|
|
От
|
Сергей Стрыгин
|
|
|
К
|
Георгий
|
|
|
Дата
|
12.09.2005 14:55:51
|
|
|
Рубрики
|
WWII; 1941; 1917-1939;
|
|
Про Потемкина, Климова и Алексееву
>Это не тот самый Потемкин, который был зам. наркома иностранных дел и передавал ноту... этому... ну, послу, короче говоря?
>То-то я вижу: лицо знакомое.
Да, это тот самый заместитель наркома иностранных дел СССР Владимир Петрович Потемкин, вручивший в ночь на 17 сентября 1939 г. послу Польши в Москве Гжибовскому ноту о вводе советских войск на территорию Западной Украины и Западной Белоруссии.
Кстати, В.П.Потемкин после смерти был похоронен в Кремлевской стене.
>Это бывший вахтер комендатуры Смоленского УНКВД П.Ф.Климов.
>Ага, эти имена в беглой речи нетрудно спутать. Он что, тоже принимал участие в расстреле - по этой версии?
Ни в каких расстрелах П.Ф.Климов участия не принимал. Работал с 1932 года надзирателем в смоленских тюрьмах, в том числе и во внутренней тюрьме Смоленского УНКВД.
Все его показания о расстрелах в Смоленске и захоронениях трупов расстрелянных в Козьих Горах - с чужих слов.
Лично сам он мог видеть лишь вывод приговоренных к казни из камер и погрузку трупов на грузовики после расстрела.
Но отдельные детали в его показаниях могут быть правдивы, особенно, когда он описывал увиденное собственными глазами.
Например, Климов уверенно показал, что приговоренных в Смоленске всегда расстреливали только в здании тюрьмы и перед расстрелом раздевали до нижнего белья.
П.Климов был первым, кто намекнул о существовании третьего места спецзахоронения трупов расстрелянных в Смоленске, помимо Козьих Гор и Братского кладбища.
Кроме того, именно от Климова исходит информация о том, что в апреле-мае 1940 года на даче НКВД в Козьих Горах отдыхали Каганович и Шверник.
>Мухин в "Антироссийской подлости" излагает немного по-другому, чем в фильме. А именно: вначале она, мол, согласилась с версией допрашивающих "геббельсовцев", однако вскоре вновь стала говорить то, что в 1944 году.
Примерно так и было.
На первом допросе 31 января 1991 г., А.М.Алексеева, по всей видимости, не разобралась в намерениях следователей ГВП и просто кратко отвечала в прямом виде на поставленные следователями формальные вопросы, думая, что следователи уточняют подробности немецких расстрелов осени 1941 г.
Она показала, что у немцев работала из страха, что ее могли угнать в Германию, что она лично не видела польских военнопленных на территории дачи НКВД, что она сама непосредственно не наблюдала расстрелов на территории дачи и по этой причине не может сообщить следствию никаких подробностей этих расстрелов.
На втором допросе 12 марта 1991 г. Алексеевой предъявили ее показания 1943-44 г.г., которые она, естественно, подтвердила, поскольку и в 1943-44 г.г. показывала, что лично не наблюдала расстрелов поляков, а только видела приезд крытых машин, оставливавшихся на полчаса-час в лесу, после чего на даче появлялись возбужденные немецкие солдаты из какой-то другой части,долго чистившие после этого свое оружие, видела немецких ефрейторов со следами свежей крови на мундирах, видела свеженабросанную землю на местах, гда потом немцы в 1943 г. вскрывали могилы с расстрелянными поляками и т.д.
В 1941 году и Алексеева, и другие работницы дачи в Козьих Горах о проводящихся на территории дачи расстрелах только догадывались.