От Вадим Ответить на сообщение
К All Ответить по почте
Дата 07.02.2009 22:45:06 Найти в дереве
Рубрики Персоналии; Версия для печати

Загадочная смерть комдива Ковалева


Комдив Александр Ковалев
В Центральном пограничном музее ФСБ России есть Зал пограничной славы, в котором выставлены портреты всех руководителей охраны отечественных рубежей, начиная с ХIХ века. Среди них портрет комдива Александра Ковалева, чья жизнь и судьба — одна из самых загадочных и трагических биографий чекистов-пограничников...
________________________________________
ЧЕЛОВЕК В ШТАТСКОМ

В ОДИН из тревожных дней сурового октября 1941 года в кабинет военного комиссара Красногвардейского района города Москвы вошел человек в штатском. Судя по внешности, он был уже явно непризывного возраста.
Усталый, с воспаленными от бессонных ночей глазами и с не по-военному запущенной щетиной на щеках, комиссар с досадой взглянул на посетителя: "Еще один доброволец... Сейчас будет проситься на фронт... Хотя для ополчения вполне подойдет...".
Внимательнее присмотревшись, хозяин кабинета с удовлетворением отметил, что под цивильной одеждой вошедшего угадывалась выправка профессионального военного, и, судя по манере держаться, достаточно высокого ранга. Интуиция не подвела военкома.
— Комдив Ковалев, — представился посетитель. — Правда, в запасе...
На стол военкома лег рапорт с просьбой об отправке на фронт в любой должности, вплоть до рядового бойца. Враг уже под Москвой! А ему, комдиву, ни повестки о мобилизации, ни хотя бы формального вызова в военкомат.
Ковалев без проволочек был призван в РККА и получил назначение на должность командира стрелковой дивизии. Правда, боевое соединение, согласно мобплану, еще надо было сформировать. Место его развертывания было определено на Волге, близ Горького. К новому месту назначения комдив вскоре и убыл. Но на фронт он так и не попал. Тело комдива с входным пулевым отверстием в затылке было найдено в вагоне поезда Москва — Горький на перегоне между станциями Трактовая и Арзамас.
Истинные причины безвременного ухода Ковалева из жизни до сих пор до конца не выяснены. До недавнего времени существовало несколько версий таинственного исчезновения комдива. Наиболее правдоподобными из них были две.
Первая: расстрелян как "враг народа" по доносам завистников и недоброжелателей.
Вторая: пал смертью храбрых в окружении вместе со своими подчиненными в одном из приграничных боев с гитлеровцами на территории Белоруссии.
Однако в процессе работы в архивах было установлено, что в списках репрессированных военачальников он не значится. Отпала и вторая версия — героическая гибель в 1941 году во вражеском кольце. Как оказалось, в приграничном сражении погиб другой Ковалев, однофамилец, генерал РККА.
Но тут появилась третья версия — суицид. В архивном личном деле комдива обнаружена короткая и пока не подтвержденная фактами запись: “Покончил жизнь самоубийством в начале 1942 года в спальном вагоне пассажирского поезда Горький — Москва”.
Но после того как удалось встретиться и поговорить с проживающей в Москве дочерью комдива Ковалева — Инной Александровной, появилась еще одна, четвертая по счету, версия трагедии, разыгравшейся более шести десятков лет назад. Из нее следует, что комдив был тайно ликвидирован агентами НКВД по заданию Лаврентия Берии. И судя по всему, эта последняя версия, о которой Инна Александровна узнала от сослуживцев отца, является наиболее достоверной и вероятной...
"ПРОБИТЬСЯ ИЛИ УМЕРЕТЬ!"

ДЛИТЕЛЬНЫЙ поиск документальных сведений о Ковалеве в конце концов увенчался успехом. Нашлась даже старая книжка, рассказывающая о ленинградских пограничниках 30-х годов. Она была выпущена небольшим тиражом для служебного пользования в 1936 году к 15-летию погранвойск. В издании помещен любопытный очерк начинающего советского писателя Михаила Слонимского под названием "Комбриг Ковалев". Написан он в патетически-высокопарном стиле тридцатых годов, и изложенные в нем факты не совсем соответствуют подлинной биографии комдива.
К примеру, вот какую обобщенную характеристику дает автор своему герою: "Жизнь таких людей, как Александр Антонович Ковалев, в основных своих чертах типична, потому что слита с жизнью миллионов нашей страны. Вы находите Ковалева в общей революционной борьбе как человека, преданного этой борьбе до конца... Его мужество, его отвага и смелость отданы делу великой партии большевиков, партии Ленина-Сталина".
Читая эти выспренние строки, невольно представляешь себе обобщенный образ эдакого несгибаемого борца за всеобщее счастье без индивидуальных черт характера и особенностей биографии. А каким же был на самом деле чекист Ковалев?
Как свидетельствуют обнаруженные в архивах анкеты, родился Александр Ковалев 22 февраля 1899 года в уездном городке Чериков, в Белоруссии. Его отец, малоземельный крестьянин, чтобы прокормить семью, был вынужден уйти в город в поисках хоть какого-либо заработка.
Кем только не работал отец в городе: был сторожем, кочегаром, плотником, чернорабочим местного винокуренного заводика. Но несмотря на бедность, все дети получили начальное образование. Например, Александр сумел окончить приходскую школу и так называемое высшее начальное училище. Затем даже поступил в учительскую семинарию. Но оттуда, к сожалению, пришлось вскоре уйти. Причину такого поступка Ковалев объясняет в автобиографии весьма прозаично: "за неимением средств".
По счастью, нашлись добрые люди, сжалившись над грамотным и добросовестным хлопцем, помогли с работой — устроили письмоводителем в уездный училищный совет. В этой скромной должности юношу застала Февральская революция.

Праздник в Ленкоранском погранотряде в честь 10-й годовщины РККА (А. Ковалев в центре у знамени). 1928 г.

В России перемены во власти — демократия и Временное правительство. В моде выборные должности. Грамотного паренька выдвинули на руководящую работу по линии профсоюзов. А после установления советской власти избрали членом уездного исполнительного комитета — проводить в жизнь декреты и постановления большевиков. Приняли в партию большевиков. Теперь без этого нельзя, особенно на руководящей работе. Кто не с нами, тот против нас — таков лозунг дня.
В начале 1919-го молодой коммунист, как это и полагалось партийцу, добровольцем уходит в ряды РККА. Участие Ковалева в Гражданской войне уложится в полторы анкетных строки: "После окончания Могилевских, затем Московских командных курсов принимал участие в Гражданской войне на Польском фронте и при защите Петрограда во время наступления Юденича". Однако за этой короткой записью скрывается немало героических и драматических событий в его боевой биографии.
И вновь обратимся к очерку М. Слонимского: "Это случилось под Бобруйском в девятнадцатом году, когда молодая Советская республика в голоде, во вшах, в эпидемиях дралась против окружившей ее звериной злобы белогвардейцев и интервентов". Далее автор повествовал, что курсанта Ковалева назначили военкомом небольшого отряда для выполнения сложного боевого задания — взорвать мост на стратегически важном шоссе в тылу врага. Под покровом ночи красноармейцы перешли линию фронта, скрытно подобрались к намеченному объекту и заложили взрывчатку. Оглушительный взрыв разорвал ночную тишину и поднял на ноги белогвардейский гарнизон.
Красные бойцы очутились во вражеском окружении. Среди них, к сожалению, нашлись трусы и паникеры, предложившие сдаться на милость врага. "Но военком Ковалев, — не без патетики писал Слонимский, — приказал: "Пробиться или умереть!" И взяв под особое наблюдение слабодушных... повел отряд в атаку и пробился к своим".
...Юденич у стен колыбели революции — Петрограда. Московских курсантов по тревоге погрузили в железнодорожный эшелон и прямо с колес бросили в кровавый бой. Курсанты спасли положение на фронте. Но в ожесточенном сражении под Детским Селом вражеская разрывная пуля едва не поставила точку в карьере будущего чекиста.
Ранение в бедро оказалось настолько серьезным, что хирург полевого госпиталя категорически настаивал на ампутации изуродованной ноги. Но комроты не дал своего согласия на операцию. Восхищенные стойкостью Ковалева, врачи сделали все возможное, чтобы сохранить ногу. В конце концов их мастерство и молодость пациента взяли свое. Ковалев встал на ноги. Но неумолимая медицинская комиссия признала молодого краскома не годным для дальнейшей военной службы.
С палочкой в руке Ковалев возвратился на родину. Закаленные в боях с классовым врагом фронтовики ценились тут на вес золота — они крайне необходимы для новой власти на всех постах. С 1919 по 1921 год Александр прошел в чериковском уездном комитете партии практически все должности — от заведующего отделом труда до председателя укома. И все это время он боролся с тяжелым недугом: упорно разрабатывал раненую ногу, тренировал молодые мышцы. Постепенно беда отступила, здоровый организм преодолел последствия тяжелого ранения. Трость отброшена в сторону. И хотя едва заметная хромота пока оставалась, но она уже не так сильно мешала Ковалеву при ходьбе.
ГРАНИЦУ НА ЗАМОК

С ФЕВРАЛЯ 1921 года у Ковалева началась чекистская служба, продолжавшаяся без малого два десятка лет. По направлению гомельского губкома партии Ковалева назначили членом коллегии губернской ЧК. Деятельный молодой сотрудник пришелся по душе самому шефу белорусских чекистов Я. Ольскому — соратнику Ф. Дзержинского и будущему главе контрразведывательного отдела ОГПУ. Благодаря личным качествам и знакомству с Ольским, что в карьере немаловажно, Ковалев всего за год дослужился до заместителя председателя губчека.
В 1922 году создается Западный пограничный округ. На его укрепление направляются стойкие чекисты. Ковалев получил назначение начальником Житковичского особого пограничного отделения. В это же время Отдел погранохраны ОГПУ в Москве возглавил Я. Ольский — друг и соратник Ковалева. С этого момента Ковалев становится одним из тех, кто создавал и укреплял советские пограничные войска, кто надежно закрывал пограничные рубежи на крепкий замок, кто возводил непреодолимые препятствия для шпионов, диверсантов, контрабандистов и иной закордонной контрреволюционной нечисти.
В следующем, 1923 году пограничная охрана разделилась на две составные части — оперативно-чекистскую и войсковую. Ковалеву, как уже опытному пограничнику, поручают возглавить 15-й погранотряд в Заславле. Через год — необычайно быстрое повышение по службе. Заместитель начальника Управления погранохраны ГПУ Белорусской ССР — так называется новая должность Александра Антоновича. Видимо, столь стремительной карьерой он был обязан не только своему опыту организации пограничной службы, но прежде всего (позволим себе сделать такой вывод) знакомству с Ольским, который к тому времени набрал в ОГПУ столь значительный вес, что в центре и на местах стал формировать свою команду из преданных пограничной службе людей.
Казалось, что после такой достаточно высокой должности Ковалева ждет очередная ступень вверх по карьерной чекистской лестнице. Однако в феврале 1926 года он оказывается в Закавказье с понижением — начальником 37-го Батумского погранотряда.
Чем был обусловлен такой откат назад, неизвестно. Но дело в том, что Ольского назначили руководить Контрразведывательным отделом ОГПУ, и он уже не являлся прямым начальником Ковалева. Погранохрану и войска ОГПУ возглавил З. Кацнельсон — человек набиравшего вес и влияние Генриха Ягоды, который расставлял на ключевые посты своих людей. А такие, как Ковалев, пахари, должны работать "на земле", то есть непосредственно на пограничье. Там их место, на передке.
ВЫГОВОР ЗА УСПЕШНУЮ ОПЕРАЦИЮ

НО КОВАЛЕВ не падает духом. Он служит прежде всего социалистическому Отечеству, а не высоким личностям от ОГПУ. Для него служба и дружба несопоставимы с угодничеством и личной преданностью. Со свойственной ему энергией занимается укреплением пограничных рубежей Закавказья. Сделать это здесь очень сложно. Многочисленные тайные тропы через горные перевалы и ущелья не перекроешь. Приходится принимать оперативные меры по выявлению среди местного населения лиц, подозреваемых в систематическом нарушении пограничного режима, проводить внезапные операции по перекрытию наиболее вероятных путей прохода диверсантов, шпионов, контрабандистов.
Однако в 1927 году аджарский областной комитет партии неожиданно объявляет Ковалеву выговор с формулировкой: "За проведение батумской таможней операции по задержанию контрабандистов".
Вроде бы надо поощрять Ковалева. Он стоит на страже закона, не дает разворота подпольному бизнесу контрабандистов, чем способствует развитию социалистической экономики. Но республиканская партийная верхушка считает иначе: проведение чекистско-войсковой операции было ненужным и даже вредным мероприятием. Почему? Ларчик открывался просто. Дело в том, что некоторая часть многочисленных родственников полномочного представителя ОГПУ в Закавказье Лаврентия Берии промышляли контрабандой. И им все сходило с рук. Ковалев решил покончить с нелегальной торговлей, процветавшей в приграничной полосе. И враз попал в опалу. Его тут же отстраняют от должности начальника Батумского погранотряда и направляют в Армению, где назначают начальником Ленкоранского погранотряда. Теперь он далеко от проторенных родственниками набиравшего силу руководителя закавказских чекистов контрабандных тропинок через линию границы и не сможет им мешать. Потому что (чего греха таить) многие высокопоставленные партработники да и некоторые местные блюстители революционной законности не брезговали подношениями воротил преступного бизнеса.
В середине 1929 года Ковалева отправляют подальше от Закавказья — вотчины Берия. Он едет в Казахстан. Здесь его ждет повышение по службе. Ковалев становится заместителем начальника Управления погранохраны и войск полномочного представительства ОГПУ по Казахской ССР по оперативной части.
Дел у войскового "опера" хватало. Начало коллективизации в республике ознаменовалось валом антисоветских восстаний. Особую опасность представляли банды под руководством бая Клычева, действовавшие в отдаленных районах Талды-Кургана. Положение осложнялось тем, что рядом была китайская граница. Оттуда, из-за кордона, повстанцы почти беспрепятственно получали помощь. И там, на сопредельной территории, могли скрыться в случае опасности.
Ковалев, как оперативный руководитель всех дислоцированных здесь войск ОГПУ, лично принимает участие в разгроме мятежников. Прежде всего он перекрывает пути отхода за границу. Перевес на стороне чекистов и местных формирований, состоящих из коммунистов и представителей бедноты. Ковалев объединяет все силы под своим командованием и запирает бандитов в ущелье. Антисоветское восстание ликвидировано. Спасен семенной фонд — около 20 тысяч пудов зерна, подготовленных для посевной кампании в только что созданных колхозах. Донесение о результатах боевой операции заканчивалось оптимистическими словами: "За границу ни один бандит не ушел, а беднота приветствовала победу советской власти".

Атрибуты борьбы с басмачеством
А Ковалева перебрасывают в другой "зараженный" басмачеством регион — в Среднюю Азию, где назначают заместителем начальника Управления погранохраны и войск ОГПУ региона. И здесь Ковалева в рабочем кабинете не застать. Он постоянно в войсках — организует и руководит чекистско-войсковыми операциями по ликвидации банд басмачей. Успехи чекистов и пограничников налицо, проявления бандитизма резко сокращаются. Захвачен даже самый именитый басмач Ибрагим-Бек.
В начале 1933 года Президиум ЦИК награждает Александра Антоновича только что учрежденным орденом Красной Звезды. Формулировка заслуг более чем краткая: "За особые отличия при ликвидации бандитизма в Средней Азии". В следующем, 1934-м, — орден Красного Знамени — "За боевые заслуги в деле охраны государственной границы СССР". А на груди у него уже имеется знак "Почетный чекист" — "За активное участие в ликвидации басмаческих и бандитских боевых организаций". Кроме того, от коллегии ОГПУ боевое оружие — пистолет "Браунинг" и посеребренная шашка — "За самоотверженную работу по охране границы".
В конце 1934 года Ковалева переводят в Москву и назначают начальником 2-го (командного) отдела Главного управления пограничной и внутренней охраны НКВД. Только что прошла серьезная реорганизация всего чекистского ведомства. Уже несколько месяцев как функционирует мощный Наркомат внутренних дел под руководством бессменного заместителя Дзержинского, Менжинского — Генриха Ягоды. Но на новом месте Ковалеву довелось поработать всего лишь около двух месяцев.
ВЫСТРЕЛ В СМОЛЬНОМ

В ЯНВАРЕ 1935 года Ковалева переводят в Ленинград и назначают начальником Управления пограничной и внутренней охраны НКВД Ленинградского округа. Это назначение было связано с трагическими событиями. 1 декабря 1934-го был убит С.М. Киров. Роковой выстрел в Смольном явился сигналом к развертыванию террора. Первым делом была проведена повальная чистка в Ленинградском областном управлении НКВД. Главу местных чекистов Ф.Д. Медведя и его заместителя И.В. Запорожца сначала отправляют в лагерь на Колыму. Позже, в 1937 году, обоих расстреляют.
Освободилась и должность начальника пограничных и внутренних войск НКВД округа, которую занимал также профессиональный чекист Ф.Т. Фомин. Но ему, в отличие от его непосредственных руководителей, можно сказать, повезло. Избежав трагической участи, постигшей высокопоставленных ленинградских чекистов, он лишь отсидел в лагерях более десяти лет и был освобожден в 1949 году. В 1954 году его одного из первых реабилитировали. Фомину зачли в военную выслугу лет срок, проведенный в лагерях, и отправили на пенсию с присвоением воинского звания "подполковник". Ушел он из жизни в 1968 году, успев издать небольшую книжку воспоминаний под названием "Записки старого чекиста". В ней, естественно, не было ни слова ни об убийстве Кирова, ни о массовом терроре, ни о своей драматической судьбе.
Но вернемся к Ковалеву. После тотальной зачистки всего аппарата Управления НКВД по Ленинградской области его начальником назначили одного из влиятельнейших чекистов Л. Заковского. Это был человек с запутанной биографией, как и у большинства борцов за светлое будущее человечества. Леонид Михайлович Заковский — это псевдоним верного стража революционных завоеваний.
Родился будущий профессиональный чекист в 1894 году в Латвии. А настоящее его имя — Генрих Эрнестович Штубис. На работу в ВЧК его брал сам Феликс Дзержинский в декабре 1917-го. Происходило это в штабе революции Смольном. Позже Заковский работал в органах ЧК-ГПУ Украины, Сибири, Белоруссии, стал негласным лидером ленинградской чекистской "группировки".
В его непосредственное подчинение и был назначен Ковалев, который возглавил Управление войск НКВД округа. Смог ли Заковский в развернувшейся борьбе группировок за влияние в НКВД склонить на свою сторону нового начальника войск, неизвестно. По крайней мере, фамилия Ковалева не числится в составе ни одной из противоборствовавших в органах госбезопасности коалиций.
Одной из главных задач пограничников по-прежнему оставалась борьба с контрабандой. В январе 1936 года Ковалев направил в ГУПВО НКВД обобщенную справку по этому вопросу со сведениями за четырнадцать лет. Цифры впечатляют и свидетельствуют о настоящей войне с контрабандистами: "Первое. Задержано контрабандистов — 2519. Второе — боевых столкновений с вооруженными нарушителями 119 случаев. Третье — наши потери: в боевых столкновениях убито 15, ранено 37. Потери противника: убито 149, ранено 83. Четвертое — задержано контрабанды всего на 24 803 246 рублей".
Ковалев, как и прежде, в подходах к решению военных вопросов имел свое собственное мнение, которое не всегда совпадало с позициями московского руководства. В 1937 году на войска округа пытались возложить охрану соловецких тюрем, в которых содержались особо опасные политические преступники. Однако Ковалев не взял привычно под козырек. В ответ он тоже направил телеграмму с просьбой отменить распоряжение, считая, что охрана тюрем — не свойственная для войск НКВД задача.
НАЗНАЧЕНИЕ В МОСКВУ ГОВОРИЛО О МНОГОМ...

15 ЯНВАРЯ 1938 года Ковалев подписал свой последний приказ по войскам НКВД Ленинградского округа следующего содержания: "В связи с назначением на новую должность командование пограничными и внутренними войсками НКВД Ленинградского округа сего числа сдал заместителю начальника... комбригу Ухову. Комбриг Ковалев".
Назначение Ковалева в Москву говорило о многом. Прежде всего о том, что в Главном управлении пограничных и внутренних войск НКВД практически не осталось никого из прежнего руководящего состава. Все они во главе с начальником войск комдивом Кручинкиным томились в подвалах Лубянки. Им шили дело по организации "военно-фашистского заговора в войсках НКВД".

В редкие часы отдыха. А. Ковалев на охоте. Начало 30-х годов.
О сложившейся в войсковом главке обстановке вспоминал бывший главный редактор журнала "Пограничник" полковник в отставке Г. Белых: "Людей моего поколения, тем паче в прошлом пропагандистов, идеологов, часто спрашивают: а вы лично верили в законность проводимых органами акций? Верили в то, что кругом столько "врагов народа"? Для меня это тяжелый вопрос, но молчать еще тяжелее. Увы, тогда мы — я отвечаю за себя, за коллектив, которым руководил, — в общем-то, не сомневались, что все делается правильно, по закону. Я еще раньше, в 1937-1938 годах, такого насмотрелся! Служил в политуправлении, был членом парткомиссии. За два года репрессировали восемь человек высшего начсостава Главного управления погранвойск. Осужденных мы автоматически исключали из партии. Бывало, приходишь на работу, тебе сообщают — такой-то оказался "врагом народа". Бог мой, думаешь, так о нем только в превосходных степенях и говорили, что ж это делается! А на тебя смотрят прозрачными глазами (я и сейчас такие глаза еще встречаю) и спрашивают: вы сомневаетесь? Какие там сомнения! Через час собираемся, зачитывают сообщение, потом — на голосование: кто за то, чтобы исключить "врага, шпиона и мерзавца" имярек из рядов... И все — "за". Вот так и жили".
В обстановке всеобщей подозрительности и доносительства Ковалев приступил к исполнению обязанностей начальника войск НКВД страны. А в верхах в это время задумали широкомасштабную реорганизацию всех войсковых структур. Чистка завершена. Теперь пора браться за реформы, в период проведения которых можно себе позволить избавиться от тех, кого по каким-либо причинам не смогли убрать из войск в период великого террора.
Другая причина реформ. Непрерывно росло число частей и соединений, увеличивалось количество задач, возлагавшихся на войска. В рамках одного главка становилось сложно одновременно управлять службой конвоирования заключенных и охраной важных предприятий оборонного значения, держать под контролем тысячекилометровые пограничные рубежи и осуществлять руководство деятельностью оперативных частей.
Целый год Ковалев по поручению наркоматовского начальства готовил мероприятия по проведению реформы войск. С этой сложной задачей он справился великолепно. Согласно предложенным планам в марте 1939 года Главное управление пограничных и внутренних войск НКВД СССР прекратило свое существование как единый руководящий орган. Месяцем ранее, 2 февраля 1939 года, Совнарком СССР принял по этому поводу специальное постановление, согласно которому в НКВД вместо одного войскового главка создавалось аж шесть главных управлений: пограничных войск, конвойных войск, войск НКВД по охране железнодорожных сооружений, войск НКВД по охране особо важных предприятий промышленности, военного снабжения и военно-строительное управление. Их возглавили другие люди, кандидатуры которых утверждал лично новый нарком Лаврентий Берия.
Пограничный главк вроде бы должен был оставаться за Ковалевым. Но он у нового главы НКВД не в чести. И 8 марта того же года Берия подписывает приказ НКВД об утверждении начальником погранвойск комбрига Г. ёва, к слову, бывшего многолетнего помощника Ковалева. Кандидатура, мягко говоря, не совсем альтернативная. Соколов Григорий Григорьевич был всего лишь на пять лет моложе прежнего начвойск. Кроме того, почти вся его военная служба прошла бок о бок с Ковалевым. Вместе служили в Средней Азии, громили басмачей. Затем под непосредственным руководством Ковалева он работал начальником оперативного отдела Управления пограничной и внутренней охраны Ленинградского округа, после чего там же возглавлял штаб войск НКВД округа. Вместе с Ковалевым прибыл в Москву и был его помощником по руководству войсками НКВД страны.
Ковалев тоже не стар — ему всего лишь сорок лет, за его плечами богатейший опыт командования как пограничными, так и внутренними войсками. Может быть, ему готовят более высокую должность в НКВД, потому и вывели пока за штат?
МЕСТЬ НАРКОМА?

НО В ВЕРХАХ решили иначе. Спустя три месяца — 12 мая комдива Ковалева вдруг освобождают от должности и увольняют в запас по пункту "а", что означало "за невозможностью использования в связи с сокращением штатов или реорганизацией". Не абсурд ли это — разбрасываться такими опытнейшими пограничными кадрами, да еще накануне войны?

Комдив А.Ковалев

Нет, по понятиям того времени это был не абсурд, а очищение от людей, как объяснялось, вредных и опасных для советской власти. На самом деле эти старые кадры были неугодны прежде всего высокому начальству. Потому-то и избавлялись от них безжалостно и расставались без сожаления. Точно так увольняли перед арестами большинство руководящего состава Наркомата обороны и НКВД. Но Ковалева по не вполне ясным причинам не арестовали. Видимо, что-то или кто-то здорово мешал этому.
Однако Берия все же сумел убрать из НКВД Ковалева — видимо, в отместку за жесткость по отношению к батумским коммерсантам-контрабандистам, за нелицеприятные высказывания в свой адрес, за чрезмерную самостоятельность при принятии важных решений.
В то же время Ковалев, хоть и отправленный в отставку, несколько раз встречался со Сталиным. Об этом свидетельствует журнал посещений кабинета вождя, который скрупулезно велся его секретарем. Например, в 1939 году бывший начвойск НКВД семь раз (с августа по декабрь) бывал у Сталина. И даже в 1940-м его фамилия дважды зарегистрирована в журнале посетителей главы государства. По чьей инициативе Ковалев неоднократно наведывался в Кремль и о чем там беседовал с вождем, нам уже никогда не узнать. Уж не предлагал ли Сталин отставному комдиву какую-либо высокую должность в НКВД? И не пугали ли эти визиты Берию, видевшего в Ковалеве сильную личность и, возможно, соперника?
В одном из архивов сохранилась учетная карточка на депутата Верховного Совета РСФСР 1-го созыва А. Ковалева. В высший республиканский орган государственной власти он был избран по Слуцкому избирательному округу Ленинградской области. На 1940 — 1941 гг. числится как временно неработающий по болезни. В апреле 41-го присутствовал на 4-й сессии Верховного Совета РСФСР. Затем его адрес изменился: г. Горький, до востребования. Указана должность — командир дивизии. Как нам уже известно, на Волгу он был направлен для формирования стрелкового соединения с последующим убытием на фронт. Последняя запись в карточке гласит о том, что в январе 1942 года из Горького в финансово-хозяйственный отдел Президиума Верховного Совета РСФСР от Ковалева пришло письмо с просьбой о переводе причитавшихся ему, как депутату, денежных средств в Тамбов. Там находилась в эвакуации его семья.
И еще один странный факт: личное дело Ковалева после увольнения из войск НКВД почему-то было направлено в ЦК ВКП(б). В учетах бывшего Центрального партархива Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС имеется отметка: "Личное дело на Ковалева А.А. за номером 25269 расформировано 15.01.41 г.". Почему расформировано, если оно должно храниться постоянно или, как минимум, 75 лет? Такое впечатление, будто кто-то, уничтожая документы, тщательно заметал следы, прятал концы в воду.

Генерал-лейтенант Г.Соколов

О некоторых подробностях загадочного исчезновения комдива Ковалева рассказал его дочери уже после войны генерал-лейтенант Григорий Григорьевич Соколов — как мы знаем, друг и сослуживец Ковалева.
Вот что он поведал. Не надеюсь на точность ее воспоминаний. Ведь прошло столько лет. А память человеческая — весьма несовершенная штука.
Однажды в Кремле уже в ходе войны в присутствии генерала Соколова Сталин обратился к Берии:
— Лаврентий, а где у нас Ковалев? Нам нужен сейчас под Ленинградом опытный начальник войск НКВД по охране тыла фронта. Ковалев, помнится, там был начальником погранокруга, знает особенности местности. Надо его туда вновь назначить.
На что Берия ответил:
— Коба, Ковалев, к сожалению, уволился из войск и, насколько мне известно, очень болен. Где он сейчас, я не знаю.
— Разыщи и представь к назначению на Ленинградское направление.
Через некоторое время Сталин вновь поинтересовался у наркома насчет Ковалева. Тот бесстрастно ответил:
— К сожалению, Ковалев умер... Он же был очень болен...
Далее Соколов рассказал страшную историю о том, что комдив Ковалев был найден мертвым в спальном вагоне поезда Москва — Горький между железнодорожными станциями Трактовая и Арзамас. Официальное заключение гласило: "Застрелился на почве потери к нему политического доверия". Только вот входное отверстие от пули почему-то находилось у него аккурат в затылке.
Самоубийцы обычно стреляют себе в висок, иногда вставляют ствол пистолета в рот или приставляют его к подбородку снизу. Но выстрелить себе точно в затылок еще не удавалось никому.
Тело комдива не было доставлено родным. О месте его захоронения тоже постарались не сообщать. Что может являться косвенным подтверждением версии убийства комдива агентом Берии. Властолюбивому наркому не нужен был человек, вернее, соперник в НКВД, о котором благосклонно отзывался сам Сталин...
Происходила эта трагедия так, как ее рассказала Инна Александровна, или все было совсем по-другому, мы уже не узнаем никогда. Генерал-лейтенант Г. Соколов скончался в 1973 году и унес тайну с собой. Письменных приказов на физическое уничтожение неугодных людей Берия не отдавал. Давно уже нет в живых ни участников, ни очевидцев тайного убийства. И у дочери комдива даже нет элементарного свидетельства о смерти своего отца...
Николай СЫСОЕВ
Фото Владимира НИКОЛАЙЧУКА и из архива автора

Из книги: Н.В.Петров, К.В.Скоркин
"Кто руководил НКВД. 1934-1941"