От rigby Ответить на сообщение
К Лейтенант
Дата 20.09.2009 17:06:39 Найти в дереве
Рубрики WWII; Версия для печати

Re: И где...

>Сказано: добровольцы, про возраст ничего конкреного не сказано.
>Бурная фантазия у Вас однако.

Про возраст написано в других постах.
Воспоминание ветерана 2 Белорусского фронта,вернувшегося в часть вначале мая после ранения
http://his.1september.ru/article.php?ID=200100804
Итак, я попал в свою родную роту, но укомплектована она была в основном бойцами, освобожденными из плена и мальчиками, угнанными на работы в Германию. Кстати, эти ребята, едва достигшие 17—18 лет, по их рассказам, не так уж и плохо жили у своих немецких хозяев. Работали они много, но и кормили их прилично.

Командиром роты был по-прежнему гвардии старший лейтенант Василий Ляпков, а вот командирами взводов были назначены присланные из пополнения. Командиром первого взвода стал старшина, а командиром второго взвода — майор, бывший командир полка, побывавший в плену. Ему оставили звание, но доверили командование только взводом. Таким образом, если бы вышел из строя Ляпков, то его место занял бы старшина как командир первого взвода, а майор был бы в подчинении у старшины. Однако в бою 5 мая майор был ранен и больше в роте не появлялся.

Рота шла по берегу Балтийского моря, вступая в перестрелки с засадами неприятеля, по набережным и пляжам курортных городков и поселков. А на море были видны дымки уходящих на запад пароходов с эвакуируемым населением. Несколько судов бойцам нашей дивизии удалось задержать. Эти солдаты нашли на берегу несколько лодок с веслами и на них подошли к пароходам, не успевшим еще далеко отплыть, потребовали остановиться (что беспрекословно выполнили командиры судов) и поднялись на палубы. На борту военных немцев не было и солдаты, захватив «трофеи», отбыли восвояси.

Тем временем вблизи города Свинемюнде противник оставил солидный заслон, очевидно, для того, чтобы дать возможность населению эвакуироваться, а войскам отойти на Запад. Дело было днем 5 мая 1945 г.

Этот самый последний для меня бой в этой самой последней в мире войне, как нам тогда казалось, вспоминается и сейчас в мельчайших подробностях.

Редкий лесочек слева от шоссе простреливается автоматными и пулеметными очередями противника, которого мы не видим, но он очень близко. Рота залегла, рассредоточилась и, взяв в полукольцо, почти окружила расположение немцев. Командир роты посылает меня связаться с одним из командиров взводов для организации совместных действий по уничтожению противника. Перебегая под огнем от дерева к дереву, я приближаюсь к оврагу, в котором залег взвод, рассказываю командиру взвода об обстановке и собираюсь в обратный путь. Но тут я почувствовал, что кто-то хватает меня за плечо. Оборачиваюсь — старшина нашей роты. И он говорит мне:

«Слушай мою команду — ложись на дно оврага и не смей совать нос под пули. Война кончается. Похоже, что это последний бой. Не стоит рисковать жизнью».

Старшина сказал так или приблизительно так и заставил лечь на дно оврага. Помнится, что я немного пошумел, но потом прилег и даже прикорнул.

Надо сказать, что гвардии старшина Леонид Александрович Адашкевич по возрасту был старше всех в роте — ему было в то время около 40 лет. Белорус по национальности, он жил до войны в Ленинграде и работал учителем в школе. В роте пользовался всеобщим уважением. Возможно, что он спас мне жизнь за три дня до окончания войны. А бой продолжался. Когда я выбрался из оврага, то увидел, как впереди, на возвышенности, бегут по поляне бойцы нашей роты, стреляя из автоматов. Атака. Вдруг застрочил пулемет противника и вмиг скосил всех тех, кто оказался на пригорке. Так погибли почти все новобранцы, мальчишки 1927 года рождения, угнанные в Германию на работы и призванные в армию уже здесь, на занятой нами территории. Эти мальчики совсем не были обучены, не умели передвигаться по-пластунски и перебежками. Погибло в этом бою человек 25—З0, ранило человек десять, а уцелело мало. Тем временем пулеметный взвод нашей роты развернул станковые пулеметы и ураганным огнем стал косить по расположению противника. Огневые точки немцев были подавлены, можно было продвигаться вперед. Бегу вместе со всеми оставшимися в строю, вперед и вперед. И тут вижу: два красноармейца пинками гонят троих солдат, одетых в немецкую форму, к месту под деревом, под которым расположились командир роты и связист с телефонным аппаратом. Это были пленные. Они кричали что-то по-польски, по-моему о том, что они польские рабочие, что «Гитлер — капут» и т.п. Но командир роты Ляпков, расстроенный и обозленный большими потерями в роте, гибелью многих мальчишек из пополнения, сначала дал волю своим кулакам, избив пленных. Избивая их, он кричал, что, может быть, они и поляки, но все равно фашисты и заодно с немцами, ну и, конечно, матерился. Потом он велел расстрелять пленных.