Что случилось с "марионеточной армией Южного Ливана" после 2000-го?
Вот тут пишуть что в Израиле её жёстко прокинули (на всякий случай, автор - дама):
22 мая: ЦАДАЛ бежит из 6 деревень на юге Ливана.
Вчера вечером милиция (ЦАДАЛ, союзническая Армия Южного Ливана. - Е.К.), сотрудничающая с Израилем, бросила свои укрепленные пункты в 6 деревнях, находящихся в оккупированной Израилем зоне Южного Ливана. До обеда милиция оставила свои позиции в окрестностях Кантары, а затем и в четырех соседних деревнях. Ранее (15 мая 2000 года) были брошены позиции в деревне Тайбе. Сотни жителей этих деревень впервые после начала израильской оккупации в 1978 году вернулись в свои дома.
В тот же день, 22 мая, то же информационное агентство передало сообщение о новых дезертирах из ЦАДАЛа: ''Еще 35 членов милиции сдались накануне вечером силам ливанского сопротивления (''Хизбалла''), а неделей ранее точно так же поступили 72 человека. Министр внутренних дел Ливана Мишель Мурр заявил, что дезертиры будут переданы отделу разведки ливанской армии, который отдаст их под суд''.
Таким образом, еще в преддверии осуществленного Израилем ''шага доброй воли'' боевики ''Хизбаллы'' в считанные дни захватили под полный и безраздельный контроль всю зону безопасности Южного Ливана. Сопротивления оказано не было: ЦАДАЛ, более 20 лет воевавший нашим оружием и финансировавшийся министерством обороны Израиля, в одночасье исчез с лица земли, бросив в своих укреплениях не только вооружение, боеприпасы и амуницию, но и полученные от командования ЦАХАЛа танки и бронетранспортеры, тут же угодившие в руки торжествующих сопротивленцев ''Хизбаллы''.
В ночь с 23 на 24 мая 2000 года ЦАХАЛ вывел войска из зоны безопасности. Начальник генштаба Шауль Мофаз дал пресс-конференцию, в ходе которой доложил: ''Операция прошла успешно. Потерь нет''.
До конца своих дней буду помнить, что творилось утром 24 мая на севере страны. В Кирьят-Шмону я отправилась на рассвете, после первого сообщения об ''успешной эвакуации''. По пути обратила внимание на колонну двигавшихся навстречу автобусов. Насчитав с десяток, попыталась разглядеть пассажиров. Сквозь стекла были видны залитые слезами лица арабских женщин да усатые мужчины с малыми детьми на руках.
Только добравшись до Метулы, я узнала, кто эти люди. Покидая под покровом ночи Южный Ливан, ЦАХАЛ бросил солдат и офицеров ЦАДАЛа на произвол судьбы. Масса людей, объятых ужасом перед неминуемой расправой, бросилась с женами, детьми и жалкими пожитками к воротам Фатма, откуда в прежние времена на территорию Израиля пропускали ливанских рабочих.
Наши, однако, предусмотрительно заперли ''ворота в рай'' - последнюю надежду цадалников на спасение. Перед воротами в панике бесновалась толпа: мужчины в штатском, женщины с ревущими детьми... Врезалось в память: на земле валяется раскрытый полупустой чемодан, вокруг разбросаны детские игрушки...
На ливанской территории, за забором, в нескольких сотнях метров передвигались ''трофейные'' израильские танки.
- Это боевики ''Хизбаллы'', - сообщила мне случайно оказавшаяся рядом Йохи Мильштейн, державшая много лет киоск у ворот Фатма в северной части Метулы.
- Что они выкрикивают? - спросила я.
- ''Аллах ахбар!'' (''Аллах велик!'') и ''Смерть Израилю'', - отвечала Мильштейн. - Еще вчера, до того как вывод наших войск был завершен, они захватили все деревни. Ходят слухи, что над многими арабами-христианами, в том числе солдатами ЦАДАЛа, были учинены зверские расправы, зато мусульман пока не трогают...
Еще раз оказавшись у забора на другое утро, 25 мая, я с удивлением обнаружила, что на сей раз приблизиться к нему невозможно: ЦАХАЛ оцепил ворота Фатма и объявил прилегающую к ним территорию закрытой военной зоной. Позже выяснилось, почему: из-за забора нашу территорию забрасывали камнями. К тому моменту уже было известно, что в одной из деревень боевики ''Хизбаллы'' застрелили араба-христианина. Но то было только начало.
Вскоре весь Израиль, вначале робко, а затем чуть погромче, заговорил о разбросанных по северу страны лагерях беженцев ЦАДАЛа (на территории нашей страны ливанских солдат и офицеров оказалось около 8 тысяч). Правда, ни правительство, ни прочие государственные инстанции нисколько не тревожила судьба ставших бездомными экс-союзников. Проблема ливанских беженцев дошла до кнессета лишь спустя полтора-два года, после серии бурных демонстраций и длительных забастовок. Многие солдаты и офицеры бывшей союзнической армии не выдержали унижения и эмигрировали из ''братского'' Израиля в Канаду и другие страны. Часть вернулась в Ливан, где тут же была отдана под суд. Многих до сих пор гноят в тюрьмах.
