Абрек Аркадьевич Баршт
А как Вы стали корректировщиком?
Командующий 1-й воздушной армии собрал рядовых лётчиков и задал вопрос: «Вот вы летаете на «Харрикейнах». Куда его деть, т.к. лётчики его только ругают?» Мы говорим: «Только на сопровождение!» И вот нас стали посылать сопровождать корректировщиков. Но эта получалась сущая ерунда. Корректировщик – это был или Ил-2 или Су-2. И вот он летит над линией фронта и вокруг него – 4 истребителя. Естественно, противник не может не обратить на него внимание. Начинают обстреливать, посылают истребители. Он начинает маневрировать и уже не видит разрывы, т.е. не может выполнять свою задачу. Я говорю: «Давайте, я сам буду выполнять корректировку!» Мне говорят: «Так ты же истребитель, у тебя скорость большая, ты будешь проскакивать и не видеть разрывов!» Но эту идею поддержал командующий артиллерией 1-го Украинского фронта маршал Варенцов. Разведкой в его штабе руководил полковник Заика, а воздушной разведкой – подполковник Мирлин. Вот с его помощью я и доказал, что смогу это сделать. Нашли старую немецкую позицию, положили вокруг неё заряды, и говорят мне: «Давай!» Я даю команду: «Огонь!», заряд через несколько секунд взрывается, а я говорю – недолёт, перелёт и т.д.
В результате я стал выполнять корректировку, а наши штатные корректировщики стали летать на фоторазведку. Стали, например, летать по маршруту, по которому предполагалось пустить танки. Во время этого полёта включались фотокинопулемёты и это кино показывали танкистам, чтобы они знали, что их ждёт впереди.
Я из корректировщиков просился обратно в истребители, хотелось сбивать вражеские самолёты. Но подполковник Мирлин передал мне слова маршала Варенцова: «Объясните этому дурачку, что одна уничтоженная батарея стоит не меньше, чем сбитый самолёт. Да и она может уничтожить больше, чем какой-то истребитель».
Такой что пришлось остаться на этой работе до конца войны, 28 корректировок провести. А всего боевых вылетов сделал 369.
