Если я правильно понял пафос указанного послания, свидетельство Карпини привлекается для того, чтобы обосновать способность монгольских лошадей находить себе корм вне зависимости от мощности снежного покрова, т.е. не только в степи, но и в лесной зоне Северо-Восточной Руси вплоть до Игнач-креста. Однако, как видим, Северо-Восточная Русь в путешествии знаменитого монаха, дипломата и разведчика не фигурирует. Он отправляется из лесо-степной Южной Руси в степную страну татар, в которой по словам его информаторов лежат глубокие снега. Что значит «глубокие снега» в сообщении не раскрывается, но мы-то знаем, что в степной зоне глубина снежного покрова редко превышает 20-30 см, что вполне укладывается в те рамки, при которых степные лошади способны достать корм – 30-40 см. Между прочим 40 см – это тоже достаточно глубокий снег, особенно для итальянца и даже для киевлянина.
Причем глубину снежного покрова 30-40 см в качестве критической для тебеневки степных лошадей дружно называют многие кочевниковеды. Л.Н. Гумилева в этом ряду я не буду упоминать, чтобы не травмировать известную часть сообщества, но Н.Э. Масанова я ранее уже цитировал:
В подкрепление приведем цитату еще одного автора:
--------------------
А.М. Хазанов, Кочевники и внешний мир, Алматы, Дайк-Пресс, 2002
с. 128
В отличие от Аравии и Сахары в евразийских степях не было ни чистых верблюдоводов или коневодов, ни чистых овцеводов. В значительной степени это объяснятется умеренной климатической зоной, в которой находился евразийский степной номадизм, а также проблемой кормов в зимний период, которые скот должен был добывать из-под снега. На помощь приходила уникальная способность лошади к тебеневке. Чтобы отрыть траву, скрытую снегом на глубине 10 см, ей достаточно трех ударов копытом. Но лошадь может тебеневать даже при толщине снежного покрова в 30-40, а иногда даже до 50 см (Насимович, 1955: 74; Баскин, 1976: 55)
Насимович, 1955: Насимович А.А. Роль снежного покрова в жизни копытных животных на территории СССР. М. Изд-во АН СССР, 1955.
Баскин, 1976: Баскин Л.М. Поведение копытных животных. М. Наука, 1976.
--------------------
Таким образом, в некоторых случаях можно поднять планку и до 50 см (перед этим правда следовало бы заглянуть в специальные работы Насимовича и Баскина). Однако для глубины снежного покрова в лесной зоне в феврале-марте и 70 см – далеко не предел. Удары копытом здесь уже не помогут, т.к. чтобы достать траву (к тому же еще и спрессованную снежной массой) снег нужно разгребать на значительной площади. Т.е. мысль Д.В. Чернышевского о том, что могольское войско в зимнем походе 1238 во Владимиро-Суздальскую землю и прилегающие районы кормилось не за счет подснежных кормов, а за счет запасов сена и овса, добытых у русских крестьян, вполне обоснована. И несмотря на «иную конструкцию» степных лошадей, отмечаемую всеми наблюдателями (уже в 20-м веке во время русско-японской войны сибирские казаки, традиционно несшие службу на киргизских лошадках, удостоились порицания от столичного гвардейца графа Игнатьева за свой внешний вид и вид своих лошадей), проблемы с фуражем, испытываемые монгольской армией, могли быть вполне сопоставимы с проблемами армии Наполеона. Но суть, все же не в сравнении с Наполеоном, а в том какие методы довольствования были оставлены природой в распоряжении монголов в данном конкретном походе. Вопрос о подножном корме, чтобы не ходить кругами, еще раз предлагаю закрыть, либо нужно привести сведения о том, что зима 1237-38 была настолько малоснежна, что и в феврале-марте (в Суздале, а не в Киеве или Галиче!) никаких проблем с травкой не было. Способность монгольских лошадей добывать корм, их неприхотливость и выносливость никто не отрицает, но и не нужно их абсолютизировать и доводить до сверхъестественного уровня.
