"- Здравия желаю, - вскинул руку к пилотке Волков и покосился на задержанных.
- Здравствуйте, товарищ лейтенант. Ваши орлы? - Архипов кивнул на бойцов у забора.
- Не уверен, - честно признался комроты-2, - Я их еще не всех запомнил.
- Ну, они утверждают, что из второй роты. – старший лейтенант почесал подбородок и как-то жестко посмотрел на собеседника. – Так что делать будем, товарищ лейтенант?
- Как что? – удивился Волков. – Под арест…
- Арестом тут не отделаешься, - уполномоченный посмотрел на восток, где небо потихоньку начало светлеть.- Это, вообще-то, оставление части в военное время. Давайте-ка отойдем, товарищ лейтенант, надо поговорить.
Они отошли шагов на двадцать, задержанные провожали командиров тревожными взглядами.
- Значит так, - Архипов достал из кармана мятую пачку папирос, вынул одну и закурил. – По-хорошему, я должен их арестовать и сообщить о ЧП по команде. В этом случае твоих субчиков скорее всего ждет трибунал.
- И что? – Волков похолодел.
- А ничего, - старший лейтенант глубоко затянулся. – Поскольку они первые попались, думаю, получат на всю катушку. Чтобы другим неповадно было.
Ротный резко развернулся и почти бегом бросился к красноармейцам.
- Вы… - вздохнув, он взял себя в руки. – Вы какого черта в город поперлись?
Бойцы молча переглянулись. Самый здоровый, ражий мужик ростом под метр девяносто с темными от въевшегося масла руками, гулко пробормотал:
- Мы, товарищ лейтенант, это… Тут, ну, заводской поселок… Он отсюда в двух километрах будет, - он замолчал, словно стесняясь, затем махнул рукой. – В общем. К женам мы ходили. Что такого-то?
- К женам? – Волков не знал, плакать ему или смеяться. – Я вам скажу, «что такого-то»! Вам трибунал светит!
Отвернувшись от ошалевших бойцов, он вернулся к уполномоченному.
- Ну, ты все слышал? – спросил комроты-2.
- Слышал, слушал. А теперь давай посмотрим на это дело вот с какой стороны, - Архипов метким щелчком отправил окурок в ящик с песком.- Тут у нас три учебных батальона, две тысячи триста двадцать пять человек. Большинство – из города. Чуть не половина – женатые. Понимаешь, куда я клоню?
- Я за них поручусь, - внезапно сказал Волков.
- Что? – не понял старший лейтенант.
- Я за них поручусь, – повторил ротный.
- Тогда уж за всю роту, - усмехнулся Архипов. - Ладно, давай попробуем, может сработает воспитательная сила коллектива.
Они подошли к задержанным.
- Значит так, товарищи несостоявшиеся дезертиры, - жестко сказал старший лейтенант. – По хорошему, трибунал по вам плачет, но ваш ротный решил взять вас на поруки. В случае повторения подобных инцидентов, под трибунал пойдет он. Понятно?
- Есть! – крикнул за всех рослый рабочий.
- Разойтись! – скомандовал старший лейтенант.
Бойцы бегом бросились к своему бараку, Архипов повернулся к Волкову.
- Я не шучу, имей в виду.
- Есть, - мрачно ответил лейтенант. – Я понимаю.
Больше из второй роты никто не бегал, правда, в течении недели несколько человек ночью упали с верхних коек и наставили на лице синяков. Так, по крайней мере, изложил это ротному боец Шумов, тот самый здоровяк-рабочий, что попался тогда уполномоченному."
"- Сашка, ты меня в гроб вогнать хочешь?
- Не понял, - честно ответил комроты-2.
- Твой рапорт? – риторически спросил уполномоченный, снимая верхний лист в стопке. – Твой. По подписи вижу. В этом рапорте ты доносишь до Светлякова, что временно исполняющих ты выбрал и на первый взвод просишь утвердить Берестова Андрея Васильевича. Так?
- Все верно, - кивнул Волков. – Ты чего так издалека заходишь-то?
- Сейчас-сейчас, - Архипов открыл ящик стола, вынул из него папку и толкнул по столу Волкову. – На, ознакомься.
Папка содержала в себе характеристику на Андрея Васильевича Берестова. На штамп лейтенант смотреть не стал, справедливо рассудив, что чем меньше знаешь, тем лучше спишь, и перешел прямо к тексту. Архипов закурил. Через пять минут Волков оторвался от папки и уставился на старшего лейтенанта.
- Твое мнение? – спросил уполномоченный.
Мнение лейтенанта было непечатным.
- Согласен, - кивнул Архипов. – Так что ты собираешься с этим делать?
- Слушай, ты мне объясни, - заволновался лейтенант, - как он вообще оказался у нас? В смысле в Советском Союзе?
- Ты невнимательно читал, - старший лейтенант погасил окурок, достал из пачки еще одну папиросу, но закуривать не стал. – Вернулся в двадцать седьмом по амнистии. Никаких художеств за ним не числилось, так что оснований отказать не было. После проверки приехал сюда и с 29-го работал на торфозаготовках. Характеризуется положительно. Даже награжден почетной грамотой за отвагу на пожаре. Но это все так, лирика. – он перегнулся через стол и посмотрел прямо в глаза Волкову. – Вопрос в том, что ты поставил во главе взвода бывшего белогвардейского офицера.
Волков тоскливо выругался.
- Слушай, откуда мне было знать? Раз он так хорошо замаскировался…
- Ни хрена он не маскировался, - в сердцах ответил упономоченный. – Если бы он что-то скрыл, а выяснилось это здесь, я бы его, не сомневайся, тут же под стражу… Самое смешное, что он и не думал скрываться. «Были ли в Белой армии?» - честно пишет, «был»! Как его в военкомате прохлопали, я не знаю, но теперь это наше сокровище. Я его даже по происхождению не могу вычистить – с 38-го никаких препятствий нет.
- А чего ты кипятишься-то? – Волков уже успокоился. – Он что, шпион, по-твоему?
- Если шпион – то какой-то очень секретный. Двенадцать лет шпионил, как тут у нас торф добывают. Да ну, - Архипов махнул рукой. – Никакой он не шпион, просто… В общем, перепиши рапорт, замени его кем-нибудь и дело с концом.
Волков глубоко вдохнул, словно собираясь нырнуть, и быстро сказал:
- Не могу.
- В каком смысле? – озадачено посмотрел старший лейтенант.
- В самом прямом, - ответил Волков. – Никаких препятствий я не вижу. В армию его призвали?
- Он доброволец.
- Тем более. Винтовку ему дали? Патроны дали? Форму? Вася, ты не понимаешь, он уже присягу принес, он боец Красной Армии. Так почему я не могу назначить хорошего бойца младшим командиром? Из-за происхождения?:
- Ты не понимаешь, - тихо сказал Архипов. – Вот вы на фронте. Представь, что все это время Берестов скрывал свою сущность. А тут такая возможность - он берет и сдается в плен. Случаи такие известны. Да что там в плен, пусть даже он просто без вести пропадает. Ты понимаешь, чем это пахнет для тебя – ты его поставил взводным, и для меня – я тебя не остановил? Или ты и его на поруки берешь?
- А если беру? – так же тихо ответил Волков.
- Я тебе не позволю, – жестко сказал старший лейтенант.
- Тогда, пожалуйста, вычеркни его из рапорта своей властью, - пожал плечами лейтенант.
- Ясно, - Архипов чиркнул спичкой, сломал и в сердцах бросил коробок на стол, - На принцип, значит, идешь.
Волков встал и прошелся по комнате, снова сел. Архипов молча, как до этого папку, толкнул к нему спички и папиросы. Лейтенант закурил, и некоторое время молчал, собираясь с мыслями.
- Вася, ты только не кипятись и постарайся меня понять. Я рассуждаю так: если Берестову дали оружие – значит, его происхождение сейчас не имеет значения. Я, если хочешь знать, на стрельбище десятки раз к нему спиной поворачивался. Если не имеет значения, то я имею полное право поставить его командиром взвода, тем более, что выбирать мне особо не из кого. У меня полроты, если хочешь знать, вообще в армии не были! – Он глубоко затянулся. – Если он враг или на подозрении, то изволь у меня его из роты забрать, потому что с подозрительными я воевать не хочу. Мало ли, может он и впрямь мне пулю в спину пустит. А доверять но проверять… Этого я не умею. У меня там и без того забот полон рот будет, без Берестова.
- Я тебя, в общем-то, понимаю, - Архипов успокоился и тоже закурил. – Но и ты меня понять постарайся. Думаешь, мне самому все это нравится? Мне и с комполка нашим хлопот хватает…
- А что Сенченко? – насторожился Волков.
Архипов глубоко вздохнул.
- Ладно, чего уж теперь. Комполка наш в 1937 сел как троцкистко-бухаринский, что ли, террорист. Год назад его выпустили, восстановили, вот он тут у нас и командует. А мне, когда сюда направляли, строго-настрого наказали за товарищем Сенченко приглядывать. Я, кстати, такие же вопросы задавал: почему, мол, если он подозрительный, ему такое дело доверили. И сказали мне, Сашка, что не моего ума это дело.
- Ну а ты? – Волков чувствовал, что на него вываливают то, без чего он прекрасно мог бы обойтись, но идти на попятный было поздно.
- А я, как прибыл, пришел к нему и честно его предупредил, что, мол, Иван Егорович, так и так, должен я за вами смотреть, да кому надо докладывать. Так что, уж будьте добры, будьте в моем присутствии посдержанней, - Архипов выпустил струю дыма и посмотрел сквозь нее на обалдевшего лейтенанта. – Что смотришь? Я так тоже не могу – за спиной на человека стучать.
Оба замолчали. В комнате плавал табачный дым, на стене тикали вечно уходившие вперед часы с кукушкой.
- Ладно, - Архипов убрал в стол папку и папиросы и, подойдя, к окну, распахнул его настежь. – Накурили мы тут с тобой… Значит, такое дело, как всегда – под твою ответственность. Комбату твоему ничего говорить не будем, потому что он дурак, а Ивану Егоровичу я сам скажу. Знаешь, - уполномоченный повернулся и посмотрел на лейтенанта. – Может меня за это, наконец, погонят, к чертовой матери из Управления. Надоело, не мое это. Пусть кубик снимают, на фронт отправляют, я только рад буду. И дело-то вроде, нужное, но не мое. В общем, свободен. "
