|
|
От
|
БорисК
|
|
|
К
|
Владислав
|
|
|
Дата
|
20.11.2005 14:43:52
|
|
|
Рубрики
|
WWII; Спецслужбы;
|
|
Re: Реабилитированых в...
>>Не вроде бы, а точно не обвиняли. Даже Смилга, на статью которого Вы ссылаетесь. А ведь у него было много оснований попытаться доказать, что Думенко уничтожили не зря. Еще бы, ведь он лично был одним из главных инициаторов его уничтожения, также как и уничтожения Миронова.
>На основани каких данных делается последнее утверждение? Или это Черушев перепутал мироновское дело 1919 года с мироновским делом 1921 года?
Мироновское дело 1921 года до суда дойти не успело. А в 1919 г. Смилга в качестве обвинителя на процессе Миронова потребовал приговорить к расстрелу не только его самого, но и всех командиров, комиссаров и коммунистов, ушедших с ним, каждого 10 бойца комендантской сотни и каждого двадцатого из всех остальных. Вот эта бойня, в его понимании, была бы правосудием.
>В статье Смилги приведен документ, который ясно объясняет -- почему конкретного убийцу не нашли. Судя по всему, это был один из ординарцев штаба корпуса, который сопровождал Микеладзе вместо личного ординарца комиссара. То, что Микеладзе из штакора отправился в бригаду не один, подтвердимли ТРИ свидетеля. Отказ работников штаба корпуса, отправлявших Микеладзе, назвать имя этого человека (который мог бы стать решающим свидетелем убийства) логично наводит на мысль, что командование корпуса к этому убийству причастно.
Только один из этих свидетелей утверждал, что Микеладзе сопровождал один из ординарцев штаба корпуса. Кто был этим сопровождающим – осталось неизвестным. Почему Вы считаете, что его знало командование корпуса? Точно также логично предположить, что Фоменко, личный ординарец убитого и тот самый единственный, кто утверждал, что Микеладзе сопровождал один из ординарцев штаба корпуса, пытался уйти от ответственности за невыполнение своей прямой обязанности – охраны комиссара – и потому выдумал историю об ординарце штаба.
>Вопрос: приводит ли Черушев какие-либо документы и свидетельства НЕПОСРЕДСТВЕННЫХ участников событий, опровергающих вышеприведенные построения?
Ответ: это построение слишком надумано, чтобы его надо было опровергать. В решении Военной коллегии Верховного суда СССР ясно сказано: "… в деле отсутствовали объективные доказательства их виновности". Подсудимый не должен доказывать, что он не верблюд, это обвинение должно доказать его виновность.
>Прямая улика -- отказ штаба корпуса назвать ординарца штаба, который сопровождал Микеладзе до места убийства.
Доказательство – это синоним улики. Вот что пишет БСЭ о доказательствах:
По отношению к обстоятельствам, устанавливаемым по делу, Д. делятся на прямые и косвенные: первые непосредственно указывают на эти обстоятельства, вторые – устанавливают промежуточные или побочные факты, по совокупности которых можно сделать вывод об искомом обстоятельстве (например, показание очевидца о том, что обвиняемый ударил потерпевшего ножом, – прямое доказательство события преступления и виновности; показания свидетелей, один из которых присутствовал при ссоре обвиняемого и потерпевшего, второй – видел у обвиняемого нож, которым был убит потерпевший, а третий – наблюдал, как обвиняемый бежал от места происшествия, – косвенные Д., устанавливающие в своей совокупности те же обстоятельства). При наличии достаточной совокупности косвенных Д. по ним можно установить событие преступления. Т. о., хотя использование косвенных Д. более сложно, оно может дать достоверные результаты.
В данном случае ни о каких прямых доказательствах речи нет. Есть показания 2 свидетелей, что Микеладзе был убит человеком, который ехал вместе с ним, и показания 1 свидетеля, что Микеладзе выехал из штаба в сопровождении ординарца штаба. При этом неизвестно, был ли Микеладзе убит тем самым человеком, с которым выехал из штаба, или по пути того сменил кто-то другой. И, как я уже упоминал, Фоменко – лицо заинтересованное свалить ответственность с себя самого и потому не заслуживающее полного доверия. А ведь все обвинение фактически построено только на его показаниях. Исходя из них Думенко и его штаб обвинили, что они знают, но скрывают имя убийцы. Максимум, в чем их можно было обвинить – это отсутствие должного порядка в штабе, но если бы за это в Красной армии в годы гражданской войны всех расстреливали, там осталось бы очень мало уцелевших…
>Угу. Только с тремя маленькими отличиями:
>1. Миронов в бандитизме не обвинялся.
Смилга в приказе от 28 августа 1919 г. утверждал: "Бывший начальник 23-й стрелковой дивизии, затем командир Донского корпуса вступил в сношения с Деникиным и поднял восстание против советской власти. …
бандиты под руководством Миронова грабят население, чинят насилие над мирными гражданами".
>2. На процессе 1919 года Миронов признал свою вину.
Он признал свою вину и "за исключением некоторых деталей" и затем, в своей "исповеди", подробно объяснил, что шел воевать не против коммунистов, в чем его обвиняли, а за них.
>3. Смилга, бывший на процессе обвинителем, сразу после вынесения приговора ходатайствовал об амнистии Миронова.
В день окончания суда Смилга получил телеграмму от Троцкого, в которой тот предлагал вынести Миронову, учитывая его раскаяние и поведение на процессе, "мягкий приговор". А приговор уже вынесли, и исполнить его надлежало в 24 часа. Поэтому Смилга и засуетился быстренько с ходатайством об амнистии.
>>Однако Смилга не захотел отпускать Думенко из своих рук. В телеграмме Сталину он свой отказ мотивировал тем, что якобы следственная комиссия по делу об убийстве Микеладзе предъявила Думенко и его штабу обвинение в подготовке убийства и сокрытия убийцы. Поэтому РВС Кавказского фронта полагает, что до конца следствия Думенко на поруки отпущен быть не может, ибо дело уже передано в Реввоентрибунал.
>Все логично. Убит комиссар корпуса, все улики указывают на причастность к этому делу руководства штаба корпуса. Дело в любом случае необходимо довести до конца.
Логика совершенно другая. Убит комиссар корпуса, и это прекрасный предлог показать всем, "кто в доме хозяин", и сделать с Думенко то, что не удалось перед тем с Мироновым. Поэтому и телеграммы с просьбой о восстановлении справедливости Ленину и Троцкому к адресатам не отправили. А об уликах в этом деле говорить несерьезно. И непонятно, зачем надо было спешить с доведением дела до расстрельного конца?
>>Обратите внимание на слова Орджоникидзе: "Смилга решил устроить мироновскую комедию." Между Думенко и Мироновым действительно было много общего. А вот Смилга в своей статье сравнивает Думенко не только с Мироновым, которого он так же несправедливо уничтожил, но и с Григорьевым и Махно.
>
>При этом специально уточняя, что Миронов бандитизмом не занимался.
В этой статье он это утверждал. А в своем приказе, который я уже приводил, утверждал обратное.
>>Взаимоотношения Думенко с политсоставом всегда были сложными и напряженными. ...те оказывались из пехоты, далекими от специфики конницы, не умеющими найти должный контакт с вольнолюбивыми, дерзкими, зачастую бесшабашными всадниками.
>
>Красивый эвфемизм! Очень хорошо дополняется другой яркой деталью: "Убедившись, что перед ними убитый человек, они немедленно инстинктивно приступили к обычному для красноармейцев конного корпуса мародерству и сняли с убитого незнакомого им человека сапоги и револьвер."
Это не было мародерством, ведь они это добро себе не присвоили, а "… поехали на место расквартирования своего полка, где донесли командиру полка об убитом человеке и сдали ему револьвер, сапоги и лошадь с седлом."
>> >Не повезло комкору с начальником политотдела. Эту должность занимал П.А.Ананьин, выдвиженец Анисимова и Белобородова, проинструктированный ими на предмет слежки за поведением Думенко.
>Последнее утверждение основано на документах -- или является предположением Черушева?
Этого он не пишет, но упоминает серию "разоблачительных" доносов Ананьина на Думенко.
>> >Отношения между ними сразу же не сложились по вине Ананьина, который неоднократно писал доносы на Бориса Мокеевича, характеризуя последнего как неуравновешенного, малоуправляемого вожака казаков. Ананьин много сделал, чтобы внести недоверие, подозрительность в отношении Думенко и работников штаба корпуса, создать негативное впечатление в политотделе и особом отделе армии от работы его сотрудников – бывших офицеров старой армии М.Н.Абрамова и И.Ф.Блехерта.
>Ну, прям злодей какой-то... Только вот "незлодей" Микеладзе почему-то писал примерно то же самое.
Микеладзе писал о грубом обращении с ним Колпакова, который его в первый раз увидел. Это совершенно не то же самое.
>"Не владеет конем" -- очевидный признак бюрократа...
Они так и выглядели в глазах казаков. Не владея конем, они не могли находиться вместе с бойцами. "В результате им оставалось одно – находясь в тылу, строчить отчеты, докладные и доносы."
>Внимательнее перечитайте доклад Микеладзе. Ему нахамили и соврали об отсутствии Думенко в штабе ДО того, как он сообщил свою должность. Также интересно, какое отношение к "бюрократизму" прибывшего имеет отсутствие в штабе ординарцев?
Это было обычное отношение к незнакомому, по принципу "ходят тут всякие". Но из этого никак не вытекает, что Думенко был противников коммунистов и комиссаров. Ему не нравились те из них, которые не могли полноценно выполнять свои обязанности, а его на этом основании обвиняли в том, что он "ярый противник коммунистического строя".
>>Но когда Думенко узнал Микеладзе поближе, отношения между ними в корне изменились. Вот что сказал в своей речи на суде член РВС 10-й армии А.А.Знаменский, хорошо знавший и высоко ценивший Думенко,
>То есть человек, стремящийся защитить Думенко.
Потому, что он его хорошо знал и ценил, в отличие от того же Смилги.
>Об отношениях Думенко и Микеладзе Знаменский НЕ МОГ знать ничего -- поскольку из вышесказанного следует, что в бытность Микеладзе комисаром корпуса он болел тифом :-)
Он болел тифом перед судом, который состоялся более чем через 3 месяца после убийства Микеладзе.
>Блин-н! И это ревтрибунал во время войны! А еще говорят, что большевики усинили неправовое государство...
Прекрасный пример правового государства, когда обвинитель после вынесения приговора получает телеграмму от своего начальника с указанием, каким должен быть этот приговор, и начинает бороться за изменение приговора в соответствии с пожеланием начальника. Это еще не "телефонное", как впоследствии, а "телеграфное" право.
>>В ходе процесса защита опровергала одно за другим обвинения против Б.М.Думенко. Она показала, что эти обвинения не имеют под собой сколь-нибудь серьезной доказательной базы.
>
>То есть на доклад Микеладзе, на заявления Пескарева, на свидетельство ординарца Фоменко, на показания красноармейцев Сухорукова и Коваленко имеются какие-то веские контрсвидетельства? Почему же Черушев их не приводит, отделываясь общими словами?
Его обвиняли в:
- подготовке совместно со штабом корпуса заговора, восстания против советской власти;
- переходе на сторону белых (к генералу Деникину);
- гонения на политических комиссаров, покушении на одного из них (Захарова) и убийстве другого (Микеладзе);
- слабой борьбе с партизанщиной в войсках и даже поощрении грабежей и бандитизма;
- поражении корпуса на Маныче.
Показания Сухорукова и Коваленко никак не направлены против Думенко. Микеладзе уже после своего доклада, по свидетельству врага Думенко, Белобородова, передавал: "Удалось несколько раз серьезно переговорить с комкором. Идет навстречу некоторым моим предложениям, дает на подпись все приказы". Пескарева, несмотря на требования защиты, на суд не вызвали. Остается только Фоменко, свидетель, во-первых, как я уже упоминал, заинтересованный, а во-вторых, имеющий только косвенное свидетельство.
Еще раз напоминаю вывод коллегии: "… в деле отсутствовали объективные доказательства их виновности".
>> К тому же важные свидетели, показания которых фигурировали в деле (Буденный, Ворошилов, Жлоба, П.А.Ананьин, Пискарев – комиссар одной из бригад Сводного корпуса), в суд почему-то не были вызваны, хотя защита настаивала на этом.
>Э-э-э... Вы забыли, какого числа проходил суд и что в это время происходило еще?
>Например, Семен Михайлович Буденный в этот момент находился в Павлограде, а аккурат 5 мая получил уточненный приказ на выступление 1-й Конной к южному флангу польского фронта.
Вы можете объяснить, почему суд необходимо было провести именно в этот момент?
>Позиция обвинения абсолютно логична и осмысленна. Неужели кто-то будет отзывать командиров с фронта (да еще в критический момент кампании!) для выступления в суде?
"Если гора не идет к Магомету…" Разве нельзя было подождать того момента, когда важные свидетели смогли бы присутствовать на суде?
>>Это Вы Военную коллегию Верховного суда СССР называете "реабилитационной" комиссией? Ульрих нервно переворачивается в гробу…
>К сожалению, вашего юмора я не понял...
В.В. Ульрих был председателем Военной коллегии Верховного суда СССР в 1926-48 гг. Если бы он только узнал, что ее кто-то когда-то назовет "реабилитационной" комиссией...
>Как мы видим, веских оснований для опровержения выдвинутых против Думенко обвинений Черушев не привел. ВСЕ свидетельства защиты не имеют отношения к обстоятельствам убийства Микеладзе и своджятся лишь к утверждениям, что Думенко хороший и комиссаров не обижал. Выдвинутые Пескаревым обвинения в бандитизме опровергнуты не были. Показания свидетелей обстоятельств убийства Микеладзе и сокрытие сотрудниками Думенко имени сопровождавшего его ординарца однозначно говорят, что убийство было организовано штабом Думенко. И Черушев не приводит ни одного документа, ни одного свидетельства, которое опровергло бы эту картину.
ВСЕ обвинение в убийстве Микеладзе построено по принципу "кому это выгодно". Думенко обвинили в гонениях на комиссаров для того, чтобы сказать, что убийство Микеладзе стало кульминацией этих гонений. Отсутствие гонений лишает это обвинение всякой почвы.
В бандитизме Думенко не обвиняли, обвиняли в "слабой борьбе с партизанщиной в войсках и даже поощрении грабежей и бандитизма". Слабая была борьба или нет, мог бы выявить перекрестный допрос свидетелей, которого не было.
Скрывали сотрудники Думенко имя сопровождавшего Микеладзе ординарца или не знали его, или никакой штабной ординарец Микеладзе не сопровождал – никто точно не знает.
Расстреливать людей на основании доноса – мягко говоря, несправедливо.
Черушев привел постановление Военной коллегии Верховного суда СССР по этому делу, которое начинается словами: "… в деле отсутствовали объективные доказательства их виновности". А дальше можно и не продолжать. Вы не считаете это постановление документом?
>>Этот документ ничем заключению коллегии не противоречит. Они ясно написали: "… Микеладзе, прибывший в начале января 1920 г. на работу в корпус, в скором времени установил с командиром корпуса Б.М.Думенко деловой и политический контакт …" И он его действительно установил в скором времени.
>Как я понимаю, этот вывод базируется лишь на утверждении общественного защитника, приятеля Думенко, который в описываемый период быть в корпусе и общаться с Микеладзе не мог по причине болезни.
Вы это неверно понимаете. Как у Думенко, обвиненного в гонениях на коммунистов и комиссаров, мог оказаться в приятелях А.А.Знаменский, большевик с 1904 г.? Откуда у Вас сведения, что он болел свыше 3 месяцев, и не мог быть в корпусе и общаться с Микеладзе? Прочтите в рекомендованном Вами же источнике, что по свидетельству Белобородова, Микеладзе передавал: "Удалось несколько раз серьезно переговорить с комкором. Идет навстречу некоторым моим предложениям, дает на подпись все приказы".
>Думенко был обвинен не на основании "пассажей", а на основании конкретного убийства.
Конкретного убийцу не нашли, а Думенко в убийстве обвинили совершенно необоснованно.
>Никак нет. Он всего лишь призван объяснить то, что не смогли объяснить (и поэтому тщательно игнорировали) и защита Думенко, и Военная коллегия Верховного Суда: кто же убил Микеладзе и почему улики указывают именно на людей Думенко?
На Думенко косвенно указывал только Фоменко. Версий можно придумать сколько угодно, и версия убийства Микеладзе чекистами столь же обоснована, как и версия убийства его людьми Думенко. И Военная коллегия Верховного Суда это в своем постановлении четко отразила.
>>Объясните, пожалуйста, каким образом этот документ опровергает выводы коллегии об отсутствии фактов гонений политработников в корпусе Думенко?
>А причем тут "гонения на политработников"? Речь у нас идет об убийстве должностного лица.
Вы этот документ привели после следующего вывода коллегии, где идет речь о гонениях на политработников:
>>>Не подтверждались и обвинения Думенко в гонениях им политработников. В материалах дела нет ни одного факта удаления из корпуса кого-либо из них. А причины конфликта между Думенко и некоторой частью политсостава он объяснил тем, что постоянно требовал от них нахождения на позициях с красноармейцами, а не в тылу. По ходатайству защиты в судебном заседании были допрошены в качестве свидетелей начальник политотдела Кавказского фронта Балашов и военком военных сообщений 9-й армии Клименко, которые своими показаниями опровергли в процессе следствия материалы о враждебном, нетерпимом отношении Б.М.Думенко к политработникам и о зажиме политработы в корпусе.
Об убийстве какого должностного лица идет речь в Вашем документе?
>>Угара никакого не было. Больше того, Думенко реабилитировали сравнительно поздно, в 1964 г. Того же Миронова реабилитировали в 1960. Хочу еще раз обратить Ваше внимание, что никаких вещественных доказательств у обвинения не было, а главные свидетели обвинения на суде отсутствовали. Поэтому коллегия имела все основания заключить: "Приговор в отношении Б.М.Думенко, М.Н.Абрамова, И.Ф.Блехерта, М.Г.Колпакова, С.А.Кравченко, Д.Г.Носова и И.М.Ямкового отменить, а дело о них в уголовном порядке производством прекратить за отсутствием в их действиях состава преступления." Для этого было достаточно только того, что "осужденные как на предварительном следствии, так и в судебном заседании виновными себя не признали, а в деле отсутствовали объективные доказательства их виновности".
>
>Виновности в чем?
Виновности в предъявленных им обвинениях.
>Вот тут-то и кроется главная проблема: Военная коллегия Верховного суда имела политическую задачу -- доказать, что Думенко против Советской власти не выступал, мятежа не готовил, к политработникам относился хорошо. Что и доказала, не найдя в материалах суда убедительных свидетельств обратного.
Военная коллегия Верховного суда имела задачу восстановить нарушенную справедливость и успешно ее решила.
>Вполне можно допустить, что Думенко мятежа не готовил (скорее всего, это действительно так), Советскую власть поругивал без задних мыслей (этим занимались многие, даже в Красной армии), а против комиссаров ничего не имел -- "был бы человек хороший".
Почему это Вы допускаете, а полную невиновность Думенко – нет?
>Но вот обвинений в убийстве захваченных в плен сестер милосердия, в насилиях над мирными жителями -- опровергнуты не были. Как не были опровергнуты улики, указывающие на организацию убийства Микеладзе именно в штабе Думенко. Я согласен, что убийство это, скорее всего, не носило политических мотивов -- просто Микеладзе попытался навести в корпусе порядок, что Думенке не понравилось.
В убийстве захваченных в плен сестер милосердия и в насилиях над мирными жителями его не обвиняли. А обвинения в убийстве Микеладзе и в слабой борьбе с партизанщиной в войсках и даже поощрении грабежей и бандитизма не были доказаны.
>Скорее всего, трибунал, судивший Думенко, тоже интересовался именно политической благонадежностью подсудимых, и поэтому не слишком старался копать уголовные подробности их деятельности. Причастность Думенко и его людей к убийству Микеладзе в общем-то была очевидной, и юридические тонкости типа презумпции невиновности и наличия признаний обвиняемых судей не волновали -- иначе они бы копнули глубже, или же подробнее занялись теми художествами Думенко, о которых докладывал Жорников.
Трибунал, судивший Думенко, не пытался найти истину. Причастность Думенко и его людей к убийству Микеладзе очевидна Вам, а Военная коллегия Верховного суда – нет. Кто из Вас лучше разбирается в юриспруденции?
>Военная коллегия Верховного суда не ставила задачей подробный разбор УГОЛОВНОЙ части дела, Черушев же некритично воспроизводит ее выводы, не обращая внимаие на нестыковки.
Откуда у Вас такая уверенность в знании задач Военной коллегии Верховного суда и в некритичности Черушева? И какие нестыковки в выводах коллегии Вы обнаружили?
>Видите ли, здесь мы сталкиваемся с вечной проблемой "реабилитанса". Для юриста наличие даже незначительных сомнений в виновности обвиняемого есть повод для его оправдания либо последующей реабилитации. Отсюда и происходит идиотизм типа реабилитации фон Паннвица -- на совершенно законном (sic!) основании, потому что те обвинения, по которым повесили эсэсовца, судом действительно подтверждены не были. А решение о реабилитации новым разбором дела не сопровождалось.
Интересно, был, по-Вашему, Берия английским шпионом или нет? Его ведь и в это обвиняли. И в этом, несомненно, нужно его оправдать, потому что это обвинение - полный идиотизм. Есть другие дела, за которые его можно осудить. То же самое и с фон Паннвицем.
>Потому что реабилитация -- акт по своей сути (хотя и не по статусу в нынешнем законодательстве) не ЮРИДИЧЕСКИЙ, а ИСТОРИЧЕСКИЙ. Историк же не скован процессуальными нормами, он лишь взвешивает аргументы и выбирает среди них не абсолютно достоверные, а всего лишь наболее логичные и наименее противоречивые. Для него, в отличие от юриста, отсутствие стопроцентной уверенности не является основанием для отказа от выводов -- в том числе и от выводов о виновности того или иного персонажа. В рассматриваемом же деле вероятность невиновности Думенко (на основании имеющихся документов и свидетельств) исчезающе низка. Поэтому его реабилитация с точки зрения логики выглядит дико.
Реабилитация Думенко – это именно юридический акт, поэтому занималась им Военная коллегия Верховного суда СССР, а не коллегия историков. И занималась, имея в виду презумпцию невиновности, и ВСЕ имеющиеся в деле документы (а не только те, с которыми мы знакомы), и материалы дополнительной проверки. Ее заключение Вы знаете.
С уважением, БорисК.