Дмитрию Козыреву о начале заигрывания с исламистами (+)
Возвращаясь к нашему разговору о том кто и когда начал подкрамливать исламистов,я хочу указать тот момент в истории, когда политика заигрывания с мусульманскими народами стала официальной политикой большевиков ( Съезд Народов Востока , Баку, 1920г) и привести воспоминания об этом событии двух современииков -
Герберт Уэллс
"Россия во мгле."
1920г
и
Илья Эренбург
"Необычайные похождения Хулио Хуренито и его учеников."
1921г.
Итак Г.Уэллс
Зиновьев... долго бился, пытаясь выразить положение в Ирландии в формулах классовой борьбы.
Эта головоломка так и осталась нерешенной;
затем мы перешли к Азии. Досадуя на то, что западный пролетариат все еще не переходит к решительным действиям,
Зиновьев в сопровождении Бела Куна, нашего Тома Квелча я ряда других ведущих коммунистов поехал в Баку поднимать
пролетариат Азии. Они отправились воодушевлять классово сознательных пролетариев Персии и Туркестана.
В юртах прикаспийских степей они искали фабричных рабочих и обитателей городских трущоб.
В Баку был созван съезд — ошеломляющий калейдоскоп людей с белой, черной, желтой и коричневой кожей,
азиатских одежд и необыкновенного оружия. Это многолюдное сборище поклялось в неугасимой ненависти к
капитализму и британскому империализму. Потом состоялось грандиозное шествие по улицам Баку, в котором,
как я, к сожалению, должен отметить, фигурировали и британские пушки, неосторожно брошенные поспешно
бежавшими «строителями Британской империи». Были вырыты и вновь торжественно похоронены останки 13 человек,
расстрелянных без суда этими самыми «строителями Британской империи», и сожжены чучела г.Ллойд Джорджа,
г.Мильерана и президента Вильсона.
Я не только видел в Петроградском Совете кинофильм в пяти частях об этом замечательном фестивале,
но благодаря любезности Зорина даже привез его с собой. Этот фильм следует демонстрировать с осторожностью и
только совершеннолетним. Там есть места, от которых г.Гройана из «Морнинг пост» и г.Редьярда Киплинга начнут
преследовать кошмары, если только они вообще не лишатся сна, просмотрев его:
Я приложил все усилия, чтобы выяснить у Зиновьева и Зорина, чего, по их мнению, они добивались на
бакинском съезде. И, по правде говоря, я не думаю, чтоб это было вполне понятно им самим.
Сомневаюсь, чтоб у них была какая-нибудь ясная цель, если не считать смутного желания нанести через
Месопотамию и Индию удар английскому правительству в ответ на те удары, которые оно наносило
Советской республике при помощи Колчака, Деникина, Врангеля и поляков.
Это контрнаступление почти так же неуклюже и глупо, как английское наступление, против которого оно направлено.
Трудно себе представить, чтобы большевики могли надеяться, что между ними и разношерстной толпой недовольных,
собравшихся на съезде, установится классовая солидарность. Один из самых эффектных номеров этого замечательного
бакинского фильма — танец, исполненный джентльменом из окрестностей Баку.
В отороченной мехом куртке, папахе и сапогах он стремительно и искусно танцует что-то вроде чечетки.
.....................
Надеюсь, что я не обижу товарища Зорина, к которому питаю искреннее чувство дружбы, если признаюсь здесь, что не могу серьезно отнестись к его бакинскому съезду. Это был карнавал, театрализованное зрелище, красочная инсценировка. Было бы абсурдом считать это съездом пролетариата Азии. Но если сам по себе съезд не имеет большого значения, он важен как признак перемены курса. Для меня главный его смысл в том, что он свидетельствует о новой большевистской
ориентации, представителем которой является Зиновьев.
До тех пор, пока большевики непоколебимо придерживались учения Маркса, они обращали взоры на Запад,
немало удивляясь тому, что «социальная революция» произошла не там, где она ожидалась,
а значительно дальше на Восток.
Теперь, когда они начинают понимать, что их привела к власти не предсказанная Марксом революция,
а нечто совсем иное, они, естественно, стремятся установить новые связи.
Идеалом русской республики по-прежнему остается исполинский «Рабочий Запада» с огромным серпом и молотом.
Но если мы будем продолжать свою жесткую блокаду и тем самым лишим Россию возможности восстановить
свою промышленность, этот идеал может уступить место кочевнику из Туркестана,
вооруженному полудюжиной кинжалов.
Мы загоним то, что останется от большевистской России, в степи и заставим ее взяться за нож.
.........................
Бакинский съезд произвел на Горького глубоко
удручающее впечатление. Ему мерещится кошмарное видение — Россия, уходящая на Восток.
Быть может, и я заразился его настроением.
Илья Эренбург
На съезд я отправился лишь один раз. В большом зале сидели кавказцы в черкесках, афганцы с чалмами, в клеенчатых халатах, бухарцы в ярких тюбетейках, персы в фесках и многие иные. У всех были приколоты на груди портреты Карла Маркса, с его патриархальной бородой. В середине восседал товарищ просто в пиджаке и читал резолюции. Делегаты кивали головами, прикладывали руку к сердцу и всячески одобряли мудрые тезисы. Я слыхал, как один перс, сидевший в заднем ряду, выслушав доклад о последствиях экономического кризиса, любезно сказал молодому индийцу: «Очень приятно англичан резать», — на что тот, приложив руку к губам, шепнул: «Очень».
Вдруг за окном послышалась дикая неподобная музыка — медные тарелки и трубы. Перс, тот самый, что мечтал рядом со мною в кресле, быстро вскочил и, не доголосовав двенадцатого пункта резолюции «принимая во внимание...», выбежал на улицу. Заинтересовавшись этим, я решил последовать за ним, тем более что даже этот достаточно живописный съезд мне казался невмоготу скучным.
Я был вполне вознагражден, увидав зрелище хотя и неоднократно описанное, но все же неописуемое. На носилках, украшенных яркими коврами и блистающими миниатюрами, сидели завернутые в черные шелка персиянки. Вокруг бежали юноши: всадники в доспехах стегали их нагайками. За ними двигались целые стада полуголых персов, которые хлестали свои спины, густо-синие от ударов, железными цепями. Но самое изумительное предстало в конце. Мужчины — юноши, степенные отцы, немощные старцы — в белых как снег халатах, шли рядами и, раскачиваясь в такт, восклицая: «Шахсей-вахсей!», ударяли себя саблями по лицу. Чем дальше они шли, тем крики становились пронзительнее, удары тяжелее, и светлая быстрая кровь широкими потоками текла по лицам, по халатам на сухую рыжую землю. Некоторые падали, но никто не обращал на это внимания. Мой перс вбежал в домик и минуту спустя, уже в халате, полный экстаза, кричал: «Шахсей-вахсей!» — и своей кровью заверял преданность чему-то мне неизвестному и чужому.
Учитель также видел эту фантастическую церемонию, и ночью, когда мы делились с ним впечатлениями, сказал: «Вот еще дрова... Ох, не взорвут ли они всю машину? Конечно, люди Востока падки на дары культуры, они отдают свои прекрасные кувшины за эмалированные чайники и меняют старые ковры на пакостный бархат. Но они сохранили нечто свое, особенное: какой европеец, трижды верующий, все равно во что — в туфлю папы, в мировой прогресс или в симпатичные «совьеты»,— оцарапает себя булавочкой во имя идеи? А эти, и не только те, что на улице, но и делегаты, с удовольствием устроят хорошенький мировой шахсей-вахсей, разумеется, не только по своим лбам, но и по многим другим, сначала предпочтительно английским. А потом?.. Конечно, паровоз — вещь мудреная, и этому персу его не построить, но сломать его он может...
Спокойной ночи, Эренбург! Спи хорошо! Сегодня мы видали чудесных зверей, их выпустили по соображениям высокой стратегии. Назад путь сложнее. Может быть, отсюда придет основательная баня для сорганизовавшегося человечества? Приятных снов!..»
Напомню, что все это было написано за 80 лет до 11 сент 2001г.
