От IAM
К All
Дата 07.04.2015 14:56:51
Рубрики Великая Отечественная; 1941; Фотографии; Части и соединения;

31.10.1941, Тула, 32-я танковая бригада

Поразбирался с обстоятельствами первого боя 32-й танковой бригады под Тулой 31 октября 1941 года.


[57K]



В бою 32-я танковая бригада потеряла 1 танк КВ-1 и 4 танка Т-34. Это подтверждают и наши и немецкие источники.
Подробнее здесь
http://iam-krasnoyarsk.livejournal.com/24523.html

С немецкими потерями в бою с танками 32-й танковой бригады 31 октября 1941 года пока нет ясности. Заявка 32-й тбр - уничтожено до 5 танков противника, 4 орудия разных калибров и около трехсот чел. пехоты. Может у кого есть доки немецкой 3-й тд и пехотного полка "GD" за октябрь - ноябрь 1941 года?
От САН
К IAM (07.04.2015 14:56:51)
Дата 08.04.2015 14:45:26

Re: 31.10.1941, Тула,...

Может у кого есть доки немецкой 3-й тд и пехотного полка "GD" за октябрь - ноябрь 1941 года?

Спасибо, весьма интересно!

ЖБД 3 тд есть в сети, фрагмент из гешихта если надо могу сбросить. В сети есть ещё в документах 4 тд отчёт бригады Эбербаха.

Возможно пригодиться, фрагмент из Пауль Карель Гитлер идёт на Восток (1941-1943):

Русские сильно укрепили южные подступы к Москве, установив на последнем рубеже противотанковые и зенитные орудия. Причина вполне понятна: когда Гудериан проследует Тулу, Москва окажется с запада от него, в результате чего столица Сталина будет зажата в тиски. Древний город оружейников Тула располагался в 160 километрах от столицы, а потому в каком-то смысле являлся пригородом Москвы. Русские прекрасно это осознавали. Гудериан - тоже. Понимал это и Эбербах. Тула должна была пасть. Тула являла собой как бы половину Москвы и тоже служила своего рода символом. В Туле даже был свой собственный кремль.
Во 2-й роте пехотного полка "Великая Германия" осталось 60 человек. Шестьдесят из ста пятидесяти. Но лейтенант фон Оппен изо всех сил стремился добраться до города.
– Вперед, ребята! - подгонял он своих солдат, сдвигая назад каску. Вперед!
Таким образом, 2-я рота полка "Великая Германия" являла собой авангард всей танковой армии Гудериана. Солдатам нравилась подобная мысль. Дела у роты шли совсем неплохо. Перед ними в сумерках октябрьского вечера лежала Тула. Над городом поднимались клубы пыли и дыма. С гранатами, пистолетами и лопатками в руках солдаты прокладывали себе путь через позиции противника.
Русские ловили гранаты и швыряли их обратно.
– Не бросайте сразу, выжидайте, чтобы взрывались в воздухе! - завопил унтер-офицер. Сработало. Немцы вышли к южным окраинам городской промышленной зоны. Русские откатывались, но Эбербах не хотел рисковать.
– Всем остановиться, - приказал он по рации. Затем он лично посетил передовую и успокоил страсти в ворчащей роте: - Мы возьмем свою добычу завтра утром. Завтра утром. В пять тридцать.
Со всей пунктуальностью наутро полковник Эбербах вновь прибыл на позиции. Он лично провел рекогносцировку. Перебегая от дома к дому в маленьком рабочем районе, он посетил 2 и 3-ю роты и поговорил с солдатами.
– Вон там за складом пиломатериалов находится передовой укрепленный пункт русских, - доложил лейтенант фон Оппен. - А вот в том здании из красного кирпича, вероятно это казарма, полным-полно противотанковых пушек, минометов и снайперов.
Эбербах кивнул. Находившийся рядом командир полка "Великая Германия", полковник Гёрнляйн, посмотрел на циферблат часов и сказал только:
– Пять тридцать.
Куртуазность и излишняя обходительность были тут совершенно ни к чему. Они показались бы совершенно неуместными среди этих людей, лица которых поросли многодневной щетиной, а форма пропиталась грязью. В облепленных комьями земли ботинках, в кителях, карманы которых раздувались от ручных гранат и запасных магазинов, они жались к стенам и дверям зданий, держа сигареты так, чтобы русские не могли засечь их по огонькам.
Лейтенант забычковал сигарету, извлек из кобуры P-08 "Парабеллум" и взвел курок.
– Пошли! - прозвучали негромкие слова долгожданной команды. Кто-то откашлялся. Кто-то задел обо что-то футляром противогаза. Они начали движение. Один за другим солдаты 2-й роты продвигались через сады рабочего района. На правом фланге с ними соединился взвод 4-й (пулеметной) роты.
Фон Оппен бросил взгляд в их направлении. Словно бы надеялся увидеть там своего друга, обер-лейтенанта Генерта. Его не могло быть там. В конце концов 17 октября Оппен присутствовал при похоронах товарища. Все происходило в роще возле ручья около Карачева.
Командир 4-й роты лейтенант Генерт стал первым в полку "Великая Германия", кто получил "Рыцарский крест". Генерту было двадцать семь, когда в ночь на 14 октября пуля из винтовки затаившегося на дереве советского снайпера вонзилась ему в живот. Генерт был типичным воспитанником Берлинского гвардейского училища. На Ельненском выступе он сдерживал бесчисленные атаки двух советских дивизий всего лишь с одной пулеметной и одной пехотной ротами и с частями из состава полка "Великая Германия". Под непрекращавшимся артобстрелом он с непоколебимым спокойствием отдавал приказы, несмотря на то что трижды получил ранения в руку и в ноги.
Когда ночью 14 октября известие о его гибели распространилось по батальону, имело место некое сверхъестественное явление, которое старые солдаты называют "превращение в зомби". Внезапно огонь русских утратил для них свою прежнюю ярость. Мысль о том, что эта война так жестока, так несправедлива к людям, если погибают такие, как Генерт, или его товарищи обер-лейтенант Дайес, лейтенант Лемп, лейтенант Бауманн, лейтенант Эрманн и унтер-офицеры Шнайдер и Ионассон, а также многие и многие другие, превращала солдат в фаталистов, и они сражались, забывая о смерти. Им удалось отразить советскую атаку и устранить угрозу, прикрыв открывшийся фланг пехотного полка "Великая Германия".
Тем временем лейтенант фон Оппен со своей передовой группой приблизился к складу пиломатериалов. Слева, оттуда, где проходила дорога, доносился звук танковых двигателей. Передовые артиллерийские наблюдатели двигались вместе с пулеметным взводом. Дальше вправо в серых предрассветных сумерках виднелись построенные эшелонами цепи 3-го батальона. И вот заговорил первый русский "Максим". Солдаты поспешили попрятаться от огня. Вдруг разом война открыла все шлюзы: загрохотали пушки, засвистели мины, застрекотали автоматы. Каждый метр становился ареной, где испытывалось солдатское мужество. Маленькие группы бойцов собирались у каждого дома.
Не все сразу! Вот стремительной перебежкой пошел первый. За ним второй, а затем уже остальные. Теперь укрытием им стал служить следующий дом. Впереди всегда шли сорвиголовы и опытные бойцы. Они медленно, но верно продвигались от одного здания к другому, пока в итоге не подошли к последнему дому в квартале. Перед ними лежало метров двести открытой местности. Далее находился широкий противотанковый ров, а примерно в трехстах метрах за ним большое строение из красного кирпича.
Один за другим солдаты перебежками пересекли открытое пространство. Добежав до противотанкового рва, они попрыгали в него. Из кирпичного здания беспрестанно стреляли. Если бы они могли сделать хоть что-то с этим строением. Но ров не позволял пройти танкам. Осколок снаряда перебил провод телефона, и передовые наблюдатели не имели возможности навести огонь батарей на цель.
Уцелевший личный состав 2-й роты не мог высунуться из противотанкового рва. 3-я рота находилась слева, на другой стороне дороги перед кирпичным домом. Любого, кто поднимал голову, моментально снимал русский снайпер из своей самозарядной винтовки. Потери убитыми росли. Все чаще раздавались возгласы: "Санитара! Санитара!" Наконец артиллеристы, несмотря на острую нехватку боеприпасов, смогли пристрелять свои гаубицы к злополучному строению. 3-я рота, устремившись на штурм, овладела зданием. Однако тут же угодила под убийственный пулеметный и минометный огонь, который вел противник из многоквартирных домов на окраине города. Немцам пришлось срочно искать себе укрытие.
3-й батальон также не мог продвинуться.
– Если бы только мы сумели добраться вон до того сарая, мы смогли бы ударить на это чертово кирпичное здание с фланга, - руссуждая вслух, произнес унтер-офицер Вихманн.
Трое бойцов расчета крупнокалиберного пулемета закивали.
– Ну что ж, тогда вперед, - сказал Вихманн. Он вскочил и перебежками помчался через открытое пространство к сараю. Тридцать метров. Уже пятьдесят. Русские начала стрелять. Пулеметный расчет, тяжело дыша, спешил следом за унтер-офицером. Осталось всего несколько шагов - меньше полудюжины. Вихманн споткнулся и упал, тяжело раненный в живот. Он умер не сразу, а позднее, уже по дороге в полевой госпиталь. Но солдаты с пулеметом выполнили задачу. Они собрали его и принялись поливать свинцом окна в красном кирпичном здании.
2-й роте удалось продвинуться на 50 метров, но затем она вновь оказалась прижатой к земле. 30 октября, когда зашло солнце, стало очевидным, что атака на Тулу застопорилась. Наступление на Москву потеряло темп. Не хватало бронетехники, не хватало артиллерии, не хватало гренадерских батальонов.
Прочие соединения 24-го танкового корпуса также не могли продвинуться. Танки Эбербаха были остановлены на дороге перед мощными противотанковыми заграждениями русских. Бронетранспортеры 3-й танковой дивизии, 1-й роты 3-го стрелкового полка и истребительно-противотанковая часть майора Пранка вели бои с новенькими T-34. Огневая дуэль продолжалась до поздней ночи.
Таким образом, 29 октября 1941 г. бронированному острию наступления 24-го танкового корпуса - частям под командованием полковника Эбербаха пришлось остановиться в пяти километрах от Тулы. Попытка с ходу овладеть этим важным городом провалилась ввиду сильного противотанкового и зенитного противодействия, мощи обороны противника и, как следствие, больших потерь со стороны наступающих. 30 октября в результате более тщательно подготовленной атаки, осуществленной силами 3 и 4-й танковых дивизий и пехотного полка "Великая Германия", немцам также не удалось достигнуть сколь-либо заметного успеха. Правда, 3-я танковая дивизия генерал-майора Брайта кое в чем преуспела, сумев немного потеснить противника на своем участке. Но личный состав части совершенно выдохся, а из-за ужасного состояния дорог возникли чрезвычайные трудности со снабжением. Попробовали сбрасывать боеприпасы и горючее с самолетов, летавших на высоте 5-10 метров, но и это не стало решением проблемы. В большинстве своем взрывоопасные грузы взлетали на воздух при ударе о землю. Рейды Люфтваффе также не достигли цели из-за кольца ПВО, опоясывавшего Тулу. По состоянию на 31 октября 3-я танковая дивизия на подступах к Туле располагала всего 40 танками - 40 из 150, имевшихся в наличии изначально. Итак, наступление 3-й танковой дивизии Брайта у южной окраины Тулы тоже остановилось.

А вот фрагмент из Вернер Хаупт Сражения группы армий Центр:

Казалось, что обстановка в полосе 2-й танковой армии развивается наиболее благоприятно. Задача этой армии состояла в том, чтобы обойти Московскую зону обороны с юга — через Тулу. Теперь Тула стала центральным пунктом на направлении главного удара в битве за Москву.
1-й батальон 3-го стрелкового полка перешел в атаку 2-й ротой на правом фланге, а 3-й ротой — на левом. 1-й батальон 3-го стрелкового полка (лейтенант Лозе) вел разведку и охранение на правом фланге в восточном направлении. Рота бронетранспортеров атаковала из Погасово в северном направлении. При этом она у большой шахты наткнулись на два русских танка. Советские солдаты 413-й стрелковой дивизии бежали из Болоховки. После этого рота повернула на запад, чтобы усилить атаку батальона. Ехавший во главе колонны лейтенант Браун сумел эффективно поддержать огнем своей 37-мм пушки 2-ю роту 3-го полка, которая вела бой за здание шахты на восточной окраине Болоховки. Советские подразделения укрепились там и на опушке леса к северу и вели огонь из минометов и тяжелой [125] противотанковой пушки. Батальон был вынужден временно прекратить атаку и занять круговую оборону. Связь с соседним 2-м батальоном 3-го полка поддерживалась разведдозором унтер-офицера Ронеберга из 3-й роты 3-го стрелкового полка.

2-й батальон 3-го стрелкового полка (капитан Пешке) с 3-й танковой ротой (обер-лейтенанта Мюллер-Хуффа) с юга атаковал Болоховку. 8-я рота 3-го стрелкового полка смогла быстро захватить колхоз и оттуда занять селение, расположенное у деревни. Рядом с ней продвигалась 6-я рота 3-го полка. Обе роты сначала залегли, так как противник открыл по ним сильный огонь из расположенного неподалеку леса и из фабричных строений. Батальон подтянул свою роту пехотных орудий и приданный истребительно-противотанковый взвод. Еще некоторое время продвинуться вперед не удавалось из-за атаки русских танков.

Усиленный 1-й батальон 394-го стрелкового полка (майор Хаас) тем временем с юго-запада преодолел 800-метровый открытый участок местности и стоял на окраине Болоховки. В самом поселке уже горело много домов и здания фабрики. Сибиряки храбро оборонялись, и их можно было выбивать из каждого дома только после жестокой схватки. Так как в этот момент появились советские танки, стрелковые роты залегли.

Командир полка приказал срочно вывезти на передовую 88-мм зенитную пушку. Зенитчикам действительно удалось за несколько минут подбить первый танк, пока подходил другой. Следующий удалось уничтожить после четвертого выстрела. Затем еще один Т-34 показался перед 1 -м батальоном 3-го [126] стрелкового полка. Он упал в строительный котлован и прочно там засел.

Борьба за Болоховку продолжалась дальше. Дом за домом брали в ближнем бою. Ожесточенное сопротивление было оказано атакующим из двухэтажного кирпичного дома. Там закрепился штаб сибирского 2-го стрелкового полка и около 70 красноармейцев. Пехотные орудия и выведенная вперед полевая гаубица дали по этому опорному пункту 60 выстрелов. Затем взвод 6-й роты 3-го полка пошел в атаку. Но по немецким солдатам снова был открыт огонь из карабинов. Поэтому капитан Пешке приказал прекратить атаку.

1-й батальон 394-го стрелкового полка очистил последние дома в Болоховке, хотя русским танкам все еще удавалось в поселке доставлять беспокойство. Когда 8-я рота 3-го стрелкового полка прочесывала ближний парк, обер-лейтенант Брандт и лейтенант Паукштадт заметили показавшийся брошенным KB-1. Как раз когда оба офицера приблизились к нему, тяжелый танк с ревущим мотором и зажженными фарами тронулся с места. К счастью, поблизости находилась 88-мм зенитка. Зенитчики сразу же навели ее и с третьего выстрела подбили танк. Затем пятый русский танк был подожжен попаданием из противотанковой пушки. Стемнело. Советские солдаты все еще продолжали оборонять высокий кирпичный дом. Теперь саперы 2-й саперной роты 39-го полка под командованием лейтенанта Вайгеля вышли вперед, заложили заряды взрывчатки (350 кг) и подорвали здание. В доме осталось 17 убитых советских офицеров, в живых удалось остаться только одному старшему лейтенанту. Бой за Болоховку завершился! 2-й батальон 3-го стрелкового полка потерял [127] 9 человек убитыми и 37 ранеными, среди них — двух лейтенантов — Циммермана и Штегемана. Эта победа обошлась дорогой ценой и для 1-го батальона 394-го стрелкового полка.
От stern
К САН (08.04.2015 14:45:26)
Дата 08.04.2015 20:52:05

Re: 31.10.1941, Тула,...

пехотный бой. о к-ом пишет Пауль Карелл, он вообще был ? На окраине города?

Выходит так, что советская сторона утром/днем атаковала, потеряла танки, потом подключили пехоту для эвакуации подбитых.. Ну еще танки постреляли по двум зениткам на окраине, видимо попали, посмотрели, ловить больше нечего, не атаковать же ротой в 50 чел?!
ПОтери немцев неизвестны, но видимо небольшие. Этот худлит никакой критики не выдерживает.. весь героизм закончился на танкистах.
От САН
К САН (08.04.2015 14:45:26)
Дата 08.04.2015 15:15:24

Re: 31.10.1941, Тула,...

>Может у кого есть доки немецкой 3-й тд и пехотного полка "GD" за октябрь - ноябрь 1941 года?

Фрагмент из книги по истории полка-дивизии-корпуса "Великая Германия" (англ.):

The Battles for Tula

The 30th of October, the day selected for the occupation of the city of Tula, began well for the attackers as reflected in the account by the same participant from I Battalion:
"We were to attack again at 05.30. The 2nd Company was to the right of the road, the 3rd to the left and behind. The enemy made no move. Once again our attack was delayed. Panzers, artillery observers, heavy weapons — all had to be assembled first. The commander of the 5th Panzer Brigade, Oberst Eberbach, ran from house to house in the front lines, conducting a personal reconnais-sance.
The regiment's commander, Oberst Hoernlein, dismissed us con-fidently: I wish you the prettiest maidens of Tula! That was an irony in this land.
The workers settlement consisted of house after house built along the main street. The houses and several wooden apartment buildings were the only cover. In rows the 2nd Company, led by Leutnant von Oppen, scrambled through the gardens. With it was a platoon from 4th (MG.) Company as well as mortars. The Panzers growled along the street on the left. Forward artillery observers went along with the Grenadiers. Behind us in long lines followed III Battalion under Major Krьger. The great war machine was at work.
The first enemy machine gun began to fire. It was an uncomfortable sound, hurried and irregular. Rifle fire also began to come from the nearest houses. The battle had begun. The picture changed in no time: groups of soldiers collected behind every house. The stone houses were the most sought after. Then two or three men would dash forward to cover behind the next house. Every time the machine gun would open fire seconds later.
The run from one house to another required a decision and an act. It was no easier after a dozen such dashes. The veteran troops listened to the noise of battle before deciding to go. The young, inexperienced soldiers had not yet learned this skill. They followed the old hands. These older fellows led the way in the fight — firing, running and looking. The younger ones ran behind them carrying hand grenades and ammunition. All were enthusiastic: the young simply over combat, the old over a good shot, a daring dash, a brave comrade.
The style of combat was unusual. Up front there were only a few men. The company was very deep. The few up front were the boldest: the Leutnant, a Feldwebel and several others who had worked their way forward. They worked in a quick and businesslike fashion. This phenomenon was a source of wonder during every attack: the forward impetus of the volunteers. Every one of these splendid fellows acted as if the capture of Tula hinged on him alone.
Wounded came back. They walked calmly, despite the firing. They were no longer bothered by it. They joked among themselves: Hey Emil! Say hello to home for me. — Don't talk foolishness. I'll be back tomorrow! They kept their spirits up. In general, the wounded didn't lower our fighting spirit, rather they raised it.
Helmet back, long hair, unshaven, cigarette hanging from his mouth, one arm in a sling, boots and pants covered with mud, a hand grenade still in his jacket pocket — this was the fighter of Tula.
Ill Battalion tried to move out to the right. The attack had to be broadened. The attempt failed and the battalion suffered casualties. The 'Third' had to fight its way through a brickyard to the left of the road. It then found itself facing apartment blocks at the edge of the city 500 metres away.
Progress was slow. Suddenly, there was an anti-tank ditch ahead and then an area of open ground. The rows of houses curved away to the left. A large, red apartment building stood several hundred metres in front of us. The decision to make this dash was more difficult. Several made it. Others made it only as far as the anti-tank ditch. Wounded gathered in the ditch itself. The red apartment building was visible from everywhere. The main enemy fire must be coming from there.
Our Panzers were unable to help. The forward artillery observer, a plucky Wachtmeister, was up ahead, but he had no communication with the guns.
There was no actual battle noise, but rather a large number of rifle shots. One needed only raise a hand and the firing started. And always from the red apartment building.
Unteroffizier Wichmann of the 4th (MG.) Company attempted to work his way farther forward. He moved in stages from house to house. This blond dare-devil, who had earned the Iron Cross, First Class in France, was known by the whole battalion. His gun crew panted along behind him. From far ahead he called out targets. He was an irrepressible fellow with a secret love for battle. The crew assembled the machine gun. With all his strength, Wichmann ran towards the anti-tank ditch. Out in the open he was knocked down by enemy fire. His gun went into position and opened fire. The 'Second' moved up a few houses farther.
By the afternoon the attack had bogged down. The 2nd Company was too weak. It was unable to take the red apartment building. Russian anti-tank guns fired through the roofs, the anti-aircraft guns fired senselessly into the air and the rifle fire kept up. The company was unable to obtain a clear picture of the overall situation over the radio.
As darkness fell we organized a thin line of security based on houses, sheds, rubbish heaps and barbed wire. The red apartment building was about 150 metres away. The Leutnant went from man to man, organizing and seeing to their needs. He was fresh and apparently unaffected by the battle. This instilled confidence in the Grenadiers. They read the state of things from the face of their leader."
The report that went back to the rear was momentous — '. . . the attack has bogged down. . .' This meant that the objective the commanders wanted so badly could not be taken. It remained in sight — unattainable, yet so near. It also meant that all of the efforts to take Tula had been in vain. Success had eluded the attackers.
The changeover to the defensive placed a great strain not only on the troops, but also on their commanders and headquarters. The shift from an offensive to a defensive mentality, from the optimistic atmosphere of the attack to the desperate need to hold on to what had been gained and persevere against an ever-growing weight of enemy fire meant a moment of weakness for everyone. The hours of the changeover were the hours of the commanders who, in order to master the situation, had to be pillars of strength in the front lines. It was they who had to do everything necessary for their men in order to change their earlier spirit of attack into a determination to hold on. While the attacking spearheads still lay forward, facing the enemy in lonely isolation, the heavy weapons moved up and dug in close to the future defensive position so as to be ready to meet the enemy counterattacks expected in the early hours. Supporting fire from the heavy machine guns, the infantry guns and artillery and its effects on the attacking enemy were to ease the transition to this new phase of the battle for the Grenadiers.
Outside Tula the transition from the offensive to the defensive, a process which was repeated so often in this war, was completed on the night of 30/31 October 1941. Soon after midnight the Russians demonstrated to 2nd Company/I Battalion under Lt. von Oppen, which was holding onto the first houses at the edge of the city, that they were determined to defend Tula. At 03.00 the company came under fire from a weapon it had not encountered before. This began the first day of the defence in the Tula battle zone and many more were to follow until 30 November. This day also showed what was in store for I.R. GD in the days to follow:
"A barrage from a Russian multiple rocket launcher. We called it 'Firing Elias.' On other fronts it was also known as the 'Stalin Organ.' Thirty to forty rockets struck a small area simultaneously. It thundered and howled for half a minute and the houses shook. Window panes fell into the rooms. The 'Firing Elias' was not for weak nerves.
The weather changed abruptly. The ground became wet and slippery. It was raining lightly.
In the morning dawn there was machine gun and rifle fire from all sides. A new entrance was knocked through the rear wall of our house and the old one blocked up. Several messengers ran toward the old entrance, drawing machine gun fire on the house. We stood battle-ready behind the thickest wall and smoked.
Enemy soldiers moved against 2nd Company in the semi-darkness. We couldn't see them until they were quite near. Tracer fire came from the red apartment building. The Grenadiers lay in the mud and fired on every suspicious shape. Often their tired eyes saw ghosts. The mental strain on the individual soldiers was great. The fighting there was reduced to a basic, instinctive level: the man whose vigilance was poor and fired too late, or who failed to hear the enemy as he sneaked toward him, was overcome. The mud, the cold, the heaps of rubble, the barbed wire entanglements, the red apartment building — these things weighed heavy on the minds of the defenders. This battle was no heroic charge across a field of flowers.
It became lighter. The sound of engines was heard from behind the red apartment building. Soon afterward the first shells from the Russian tanks crashed into our houses, which collapsed or had their roofs torn off. Wounded called for help and were moved to the rear. Rifle fire crackled everywhere. The enemy leapt from house to house, apparently without any plan. The number of men wounded by rifle fire grew. Crawling and running, the Leutnant moved back and forth among the Grenadiers. He and his Feldwebel were the heart of the position and the soul of the defence.
In the cold and mud, and after many serious situations, the day came to an end. The companies had been weakened, but in front of every rifleman lay a heap of brown forms. The position had held. There were no longer sufficient numbers to allow relief. Everyone had to spend the night out of doors."
The positions of I Battalion — if the few holes manned by the weakened companies could be referred to as such — lay with 2nd Company on the right and 3rd Company on the left of the Jassnaja Polyana—Tula road. To the right, or east of 2nd Company, on the other side of a significant gap, was III Battalion, to which 1st Company under Obit. Derben had been attached. As the right hand battalion of the I.R. GD, II Battalion had dug in on the heights on both sides of the village of Gostewka after the Soviet positions on the heights had been rolled up by 6th Company on 1 November. The brick yard played a major role in the battalion's defensive system. The heavy weapons, as well as the batteries of the 400th Artillery Battalion, were located in the wide area behind these positions near Kossaja Gora, near Ssudakowa and at the northern edges of the forest near Kostowka. The regimental command post, formerly hidden in this forest, was transferred south into the village of Trossna after the situation firmed up.
In the beginning the Soviets launched repeated attacks with and without tanks against the weakened companies in their unfinished defensive positions. Things went too far for the defenders when, on 1 November, four to five Russian tanks attempted to break through at the junction between III and I Battalions and even opened fire on 2nd Company from behind. Lt. von Oppen and a Feldwebel worked their way up to the tanks from behind. While the Feldwebel provided covering fire with his submachine gun, the Leutnant climbed up onto one of the tanks, pulled the pins on several hand grenades and stuck them into the tank's turret. Two members of the crew who tried to escape were shot down by the Feldwebel. The tank was disabled. Another was knocked out by German anti-tank gun fire and the rest withdrew. This type of incident occurred daily along the defensive line. Each man had to look out for himself to defend against the enemy's superiority in numbers. The numbers bear witness to the depleted condition of the companies. The following strength report was sent back by I Battalion on 3 November: 8 officers, 56 NCOs, 303 men.
This sobering report indicated that individual combat companies often had no more than 50 men on strength. A novel experience and one that was almost amusing for the men up front was the first use of loudspeakers by the Russians. Suddenly, the Grenadiers of Tula heard: "Come over brothers, and bring your mess kits." Or: "The Russian winter will destroy you!" Between messages the Russians played German marching music. This went on for a while, until the troops in the front line discovered the approximate location of the loudspeaker. There was a burst of fire and then quiet. A little later it reappeared in another location and resumed its broadcasts. Although the Russian propaganda messages made no special im-pression on the Grenadiers, the appearance of the loudspeakers introduced a certain amusing variation to the daily routine.
Forward in the positions a monotonous daily routine set in: fire from rifles or machine guns interspersed by salvoes from Stalin Organs or mortar barrages. One Russian weapon which was very noticeable was the much-feared 7.62 cm anti-tank or tank cannon, the so-called "Ratsch-Bum". Its hard crack was a very unpopular sound. In several places the enemy was within 60-80 metres of the German positions. These were very dangerous areas; the men could move little during daylight but had to remain constantly vigilant.
The Soviet soldier was certainly tenacious, but less out of convic-tion than apathy. Death was not the worst for him, as his life was scarcely worth living. Although he seldom carried out close-quarters fighting down to the final consequence, the Soviet soldier certainly didn't run away. He fired from his hole until the enemy was within about five metres. Then he ducked down, awaiting a bullet or the death blow. If he was not noticed, he would fire into the enemy's back. He would remain sitting between the positions all day long. On the other hand, in counterattacks and battles of movement it often came down to wrestling matches and knife fights; then he felt personally threatened.
От ЖУР
К САН (08.04.2015 14:45:26)
Дата 08.04.2015 15:13:59

Болоховка это совсем другой эпизод. Не наводите тень на плетень.

>А вот фрагмент из Вернер Хаупт Сражения группы армий Центр:

Это о событиях 20 ноября.
От САН
К ЖУР (08.04.2015 15:13:59)
Дата 08.04.2015 15:33:34

Re: Болоховка это...

>>А вот фрагмент из Вернер Хаупт Сражения группы армий Центр:
>
>Это о событиях 20 ноября.

Я детально не занимаюсь этим вопросом, поэтому... Просто хотел помочь человеку...

По-моему, мы с вами некоторое время назад, как мне показалось, поняли друг друга. Поэтому, давайте как-нибудь свой нрав с домочадцами и аккуратнее с комментарями. В ваши порой совсем неточные сведения, пальцем же никто не тычет...
От ЖУР
К САН (08.04.2015 15:33:34)
Дата 08.04.2015 15:44:52

Re: Болоховка это...

>Я детально не занимаюсь этим вопросом, поэтому... Просто хотел помочь человеку...

Вы просто прежде чем помогать думайте по теме ли вообще ваша "помощь".

>По-моему, мы с вами некоторое время назад, как мне показалось, поняли друг друга.

Я вам написал(цитирую дословно): "На мои вопросы про доки на форуме в будущем можете не затрудняться.

Что вы там из этой фразы "поняли" не знаю. Да и мне собственно все равно, ваше мнение мне фиолетово. Будете писать чушь на форуме, буду комментировать что это чушь.

>Поэтому, давайте как-нибудь свой нрав с домочадцами и аккуратнее с комментарями.

Давайте вы оставите свои советы для своих домочадцев.

>В ваши порой совсем неточные сведения, пальцем же никто не тычет...

Дык кто же вам мешает, тыкайте.
От САН
К ЖУР (08.04.2015 15:44:52)
Дата 08.04.2015 15:58:55

Re: Болоховка это...

У вас осень и весной всегда так?..

Ни времени, ни желания тратиться на бесполезную перебранку с вами у меня нет.

Я так понимаю, вы очень тонкая и чувствительная натура, поэтому на форуме регулярно занимаетесь выяснением отношений и не только со мной...

А про ошибки и неточности, так кто же их не совершает, можно указать и в более цивилизованной форме. Видимо, вам что-то не даёт покоя с момента нашего последнего общения, про которое я уже и забыл. Весна, красивые женщины, а вы весь в напряжении...
От ЖУР
К САН (08.04.2015 15:58:55)
Дата 08.04.2015 16:04:17

Re: Болоховка это...

>У вас осень и весной всегда так?..

Вы забыли чего нибудь поклянчить, вы ведь это делаете всесезонно.
От САН
К ЖУР (08.04.2015 16:04:17)
Дата 08.04.2015 16:13:12

Re: Болоховка это...

Ну в просьбе помочь или поделиться, тем более не за спасибо, я не вижу ничего постыдного. Нормальные люди, на это нормально и реагируют.

Мне жаль вас, что вы даже не можете остановиться, предлагаю на этом поставить точку.


P.S. Лучше бы рассказали где эта Болоховка и чьи танки там 20 ноября были подбиты...
От ЖУР
К САН (08.04.2015 16:13:12)
Дата 08.04.2015 16:21:47

Re: Болоховка это...

>Ну в просьбе помочь или поделиться, тем более не за спасибо, я не вижу ничего постыдного. Нормальные люди, на это нормально и реагируют.

Нормальные люди просят помочь нормально. Вот для примера пост ув.IAM.

Но к вам и вашему "клянченью" - нормально точно не относится.

>Мне жаль вас, что вы даже не можете остановиться, предлагаю на этом поставить точку.

Дык поставьте, в чем же проблема? Вам указали на вашу ошибку - вы в ответ решили учить жизни, да еще переходя на личности. Ну так не обессудьте.

>P.S. Лучше бы рассказали где эта Болоховка и чьи танки там 20 ноября были подбиты...

Это кстати мысль. Пожалуй напишу как я пост в ЖЖ про Болоховку, там были любопытные детали.
От САН
К ЖУР (08.04.2015 16:21:47)
Дата 08.04.2015 16:30:57

Даа... (-)
От IAM
К САН (08.04.2015 14:45:26)
Дата 08.04.2015 14:53:34

Re: 31.10.1941, Тула,...

>ЖБД 3 тд есть в сети, фрагмент из гешихта если надо могу сбросить. В сети есть ещё в документах 4 тд отчёт бригады Эбербаха.

Спасибо. С этими доками уже помогли. Мне сейчас нужны данные о немецких потерях, но их, я так понял, ни у кого в наличии нет.
От САН
К IAM (08.04.2015 14:53:34)
Дата 08.04.2015 15:38:18

Re: 31.10.1941, Тула,...

>Спасибо. С этими доками уже помогли. Мне сейчас нужны данные о немецких потерях, но их, я так понял, ни у кого в наличии нет.

А материал по GD смотрели, тоже ничего интересного?

Ну с данными по немецким потерям подчас крайне непросто...
От IAM
К САН (08.04.2015 15:38:18)
Дата 08.04.2015 17:58:11

Re: 31.10.1941, Тула,...

>А материал по GD смотрели, тоже ничего интересного?

К сожалению, ничего.