|
|
От
|
Exeter
|
|
|
К
|
All
|
|
|
Дата
|
23.09.2001 00:06:43
|
|
|
Рубрики
|
WWII; Флот;
|
|
Потопление U-387
Выкладываю обещанную статью.
МИРОСЛАВ МОРОЗОВ
НАПАДЕНИЕ НА КОНВОЙ JW-62,
ИЛИ КТО ПОТОПИЛ U-387?
Последние полгода войны на Северном морском театре резко отличались от всего предшествовавшего периода. После того, как в результате Петсамо-Киркенесской операции германские войска были вытеснены из норвежской Лапландии, главной и фак-тически единственной задачей советского Северного флота оставалась защита морских коммуникаций — в первую очередь, внешних, связывавших нас с союзниками. Угрозу им создавали германские подводные лодки, число которых в норвежских портах, после освобождения союзниками Франции, резко возросло. Так, например, действовавшие в акваториях Норвежского, Баренцева и Карского морей 13-я флотилия увеличила свой списочный состав с 12 подлодок (на 1.1.1944) до 28 (1.1.1945). Хотя противолодочные возможности советского флота к этому времени возросли, все равно так называемая «зона ответственности Северного флота» оставалась наиболее уязвимым участком маршрута союзных конвоев.
Последним конвоем, прибывшим в СССР в 1944 г., стал JW-62. Он покинул якорную стоянку Лох-Ю в Шотландии 29 ноября. 30 входивших в него судов имели весьма солидное охранение, включавшее две эскортные группы (4 старых эсминца, 3 шлюпа, 4 корвета),
две противолодочные группы, одна из которых была авианосной (АВ «Кампа-ния», «Найрана», 10 фрегатов) и группу прикрытия в составе легкого крейсера «Беллона» и 10 эсминцев. Такое сосре-доточение противолодочных кораблей позволяло не только отразить непо-средственную атаку на охраняемые суда, но и обнаруживать и преследовать лодки, находящиеся на большом удалении от конвоя.
Против JW-62, о выходе которого немцы знали, очевидно, из агентурных источников, западнее о. Медвежий бы-ла развернута группа «Шток». В ее со-став входило 10 субмарин. Еще семь лодок группы «Грубе» занимали позиции вдоль побережья Кольского полуострова от устья Колы до горла Белого моря.
Напряженные полеты германской разведывательной авиации над Норвежским морем результатов не дали. Не имея данных даже для приблизительного расчета местонахождения JW-62, начальник германских подводных сил на Севере (FdU Nordmeer), в прошлом ас-подводник капитан 2 ранга Рейнхард Шурен принял решение начать сдвигать линию патрулирования группы «Шток» к востоку, по направлению к Кольскому заливу. Он опасался, что конвой уже оставил завесу лодок позади, но, как показал послевоенный анализ, его решение
оказалось преждевременным: на момент отдачи приказа (1 декабря) союзный караван находился намного южнее о. Ян-Майен и отстоял от «волчьей стаи» примерно на 600-700 миль. Зато распла-чиваться за ошибку немецкого команду-ющего пришлось... нашим морякам.
Боевые столкновения начались уже на следующие сутки, когда находившиеся на южном фланге завесы субмари-ны U-363 и U-995 неудачно атаковали у побережья п-ва Рыбачий конвой КП-17 (Кольский залив — Петсамо). Взрывы торпед слышались немецким подводникам настолько явственно, что зарубежные историки до сих пор считают, будто «363-я» потопила транспорт «Пролетарий», хотя в действительности торпедных попаданий наши суда тогда избежали.
4 декабря обе немецкие субмарины из группы «Шток», к которым к тому времени уже присоединилась U-992, атаковали конвой КП-18. Транспорт «Диксон» (типа «Либерти»), шедший в охранении тральщика Т-111 и больших охотников БО-225 и БО-228, подвергся как минимум трем торпедным атакам. Советские корабли пытались контратаковать, но довольно вяло. В итоге реультатов ни одна из сторон не добилась. Так же закончился и другой бой, произошедший у Иоканги, когда U-997 неудачно атаковала направлявшийся туда конвой ЮБ-8, но была отогнана эс-минцем «Жесткий».
Ожидая прибытия конвоя JW-62, Шурен начал подтягивать к Кольскому заливу и завесу «Грубе». И число боевых столкновений между советскими и гер-манскими моряками продолжало нарастать. Рано утром 5 декабря под сосредоточенный удар попал обратный конвой ПК-20. Первый караван, состоявший из трех небольших транспортов («Спар-так», «Селенга», «Пролетарий»), четырех больших и двух малых охотников, обнаружила U-995 (командир — обер-лейтенант Ганс-Георг Хесс, впервые вступил в командование лодкой в сентябре 1944 г.). С интервалом в несколько часов лодка трижды выходила в атаку. В ходе последней из них, в 06:18, немецкая акустическая торпеда поразила транспорт «Пролетарий» (1123 брт). Судно быстро затонуло. Спустя два часа в районе м. Цып-Наволок отряд подвергся атаке еще одной лодки — недавно прибывшей U-365. Но на этот раз наши суда не пострадали.
Тот факт, что пароход «Пролетарий» стал легкой добычей, говорит о многом. Во-первых, об отсутствии необходимых сил в составе конвоя, не позволившее организовать эффективное преследование вражеской подлодки, что, в свою очередь, дало ей возможность трижды обгонять конвой и атаковать его из подводного положения с носовых курсовых углов. Во-вторых, совершенно очевидно, что личный состав Северного флота еще не имел необходимых навыков в использовании гидроакустической и радиолокационной аппаратуры, поскольку ни разу не обнаруживал лодку ни до атаки в подводном, ни в момент обгона в надводном положении. Эти претензии, в первую очередь, относятся к экипажам больших охотников, которые высшее командование, не дожидаясь окончания освоения новой техники, спешило как можно скорее отозвать из США в СССР.
Почти одновременно с атакой на конвой ПК-20 U-1163 чуть было не торпедировала возвращавшиеся из Иоканги в Кольский залив эсминцы «Деятельный» и «Живучий». Наши корабли контратаковали лодку и наблюдали «сильный подводный взрыв с выбросом пламени». Правда, серьезных повреждений лодка вряд ли получила, поскольку оставалась в море до 16 декабря. Уже на подходе к острову Кильдин миноносцы вновь с большим риском для себя разминулись с U-295 (также из завесы «Грубе»), по которой израсходовали оcтатки запаса глубинных бомб. Встрево-женный штаб Главной базы СФ выслал для поиска между мысами Цып-Наволок и Териберский четыре больших охотника. Проведя в бесплодном поиске весь день, входивший в состав группы БО-230 вечером обнаружил U-365. В момент выхода в атаку небольшой корабль получил попадание торпеды и мгновенно затонул вместе со всем экипажем.
К утру 6 декабря JW-62 находился уже не более чем в 200 милях к северу от Кольского залива. В 10:35 для усиления эскорта беломорской группы из главной базы вышли лидер «Баку» (под флагом командующего эскадрой контр-адмирала В. А. Фокина), эсминцы «Гре-мящий», «Разумный», «Урицкий», «Дея-тельный», «Доблестный», «Дерзкий», «Живучий» и четыре больших охотника. До того, как в 16:00 корабли встретили союзный караван, по ним безуспешно отстрелялись U-318, а после встречи — U-293. Тем же вечером мурманская группа, состоявшая из 18 транспортов, прибыла в пункт назначе-ния. Ни одна из германских субмарин даже не обнаружила союзные суда.
Шесть английских фрегатов из состава сил охранения остались на Кильдинском плесе для противолодочного поиска. Фактически они выполняли задачу в рамках операции по обеспечению перехода обратного конвоя RA-62. Его выход был намечен на утро 10 дека-бря и за трое предшествующих суток флотам союзников предстояло если не уничтожить, то по крайней мере оттеснить лодки противника подальше в море, в результате чего у англичан вновь появлялся отличный шанс проскользнуть незамеченными. Союзная миссия использовала все способы воздействия на командование Северного флота, пытаясь увеличить «советский вклад», однако это было излишним: утром 7 декабря все, что могло выйти в море, вплоть до торпедных катеров, и так ушло на поиск субмарин. Малая эффективность советских противолодочных сил вновь подтвердилась, когда близ острова Кильдин взорвался БО-229. Его торпедировала U-997 из группы «Грубе».
Весьма печально, но незадолго до гибели охотник сам обнаружил и атаковал эту же субмарину, однако затем потерял контакт и вскоре стал ее же жертвой.
На следующий день беломорская группа конвоя почти преодолела самый опасный участок своего маршрута. Когда суда находились в районе Поноя, от них отделилось английское охранение (5 фрегатов), а вскоре и советское (6 эс-минцев, кроме «Доблестного» и «Уриц-кого»). Возвращаясь в Кольский залив, отряд Фокина зашел дозаправиться в Иокангу, но в 16:10 вновь вышел в море.
Решение развернуть возвращавшиеся эсминцы парами для противолодочного поиска выглядело вполне логичным. Во мгле полярной ночи советские корабли вклинились в район расположения группы «Грубе».
Забегая вперед, заметим, что до 07:30 9 декабря, когда отряд Фокина вошел в Кольский залив, эсминцы имели как минимум четыре контакта с противником. Все они, согласно донесениям, сопровождались повреждением подводных лодок, а лидер «Баку» и эсминец «Живучий» (об этом — чуть ниже) доложили о потоплениях. Теоретически любая из атак могла окончиться реальным уничтожением субмарины, однако нам представляется, что наибольшее право претендовать на победу имеет «Живучий» в паре с «Разумным». Общее руководство этой группой осуществлял командир «Разумного» капитан 2 ранга Е.А. Козлов.
Получив приказ начать противолодочный поиск, оба корабля перестроились в строй фронта. Дистанция между ними составляла 8 кбт («Живучий» справа), скорость 20 узлов, курс 313 градусов. Первое обнаружение противника последовало в 21:32. Цель по пеленгу 33 градуса на дистанции 6 кбт обнаружили радиометристы «Разумного». По всей вероятности, наблюдаемая на экране отметка быстро исчезла, поскольку вахтенный журнал эсминца не сообщает о принятых мерах. Спустя 40 минут другая отметка возникла на экране радара типа 271 на «Живучем».
Наблюдаемый объект находился примерно в 40 кбт от корабля на курсовом угле 10 градусов правого борта. На эсминце объявили боевую тревогу, и «Живучий», не нарушая радиомолчания, повернул прямо на цель, постепенно увеличив ход до 24 узлов.
Дистанция стремительно сокращалась, и в 22:52 с эсминца сделали два выстрела осветительными снарядами. Сразу же обнаружили вражескую подлодку: она находилась в полукабельтове, на курсовом угле 5 градусов правого борта. Для экипажа U-387 (если это была именно она) появление советского эсминца оказалось, по-видимому, совершенно неожиданным. С борта «Живучего» наблюдали четырех немецких моряков, стоявших на мостике и неистово махавших руками. Удивляться не приходится — ни командир субмарины капитан 3 ранга Рудольф Бюлер, ни его команда явно не относились к асам гит-леровского подводного флота. 29-летний Бюлер служил в кригсмарине с 1936 г., однако попал в офицерскую школу подводников лишь в сентябре 1941 г. После ее окончания в середине 42-го он участвовал в одном боевом походе в Северную Атлантику на борту U-161 в качестве 1-го вахтенного офи-цера и был свидетелем потопления четырех пароходов. Приняв в конце года от промышленности U-387 уже в качестве командира, Бюлер в следующий раз увидел врага лишь в апреле 1944 г., при неудачной попытке атаковать советские «семерки», входившие в состав охранения конвоя RA-59. В июле лодку в Норвежском море повредила «каталина» британского Берегового командо-вания. После ремонта U-387 успела совершить два похода, но из третьего ей вернуться было уже не суждено...
То, что произошло дальше, уложилось по времени в две минуты. Комен-доры «Живучего» открыли огонь из 102-мм орудия и «эрликонов». Лодка, шедшая пересекающимся курсом с эсминцем, быстро развернулась к нему кормой и выстрелила торпедой из
кормового аппарата, но промахнулась. Спустя минуту, в 22:54, «Живучий» настиг лодку и нанес ей таранный удар в левый борт позади рубки. Подавляющее большинство отечественных авторов, описывая этот эпизод, в качестве основ-ного доказательства гибели субмарины указывают именно факт тарана. Однако даже поверхностный анализ всех обстоятельств заставляет усомниться в справедливости данного утверждения. Во-первых, даже при положении руля 25 градусов на борт при скорости 20 узлов, в соответствии со своими ТТЭ, корабль мог повернуть на 90 градусов примерно за 70 секунд. За это же время он проходил более 700 м. Если учесть, что в момент торпедной атаки «Живучий» и лодка находились примерно на параллельных курсах (лодка несколько впереди) на расстоянии не более 50— 60 м друг от друга, становится очевид-ным, что удар мог быть только сколь-зящим. Во-вторых, скользящий характер удара подтверждается и результатами осмотра повреждений эсминца в базе. На «Живучем» выявилась всего лишь вмятина в правом борту, незначительный изгиб набора и течь в носовом отсеке, причем не пострадала даже антенна гидролокатора. Для ремонта в док корабль не ставился. Уже 12 декабря он вновь вышел в море и далее до конца года продолжал сопровождать конвои. Соответственно, вряд ли следует полагать, будто ответные повреждения подлодки оказались слишком серьезными. В-третьих, опасаясь за свой весьма ветхий корабль (к тому времени «Живучему» — бывшему американ-скому «Ферфаксу» — исполнилось уже 27 лет), его командир капитан 3 ранга Н. Д. Рябченко еще до тарана начал сбавлять обороты и приказал дать задний ход. Вопреки встречающимся в печати утверждениям, следует сказать, что никакого сцепления корпусов не было. Корабли мгновенно разошлись, поскольку из вахтенного журнала следует, что в 22:55 эсминец уже сбрасывал глубинные бомбы.
Дальнейшие действия «Живучего» могут классифицироваться как «приведшие к потоплению субмарины» в еще меньшей степени. Продолжая обстрел лодки, эсминец, согласно донесения, добился попадания в нее четырех 102-мм и множества 20-мм снарядов (всего выпущено 12 102-мм и 210 20-мм; точное число 76-мм неизвестно, но они, в основном, были осветительными). В то же время по наблюдению сигнальщиков лодка начала крениться на правый (?!) борт и в 22:55 погрузилась. В тот момент, когда субмарина исчезала под водой, эсминец сбросил большую серию глубинных бомб (от шести до десяти штук) на расстоянии 50 метров от цели. Учитывая предыдущий характер маневрирования «Живучего», крайне сомнительно, чтобы через минуту после погружения врага корабль мог нахо-диться над субмариной. Напротив, сразу после тарана он начал левый поворот и еще не мог закончить циркуляции. То же самое можно сказать и про вторую большую серию бомб, ушедшую вслед за первой.
Тем временем к месту боя быстро приближался «Разумный». Увидев, что «Живучий» открыл огонь осветитель-ными снарядами, командир в 22:53 при-казал последовать его примеру. Получив вскоре донесение о таране, Козлов предоставил возможность Рябченко самому довершить начатое дело и отдал распоряжение тщательно обследовать район. Покрутившись на месте, «Живучий» ничего не обнаружил, но в 23:10 сбросил по расчетному месту погружения еще одну большую серию глубин-ных бомб.
«Разумный» оставил «Живучего» за кормой и вел противолодочный поиск самостоятельно. После смены курса с северо-западного на юго-западный в 23:27 операторы гидроакустической станции «Дракон» засекли на расстоянии 4 кбт прямо по курсу подводный объект. Спустя минуту эсминец начал бомбометание, которое завершилось сбрасыванием светящегося патрона Гольмса. В 23:31 контакт был восстановлен. Приходится удивляться, как гидроакустикам удалось это сделать — ведь цель находилась у них почти строго за кормой. «Разумный» развернулся и в 23:36 начал сброс новой большой серии. Спустя две минуты под водой раздался глухой взрыв, который по своей мощности отличался от простых разрывов бомб. Ход вновь был снижен до 10 узлов и сразу же возобновился контакт с ранее атакованным подводным объектом. Третья серия ушла за борт в 23:46. Гидроакустическое наблюдение результатов не приносило, зато на поверхности в свете прожектора были обнаружены деревянные предметы, которые на борту лодки вполне могли использоваться в качестве ремонтных материалов.
В этот момент на «Разумный» поступило сообщение с «Живучего»: «От таранного удара имею повреждения, курс 305 градусов, скорость — 20 узлов». Спустя несколько минут Рябченко поинтересовался у Козлова: «Что вы наблюдаете на месте моей атаки?». Ни в тот момент, ни много позднее никто почему-то не обратил внимания на тот факт, что координаты места тарана «Живучего» и места, где «Разумный» наблюдал всплывший крепеж, несколько отличаются (69°05' с.ш./38°12' в.д. и 69°07' с.ш./38°19' в.д. соответственно). А вахтенные журналы свидетельствуют, что в 23:25 корабли отстояли друг от друга на 22 кбт...
Той ночью было не до дележа побед, и вскоре оба эсминца возобновили движение в базу. Примерно через четыре часа «Разумный» обнаружил еще одну субмарину. Ее преследование продолжалось с 04:30 до 05:50 и стоило обоим кораблям остатков бомбового боезапаса. Едва они возобновили движение, как в 06:22 в 7 метрах от борта «Живучего» прошла торпеда. Это был залп с U-997, которая, видимо, и подверглась второй атаке. Спустя час, соединившись с остальными эсминцами эскадры Фокина, корабли вошли в Кольский залив.
Тем временем операция по расчистке подступов к главной базе СФ продолжа-лась. В 13:40 9 декабря Мурманск поки-нули 4 британских фрегата, в 15:20 — авианосец «Найрана», 4 эсминца и 4 корвета. Широкомасштабный поиск длился в течение всего вечера и ночи. Сколько раз обнаруживали и атаковали неприятеля союзники, нам не известно, однако поздно вечером через британскую миссию в штаб Северного флота пришло сообщение об успешной атаке в 22:35 корветом «Бэмборо Касл» вражеской субмарины. После бомбометания гидроакустический контакт с лодкой был потерян, а на поверхности появились деревянные предметы и пятно со-ляра. Таким образом, наблюдаемый ре-зультат фактически повторял достигнутый советскими эсминцами.
А подводная лодка U-387 из группы «Грубе» в эфир больше не выходила и в базу не вернулась. Поскольку время между отправкой радиосообщений обычно не превышало 1—2 дней, то можно с высокой степенью уверенности утверждать, что субмарина погибла 8-9 декабря в результате действий противолодочных сил флотов стран-союзниц по антигитлеровской коалиции. Но конкретно на потопление лодки, как мы видим, претендуют три корабля. Так все же, на чей счет следует отнести уничтожение U-387?
В германском справочнике Э.Грёнера в качестве причины гибели U-387 фигурирует атака «Бэмборо Касл»; там же указываются координаты боя — точка 69°41' с.ш./ 33°12' в.д., что практически совпадает с данными штаба СФ (в 16,5 милях от мыса Цып-Наволок), то есть западнее меридиана Кольского залива. Здесь необходимо отметить, что в этом районе была сосредоточена группа «Шток». В то же время U-387 входила в группу «Грубе», в связи с чем ее нахождение у побережья Рыбачего крайне сомнительно, а в районе губы Порчниха — вполне вероятно.
Нельзя обойти вниманием и оружие, которым англичане атаковали противника. Это новейшее средство противолодочной борьбы — бомбомет «Сквид». При всем его достоинствах, следует иметь в виду, что в отличие от широко известного «Хеджехога», бомбы которого имели контактные взрыватели, входившие в залп «Сквида» три глубинные бомбы оснащались обычными гидростатическими взрывателями. И, таким образом, их взрыв не мог служить в каче-стве доказательства поражения цели. Так что версия об уничтожении U-387 англичанами вызывает обоснованные сомнения.
Любопытно и другое. Приписывая уничтожение U-387 англичанам, зару-бежные авторы многие аспекты боев 8—9 декабря 1944 г. оставляют как бы «в тени». Так, ни в одном из зарубежных изданий не приводится информации об атаках «Живучего» и «Разумного» какими-либо другими субмаринами, кроме U-997. В то же время, в том, что наши эсминцы вели бой как минимум еще с одной подлодкой, не вызывает ни малейшего сомнения.
Нет информации у иностранных ис-следователей и об имевших место в эти сутки случаях повреждения под-лодок тараном. Совершенно очевидно, что будь у них на руках факт повреждения вернувшейся из похода субмарины, либо данные о выходе в эфир U-387 после времени советской атаки, то эти данные были бы непременно опубликованы, а наша версия — полностью отвергнута.
Таким образом, новое прочтение архивных документов и внимательное сопоставление их с зарубежными матери-алами дает основание с большой степенью уверенности утверждать, что под-водная лодка U-387 уничтожена 8 декабря 1944 г. совместными действиями эскадренных миноносцев «Разумный» и «Живучий» в районе губы Порчниха, Причем наиболее вероятно, что таран «Живучего» лишь повредил субмарину, а окончательно ее судьбу решили глубинные бомбы «Разумного».
С уважением, Exeter