Новая война поставила артиллерии много новых задач. Она открыла в старом
наводчике Ковалеве качества, которые в прежней войне не могли проявиться в
полном блеске. Он не имел соперника в стрельбе прямой наводкой.
Вместе со своим расчетом он выкатил пушку на открытую позицию и под
градом пуль спокойно, точно и вместе с тем с необыкновенной быстротой бил
картечью по немецким цепям или бронебойными снарядами - по немецким танкам.
Здесь уже мало было одного искусства, как бы высоко оно ни стояло.
Здесь требовалось беззаветное мужество. И оно было. Несмотря на свою ничем
не замечательную гражданскую внешность, Ковалев был легендарно храбр.
В минуту опасности он преображался. В нем загорался холодный огонь
ярости. Он не отступал ни на шаг. Он стрелял из своего орудия до последнего
патрона. А выстрелив последний патрон, он ложился рядом со своим орудием и
продолжал стрелять из автомата. Расстреляв все диски, он спокойно
подтаскивал к себе ящики с ручными гранатами и, прищурившись, кидал их одну
за другой, пока немцы не отступали.
Среди людей часто попадаются храбрецы. Но только сознательная и
страстная любовь к родине может сделать из храбреца героя. Ковалев был
истинный герой. Он страстно, но очень спокойно любил родину и ненавидел всех
ее врагов. А с немцами у него были особые счеты. В шестнадцатом году они
отравили его удушливыми газами. И с тех пор Ковалев всегда немного
покашливал. О немецких вояках он говорил коротко:
- Я их хорошо знаю: это сволочи. С ними у нас может быть только один
разговор - беглым огнем. Другого они не понимают.
