От И.Пыхалов Ответить на сообщение
К All Ответить по почте
Дата 06.02.2009 13:50:22 Найти в дереве
Рубрики WWII; Современность; Версия для печати

«На всех Чубайсов готовьте списки!»

http://www.novayagazeta.ru/data/2008/92/37.html

Игорь Чубайс: Есть ли в России социальная наука, или почему мы не понимаем собственную страну

...
Между исторической Россией и СССР – вооруженный захват власти, Гражданская война, десятки миллионов убитых и репрессированных, 70 лет тотальной цензуры...

...
Против мифологизации Великой Отечественной войны. Рассмотрим другой постоянно запутываемый сюжет. Важнейшим событием нашей истории, несомненно, является Великая Отечественная война. Победа в войне по сей день трактуется социальной наукой как главное доказательство преимуществ социалистического строя, как самая бесспорная демонстрация мощи советской системы. В этом случае историческое событие не замалчивается, и спорить нам предстоит не с пустотой, а с идеологически искаженным оцениванием действительности.

Сохраняемая концепция войны включает долгий ряд мифов и искажений. Начнем с рассмотрения очевидных и почти общепризнанных заблуждений. 20 лет назад в СССР были опубликованы секретные приложения к пакту Молотова–Риббентропа. Стало понятно, что вступив 17 сентября 1939 года на территорию Польши, Сталин не спасал народы Западной Украины и Западной Белоруссии от фашистской оккупации – на этих территориях, напротив, прошли репрессии и депортации, а приступил, совместно с фашистской Германией, к переделу мира. Война, соответственно, началась не в 1941-м, а в 1939-м году, и ее первые 22 месяца оказались для большевистского режима относительно удачными (если не считать войну с Финляндией).

Важный идеологический миф вырос из сознательного упрощения картины войны. Неверно считать, что война была только между двумя сторонами – Сталиным и Гитлером (сначала вместе, потом против). Действия коричневого и красного тоталитаризма закономерно пробудили активность третьей силы, т.е. таких, кто не собирался подчиняться ни свастикам, ни звездам, кто выбирал независимость. Это относится не только к польской Армии Крайовой. Подняв антифашистское восстание в Варшаве, она так и не дождалась поддержки от Красной Армии, стоявшей на другом берегу Вислы. При всей сложности и противоречивости ситуации ни оуновцев, которых по сей день так не любят в Кремле, ни власовцев (Бандера и Власов за свой национализм провели в Германии по полтора года в заключении) нельзя считать фашистами, ибо они выступали за свободу своих народов от большевизма. Не забудем, что в последние дни войны, поддержав участников Пражского восстания, власовцы шли в бой с фашистами не со свастикой, а с российским триколором.

Советская пропаганда вместе с советской социальной наукой ответственны еще за один сохранившийся миф – о запоздавшем и ничего принципиально не изменившем открытии второго фронта. Напомним, что Англия объявила войну Рейху 3 сентября 1939 года, в те же дни это сделала и Франция. Три из четырех главных сражений Отечественной войны – битва за Сталинград, Курско-Белгородская операция и штурм Берлина проходили при прямом вооруженном взаимодействии с союзниками. Наступательная фаза сражения на Волге, по согласованию с американцами, совпадала с активными действиями против войск III Рейха в Африке, битва под Прохоровкой синхронизировалась с высадкой 30 американских дивизий на Сицилии. Даже первая из четырех важнейших битв – под Москвой – прошла при очень серьезной материально-технической поддержке Великобритании.

Особо стоит поговорить о битве под Москвой. Здесь мы сталкиваемся еще с одной ключевой загадкой. До сих пор наши публицисты обсуждают нерешенный вопрос – почему Красная Армия отступала до Москвы, почему немцам удалось захватить не «пяди и крохи», а огромные пространства на нашей территории. Традиционная социальная наука отвечает – тут все из-за вражеского перевеса в технике и личном составе. Но это заурядная и показательная ложь, с первого до последнего дня войны в численности личного состава, в произведенной и подготовленной боевой технике перевес был на советской стороне (по авиации, артиллерии, танкам не на проценты, а в разы). Говорить о неожиданности нападения тоже невозможно, каждая из сторон продолжительное время готовила действия против другой стороны. Так в чем же дело?

Ответ становится понятным, если знать не официальную историю СССР – про съезды и пятилетки, а реальную, хотя так и не написанную хронику событий. За первые полгода войны в плену у немцев оказалось 3 800 000 наших военнослужащих, примерно 70% личного состава Красной Армии! Огромное количество военных не собиралось защищать сталинский режим, мирные жители, попавшие под оккупацию, порой встречали врага хлебом-солью. Почему?

Для ответа на этот вопрос представьте себя на месте тех солдат и командиров, которые держали оборону в 1941-м. По этим людям, по их родителям, детям прошелся тоталитарный красный каток. Они были свидетелями и жертвами Октябрьского переворота, красного террора, продразверстки, Гражданской войны, расказачивания, «Большого террора», ГУЛАГа, депортаций, Голодомора, раскулачивания, разрушения церкви, насильственной коллективизации, всеохватной цензуры, массовых репрессий против командного состава армии… Кто же мог все это вынести и промолчать?! Впрочем, какая-то часть людей – конечно, меньшая – приняла систему и ее поддерживала, но большинство относилось к Советам негативно и хотело видеть в немцах цивилизованных европейцев и освободителей. 1941-й год многие приняли за год 1991-й.

С началом войны Сталин больше всего опасался, что на оккупированной территории Гитлер создаст временное русское антибольшевистское правительство. (Показательно, что информация о созданной бывшими советскими людьми на занятой немцами Брянщине т.н. Локтевской республике, утаивалась органами госбезопасности более полувека). Однако у фюрера были иные планы. Происходившее стало во многом для него неожиданным. Только для охраны оказавшихся в плену военных фашистам пришлось снимать с фронта 150 тысяч солдат! У Гитлера не существовало никаких планов по их использованию и огромная часть попавших «из огня да в полымя» просто умерла с голода. Национал-социалисты не собирались разбольшевизировать Россию, они собирались уничтожить ее целиком как таковую. Когда чудовищный замысел стал понятен и осознан по эту сторону фронта, настроение в обществе изменилось. Тогда-то армия стала разворачивать оружие против врага и поворачивать на запад.

Наша социальная наука постоянно и без колебаний говорила о победе – и когда Сталин назвал цифру погибших – 7 миллионов человек, и когда Хрущев разоткровенничался и признал – 20 миллионов, и когда Брежнев объявил утаиваемые до того 25 миллионов, а Горбачев дополнил – 27 миллионов погибших. Вопросы никто не задал. Сегодня некоторые историки приводят еще более ошеломляющие данные, а официальные лица уже начинают эти цифры снижать.

Столь скорбные факты комментировать трудно. Когда едешь по дороге и видишь автоаварию, сбитого машиной человека, нужно какое-то время, чтобы прийти в себя. А здесь 27 миллионов! Это больше, чем потери всех наших противников в войне и всех наших союзников, плюс все потери России за всю ее досоветскую историю вместе взятые… Это самая страшная беда за двенадцать веков существования государства. Так может быть, уже хватит пропаганде и социальной науке как ни в чем не бывало «отдавать должное» Сталину и новому общественному строю?