были именно Жуков и Тимошенко. Такой вариант Вами исключается? Ведь Жуков, согласно мемуарам Кузнецова, разрешил кораблям открывать огонь еще вечером 21 июня.
Вот как Мерецков описывает свой разговор с Тимошенко, состоявшийся поздно вечером 21 июня:
«С. К. Тимошенко сказал тогда:
— Возможно, завтра начнется война! Вам надо быть в качестве представителя Главного командования в Ленинградском военном округе. Его войска вы хорошо знаете и сможете при необходимости помочь руководству округа. Главное — не поддаваться на провокации.
— Каковы мои полномочия в случае вооруженного нападения? — спросил я.
— Выдержка, прежде всего. Суметь отличить реальное нападение от местных инцидентов и не дать им перерасти в войну. Но будьте в боевой готовности. В случае нападения сами знаете, что делать».
Т.е. Тимошенко считал, что Мерецков сам может отличить нападение от провокации и принять правильное решение. Никакого призыва: пока Сталин не даст добро, никаких ответных действий не предпринимать, тут и близко нет.
С уважением, Юрий Житорчук