Форум С.Кара-Мурзы

	От	Pout
	К	Ольга
	Дата	12.05.2002 17:27:55
	Рубрики	Образы будущего;

Язяковая картина мира. Вежбицкая и Ко (**)

Ссылки с отличной он-лайновой энциклопедии по теме.
------------------
целое гнездо статей

http://www.krugosvet.ru/articles/77/1007724/print.htm

http://www.krugosvet.ru/articles/77/1007724/1007724a5.htm
http://www.krugosvet.ru/articles/77/1007724/1007724a2.htm#1007724-L-102

http://www.krugosvet.ru/articles/77/1007724/1007724a1.htm

ЯЗЫКОВАЯ КАРТИНА МИРА, исторически сложившаяся в обыденном сознании
данного языкового коллектива и отраженная в языке совокупность
представлений о мире, определенный способ концептуализации
действительности. Понятие языковой картины мира восходит к идеям В. фон
Гумбольдта и неогумбольдтианцев (Вайсгербер и др.) о внутренней форме
языка, с одной стороны, и к идеям американской этнолингвистики, в
частности так называемой гипотезе лингвистической относительности
Сепира - Уорфа, - с другой.
Современные представления о языковой картине мира в изложении акад.
Ю.Д.Апресяна выглядят следующим образом.

Каждый естественный язык отражает определенный способ восприятия и
организации (= концептуализации) мира. Выражаемые в нем значения
складываются в некую единую систему взглядов, своего рода коллективную
философию, которая навязывается в качестве обязательной всем носителям
языка. Свойственный данному языку способ концептуализации
действительности отчасти универсален, отчасти национально специфичен,
так что носители разных языков могут видеть мир немного по-разному,
через призму своих языков. С другой стороны, языковая картина мира
является <наивной> в том смысле, что во многих существенных отношениях
она отличается от <научной> картины. При этом отраженные в языке наивные
представления отнюдь не примитивны: во многих случаях они не менее
сложны и интересны, чем научные. Таковы, например, представления о
внутреннем мире человека, которые отражают опыт интроспекции десятков
поколений на протяжении многих тысячелетий и способны служить надежным
проводником в этот мир. В наивной картине мира можно выделить наивную
геометрию, наивную физику пространства и времени, наивную этику,
психологию и т.д.

Так, например, заповеди наивной этики реконструируются на основании
сравнения пар слов, близких по смыслу, одно из которых нейтрально, а
другое несет какую-либо оценку, например: хвалить и льстить, обещать и
сулить, смотреть и подсматривать, свидетель и соглядатай, добиваться и
домогаться, гордиться и кичиться, жаловаться и ябедничать и т.п. Анализ
подобных пар позволяет составить представление об основополагающих
заповедях русской наивно-языковой этики: <нехорошо преследовать
узкокорыстные цели>; <нехорошо вторгаться в частную жизнь других людей>;
<нехорошо преувеличивать свои достоинства и чужие недостатки>.
Характерной особенностью русской наивной этики является концептуальная
конфигурация, заключенная в слове попрекать (попрек): <нехорошо, сделав
человеку добро, потом ставить это ему в вину>. Такие слова, как дерзить,
грубить, хамить, прекословить, забываться, непочтительный, галантный и
т.п., позволяют выявить также систему статусных правил поведения,
предполагающих существование определенных иерархий (возрастную,
социально-административную, светскую): так, сын может надерзить
(нагрубить, нахамить) отцу, но не наоборот и т.п.

Итак, понятие языковой картины мира включает две связанные между собой,
но различные идеи: 1) что картина мира, предлагаемая языком, отличается
от <научной> (в этом смысле употребляется также термин <наивная картина
мира>) и 2) что каждый язык <рисует> свою картину, изображающую
действительность несколько иначе, чем это делают другие языки.
Реконструкция языковой картины мира составляет одну из важнейших задач
современной лингвистической семантики. Исследование языковой картины
мира ведется в двух направлениях, в соответствии с названными двумя
составляющими этого понятия. С одной стороны, на основании системного
семантического анализа лексики определенного языка производится
реконструкция цельной системы представлений, отраженной в данном языке,
безотносительно к тому, является она специфичной для данного языка или
универсальной, отражающей <наивный> взгляд на мир в противоположность
<научному>. С другой стороны, исследуются отдельные характерные для
данного языка (= лингвоспецифичные) концепты, обладающие двумя
свойствами: они являются <ключевыми> для данной культуры (в том смысле,
что дают <ключ> к ее пониманию) и одновременно соответствующие слова
плохо переводятся на другие языки: переводной эквивалент либо вообще
отсутствует (как, например, для русских слов тоска, надрыв, авось,
удаль, воля, неприкаянный, задушевность, совестно, обидно, неудобно),
либо такой эквивалент в принципе имеется, но он не содержит именно тех
компонентов значения, которые являются для данного слова специфичными
(таковы, например, русские слова душа, судьба, счастье, справедливость,
пошлость, разлука, обида, жалость, утро, собираться, добираться, как
бы). В последние годы в отечественной семантике развивается направление,
интегрирующее оба подхода; его целью является воссоздание русской
языковой картины мира на основании комплексного (лингвистического,
культурологического, семиотического) анализа лингвоспецифических
концептов русского языка в межкультурной перспективе (работы
Ю.Д.Апресяна, Н.Д.Арутюновой, А.Вежбицкой, Анны А.Зализняк,
И.Б.Левонтиной, Е.В.Рахилиной, Е.В.Урысон, А.Д.Шмелева, Е.С.Яковлевой и
др.).

--------(2)-------------

www.krugosvet.ru/articles/77/1007724/1007724a5.htm - 97k

когнитивно-ориентированная этнолигвистика
...
Начиная с Боаса дискуссии об универсальности или, напротив,
относительности способов представления действительности в языке часто
обращаются к фактам так называемой наивной, или народной таксономии - к
тому, как в конкретных языках обозначаются те объекты, которые во
внеязыковой реальности образуют систему родо-видовых отношений или
отношений часть-целое. Согласно исходной предпосылке культурологических
исследований таких отношений, более дробные фрагменты классификации
соответствуют более важным аспектам данной культуры. Как замечает
американский лингвист и антрополог Г.Хойер, <народы, живущие охотой и
собирательством, как, например, племена апачей на юго-западе Америки,
обладают обширным словарем названий животных и растений, а также явлений
окружающего мира. Народы же, основным источником существования которых
является рыбная ловля (в частности, индейцы северного побережья Тихого
океана), имеют в своем словаре детальный набор названий рыб, а также
орудий и приемов рыбной ловли>. Наибольшее внимание этнолингвистов
привлекали такие таксономические системы, как обозначения частей тела,
термины родства, так называемые этно-биологические классификации, т.е.
названия растений и животных (Б.Берлин, А.Вежбицкая) - и особенно
цветообозначения, т.е. названия цветов и оттенков (Б.Берлин и П.Кей,
А.Вежбицкая).

В современных когнитивно ориентированных исследованиях по
этнолингвистике, в том числе и в исследованиях, посвященных
таксономическим классификациям, можно условно выделить <релятивистское>
и <универсалистское> направления: для первого приоритетным является
изучение культурной и языковой специфики в картине мира говорящего, для
второго - поиск универсальных свойств лексики и грамматики естественных
языков.

Примером исследований релятивистского направления в этнолингвистике
могут служить работы Ю.Д.Апресяна, Н.Д.Арутюновой, А.Вежбицкой,
Т.В.Булыгиной, А.Д.Шмелева, Е.С.Яковлевой и др., посвященные
особенностям русской языковой картины мира. Эти авторы анализируют
значение и употребление слов, которые либо обозначают уникальные
понятия, не характерные для концептуализации мира в других языках (тоска
и удаль, авось и небось), либо соответствуют понятиям, существующим и в
других культурах, но особенно значимым именно для русской культуры или
получающим особую интерпретацию (правда и истина, свобода и воля, судьба
и доля). Приведем для примера фрагмент описания слова авось из книги
Т.В.Булыгиной и А.Д.Шмелева Языковая концептуализация мира:

<<...> авось значит вовсе не то же, что просто "возможно" или "может
быть". <...> чаще всего авось используется как своего рода оправдание
беспечности, когда речь идет о надежде не столько на то, что случится не
которое благоприятное событие, сколько на то, что удастся избежать
какого-то крайне нежелательного последствия. О человеке, который
покупает лотерейный билет, не скажут, что он действует на авось. Так,
скорее, можно сказать о человеке, который <...> экономит деньги, не
покупая медицинской страховки, и надеется, что ничего плохого не
случится <...> Поэтому надежда на авось - не просто надежда на удачу.
Если символ фортуны - рулетка, то надежду на авось может символизировать
"русская рулетка">. См. также ЯЗЫКОВАЯ КАРТИНА МИРА.

Примером исследований универсалистского направления в этнолингвистике
являются классические работы А.Вежбицкой, посвященные принципам описания
языковых значений. Цель многолетних исследований Вежбицкой и ее
последователей - установить набор так называемых <семантических
примитивов>, универсальных элементарных понятий, комбинируя которые
каждый язык может создавать бесконечное число специфических для данного
языка и культуры конфигураций. Семантические примитивы являются
лексическими универсалиями, иначе говоря, это такие элементарные
понятия, для которых в любом языке найдется обозначающее их слово. Эти
понятия интуитивно ясны носителю любого языка, и на их основе можно
строить толкования любых сколь угодно сложных языковых единиц. Изучая
материал генетически и культурно различных языков мира, в том числе
языков Папуа - Новой Гвинеи, австронезийских языков, языков Африки и
аборигенов Австралии, Вежбицкая постоянно уточняет список семантических
примитивов. В ее работе Толкование эмоциональных концептов приводится
следующий их список:

<субстантивы> - я, ты, кто-то, что-то, люди;
<детерминаторы и квантификаторы> - этот, тот же самый, другой, один,
два, много, все/весь;
<ментальные предикаты> - думать (о), говорить, знать, чувствовать,
хотеть;
<действия и события> - делать, происходить/случаться;
<оценки> - хороший, плохой;
<дескрипторы> - большой, маленький;
<время и место> - когда, где, после/до, под/над;
<метапредикаты> - не/нет/отрицание, потому что/из-за, если, мочь;
<интенсификатор> - очень;
<таксономия и партономия> - вид/разновидность, часть;
<нестрогость/прототип> - подобный/как.

Из семантических примитивов, как из <кирпичиков>, Вежбицкая складывает
толкования даже таких тонких понятий, как эмоции. Так, например, ей
удается продемонстрировать трудноуловимое различие между понятием
американской культуры, обозначаемым словом happy, и понятием,
обозначаемым русским словом счастливый (и близкими ему по смыслу
польским, французским и немецким прилагательными). Слово счастливый, как
пишет Вежбицкая, хотя и считается обычно словарным эквивалентом
английского слова happy, в русской культуре имеет более узкое значение,
<обычно оно употребляется для обозначения редких состояний полного
блаженства или совершенного удовлетворения, получаемого от таких
серьезных вещей, как любовь, семья, смысл жизни и т.п.>. Вот как
формулируется это отличие на языке семантических примитивов (компоненты
толкования В, отсутствующие в толковании А, мы выделяем заглавными
буквами).

Толкование А: X feels happy
X чувствует что-то
иногда человек думает примерно так:
со мной произошло что-то хорошее
я хотел этого
я не хочу ничего другого
поэтому этот человек чувствует что-то хорошее
Х чувствует что-то похожее

Толкование B: X счастлив
X чувствует что-то
иногда человек думает примерно так:
со мной произошло что-то ОЧЕНЬ хорошее
я хотел этого
ВСЕ ХОРОШО
я не МОГУ ХОТЕТЬ ничего другого
поэтому этот человек чувствует что-то хорошее
Х чувствует что-то похожее

Для исследовательской программы Вежбицкой принципиально, что поиск
универсальных семантических примитивов осуществляется эмпирическим
путем: во-первых, в каждом отдельном языке выясняется роль, которую
играет данное понятие в толковании других понятий, и, во-вторых, для
каждого понятия выясняется множество языков, в которых данное понятие
лексикализовано, т.е. имеется специальное слово, выражающее это понятие.

Опора на эмпирические методы традиционно, еще со времен Ф.Боаса,
считается обязательной для этнолингвистического исследования. Прежде
всего, это касается методик полевой лингвистики - работы с информантом,
т.е. носителем изучаемого бесписьменного языка (обычно в какой-то мере
владеющим также языком, знакомым исследователю). Внимание к фактическому
материалу и точным методам обработки данных Боас перенес в
этнолингвистику из естественных наук: он получил университетское
образование в Германии в области математической физики и географии, его
диссертация была посвящена проблемам восприятия цвета воды; начинал он
свою профессиональную деятельность в Америке как физический антрополог и
на протяжении трех десятилетий, будучи профессором Колумбийского
университета, не только занимался полевыми исследованиями языков и
культур американских индейцев, но и преподавал статистику. В современной
этнолингвистике полевые методы сбора данных и статистические методы их
обработки особенно широко используются в коммуникативно ориентированных
исследованиях.
===========(3)=============

http://www.krugosvet.ru/articles/87/1008757/print.htm

....
Иной подход реализован в исследованиях по кросс-культурной прагматике
А.Вежбицкой и ее последователей. Сравнивая слова, конструкции, тексты,
являющиеся в различных языках как будто бы точными соответствиями,
Вежбицкая, используя разработанный ею метаязык семантических примитивов,
показывает, что прямые переводные эквиваленты могут скрывать
существенные культурно обусловленные различия. Когда мы говорим,
например, о дружбе, свободе, гневе, мы невольно приписываем этим
понятиям культурно обусловленные смыслы, присущие соответствующим словам
данного языка. Тем самым мы придаем им несуществующую универсальность и
совершаем серьезную культурную ошибку. Английское понятие friend не
включает в себя тех смысловых компонентов, которые присущи русскому
понятию <друг> (напр., возможность поделиться некоторой не
предназначенной для других информацией или получить/предоставить помощь,
не считаясь с затратами). Аналогично дело обстоит не только со
значениями слов, но и при использовании культурных сценариев, также не
универсальных в отношении той роли, которую они играют в коммуникативной
деятельности конкретной культуры. От традиционных, собственно
лингвистических сопоставительных исследований категорий вежливости, форм
референции и обращения, анализа речевых актов кросс-культурная
прагматика отличается прежде всего функциональной направленностью.
Интерес представляют те области, где языковая структура конкретного
языка не навязывает жестких запретов на употребление той или иной формы,
где возможна вариативность, выбор той или иной стратегии. И то, какая
стратегия будет выбрана, в какой именно культурный сценарий воплощается
данный дискурс (данное выражение), зависит от культурных особенностей
соответствующей коммуникативной общности. По-немецки запрет на курение
звучит Rauchen verboten (приблизительно 'Курить запрещается').
По-английски - No smoking (приблиз. 'Здесь не курят'). Прямой перевод
немецкого выражения на английский (Smoking forbidden) может быть
употреблен только, когда курение связано с угрозой жизни, так как только
в этом случае англоязычные (британская, американская) культуры допускают
возможность, что некое лицо или инстанция могут диктовать человеку, как
ему себя вести. В нормальной ситуации лишь сообщается, как здесь себя
ведут.
...
==============(4)====================

http://www.krugosvet.ru/articles/76/1007638/1007638a1.htm

ВЕЖБИЦКАЯ, АННА (Wierzbicka, Anna) (р. 1938), польский лингвист.
Родилась в Варшаве 10 марта 1938.
Первые работы (середина 1960-х годов) были посвящены семантическому
описанию польской и русской лексики. В 1972 во франкфуртском
издательстве <Атенеум> была опубликована ее книга Семантические
примитивы (Semantic primitives), сыгравшая значительную роль в развитии
семантической теории в 1970-1980. В этой книге Вежбицкая последовательно
развивает идею построения универсального метаязыка для описания смыслов
на базе небольшого числа элементарных единиц типа <я>, <ты>, <хотеть>,
<хороший> и др.
....

В исследовании 1985 берет свое начало важная для последующего творчества
Вежбицкой идея <культурных стереотипов>, во многом определяющая
семантическую структуру того или иного языка. Эта идея затем развивается
в таких ее работах, как Прагматика культурного взаимодействия
(Cross-cultural pragmatics: the semantics of human interaction, 1991),
Семантика, культура и познание (Semantics, culture and cognition, 1992),
Понимание культур через ключевые слова (Understanding cultures through
their key words: English, Russian, Polish, German, Japanese, 1997),
Эмоции в разных языках и культурах (Emotions across languages and
cultures: diversity and universals, 1999) и др. Обращается внимание, в
частности, на специфические для каждого языка, непереводимые или плохо
переводимые понятия (такие, как русские судьба или душа). В то же время,
по глубокому убеждению Вежбицкой, несмотря на внешнее разнообразие
языков и культур, человечество обладает несомненной культурной
общностью, которая позволяет постулировать универсальный семантический
метаязык и заставляет Вежбицкую вновь и вновь возвращаться к идее
семантических примитивов.
...
=============(5)=============---

----------
http://www.nlo.magazine.ru/scientist/52.html

(отрывок)
..
в середине 1950-х последовательные попытки построить формальные описания
разных языков. А вместе с тем, благодаря указанным попыткам и
обнаружилось, что язык устроен на много порядков сложнее, чем
предполагалось вначале.

Главное же - в процессе этих изысканий оказалось, что язык как система
куда менее регулярен, чем думалось прежде. Впрочем, я склонна считать,
что перфект здесь неуместен - не оказалось, а все еще оказывается и
оказывается...

Убедителен в данном контексте опыт Анны Вежбицкой - она не только одна
из ведущих фигур в современной мировой лингвистике, но, пожалуй,
единственный иностранный ученый, оказавший на нашу лингвистику прямое
влияние. Вежбицкая некогда предложила весьма эффективный метаязык
семантического описания, состоявший из десятков единиц. Позднее она была
вынуждена все больше расширять этот язык, так что теперь в нем
элементарных единиц (так называемых "примитивов") стало более сотни [2].
Для хорошего метаязыка описания такое количество примитивов - слишком
много, но иначе тонкого описания смыслов не получается.

Язык сопротивляется системосозидающим "проектам" по причине своей
исключительной сложности. Лингвисты все более склоняются к изящному
описанию ограниченных групп фактов. Например, глубокая книга М. А.
Кронгауза о русском словообразовании [4], если характеризовать ее с
точки зрения того, какой материал в ней представлен исчерпывающе, может
быть названа "книгой о двух приставках". И это нормально.

И здесь - опять-таки, с одной стороны, я не могу представить себе, чтобы
сегодня появились такие глобальные труды (в свое время имевшие
несомненное влияние на целые поколения), как модель "Смысл - текст" И.
А. Мельчука [5] или "Русское именное словоизменение" А. А. Зализняка
[6]. И не только потому, что ученые такого масштаба являются в мир
нечасто, а потому что сама лингвистика пребывает в иной фазе.
...
--------------------------------
=================конец==================