|
|
От
|
C.КАРА-МУРЗА
|
|
|
К
|
All
|
|
|
Дата
|
23.01.2002 11:14:07
|
|
|
Рубрики
|
Крах СССР; Семинар;
|
|
СЕМИНАР: К оценке сложных систем
Возник спор о принципах оценки такой большой системы, как жизнеустройство (общ. строй). Игнатов сказал, что главные структуры советского строя - единственное, что позволяет России выжить в реальных условиях современности. На это ответили, что нет, главный (или хотя бы необходимый) критерий - устойчивость в отношении губительных внешних и внутренних воздействий. Раз советский строй пал, он непригоден в принципе. Я не согласился и заострил вопрос, приведя метафору человека, умершего от чумы. Ее не приняли, сказав: а может, это была не чума, а рак, вызванный генетическими нарушениями.А если даже и чума, то, значит, этот человек не мыл руки.
На мой взгляд, именно такая трактовка этой метафоры и показывает, что критерий неуязвимости является негодным для оценки системы в целом - но отвергшие метафору этого прямо не сказали и тем нарушили правила (ошиблись?). Ведь ни возникновение рака, ни смерть от чумы ни у кого не вызывают предположения, что организм человека как система в принципе порочен и его надо изменить. А исходный спор Игнатова и Сильвера формелировался именно так, и речь шла о главных структурах советского жизнеустройства. было бы очевидно недобросовестно оглуплять тезис Игнатова, приписывая ему утверждение, будто в советском строе ничего не надо было менять ("продолжать не мыть руки"). Более того, говоря "а может, это не чума...", авторы тезиса об общей непригодности системы сами снимают свой тезис "раз погиб, значит, негоден". Они признают, что сам факт гибели недостаточен, надо выяснять, чума ли это была или рак и т.п.
Вернемся к критерию неуязвимости. Применять его в целом к большой системе, оценивая ее структурно-функциональную пригодность, по-моему, нелепо (так что даже возникает подозрение в "провокации с целью оживить дебаты"). В большой системе есть подсистемы жизнеобеспечения, развития, защиты и т.д. Сбой или дефект подсистемы никак не говорит о порочности других подсистем. Даже в такой сравнительно простой системе, как сбитый самолет, требуется выяснить, какая подсистема оказалась несостоятельной - планер, двигатель, оружие, подготовка летчика и т.д. Игнатов говорит: в этом самолете мы имели наилучший планер, двигатель, тип летной подготовки, но плохую пушку. А ему отвечают: нечего рассуждать. Раз сбили - меняем всю систему. Неважно, что новый аппарат летать не может.
Хотелось бы, чтобы в своих заявлениях люди, называющие себя системщиками (Сильвер, кажется), формулировали бы исходные положения более внятно.