Взрыв на Маркале 5 февраля 1994 г. имел самые серьёзные последствия в цепи схожих инцидентов. По версии мусульманской стороны, 120-мм мина, выпущенная с сербской позиции в селе Мрковичи попала на рыночную площадку, ограждённую со всех сторон высокими зданиями (самое высокое – 18,45 м). Убиты 67, ранен 151 человек.
Начальник Главного штаба ВРС генерал-майор Манойло Милованович в тот же день написал запрос командующему УНПРОФОРом британскому генералу Майклу Роузу (№ 09/20-94), в котором предложил сформировать трёхстороннюю комиссию из числа экспертов-военнослужащих для расследования инцидента. Эта комиссия приступила бы к работе под охраной сил УПРОФОР уже с 8 часов утра следующего дня. Все работы комиссии должны были фиксироваться на видео и после окончания работ представлены мировой общественности.
Быстрой реакции Миловановича, безусловно, способствовало рождённое опытом понимание, что очередной кровавый случай в Сараеве произошёл неспроста и представляет собой повод к усилению давления на его Родину. Поэтому в пункте 5 генерал решил пригрозить, что при отказе от формирования смешанной комиссии до 18 часов того же дня ГШ ВРС прерывает связь с УНПРОФОРом и гуманитарными организациями до тех пор, пока не пройдёт объективное расследование. Передвижение этих организаций и иностранных граждан по территории РС, запланированное на время после 7 февраля, будет заблокировано.
Так как ответа от УНПРОФОРа не пришло, после 18:00 Манойло Милованович набрал по телефону начальника штаба войск ООН генерала Рамси. Последний, находившийся в расположении своей части в Киселяке, ответил, что мусульманская сторона отказалась участвовать в расследовании, поэтому формирование предложенной комиссии невозможно. Начальник штаба ВРС немедленно сделал заявление для Сербского новостного агентства (СРНА, новостная служба РС; номер документа – 10/24-48), в котором сообщил об отказе мусульманских сепаратистов участвовать в расследовании инцидента и своём удивлении, что международные миротворцы не настояли на их участии. Генерал приходил в своих рассуждениях к очевидному и психологически верному выводу: «Так как мусульманская сторона отказалась участвовать в работе смешанной экспертной военной комиссии, Главный штаб Войска Республики Сербской уверен, что она спланировала и осуществила эту страшную бойню.
Поэтому Войско Республики Сербской категорически отвергает и не признаёт какое-либо участие и ответственность за это тяжкое преступление».
Милованович всё понял правильно касательно намерений использовать взрыв на Маркале. В нём стремительно обвинили сербов и принудили их отвести артиллерию на 20 км от Мариина Двора (условного центра Сараева).
Сведения об обстоятельствах взрыва и его последствиях содержатся в четырёх документах: 1) сообщении отделения безопасности городской општины Старый город в день взрыва; 2) исследовании экспертной судебной комиссии, сформированной по распоряжению Верховного суда в Сараеве, 7 февраля; 3) донесение Службы безопасности в Сараеве, составленное 17 февраля 1994 г., то есть через 12 дней после взрыва; 4) анализ комиссии ООН от 111 и 12 апреля, проведённый комиссией под руководством канадского полковника Готьера. Совокупные выводы выглядели так:
огонь вёлся с севера, с сербских позиций, с расстояния 1800 м;
120-мм мина падала под углом 20о относительно севера и ударилась в землю под углом 60о;
стабилизатор вошёл в землю на глубину 250 мм.
Это то, что высказала сторона, желавшая обвинить сербов. Её выводы были оспорены сербской стороной. Она указала на следующие странности:
1) Исчезновение стабилизатора мины. Он виден только на видеозаписи, сделанной в день взрыва, после чего был вынут из воронки французским солдатом УНПРОФОРа и пропал. Без его наличия и проверки заявления сотрудников районного отделения безопасности их выводы справедливо ставятся под вопрос как заведомо пристрастные, нацеленные на обвинение сербов;
2) На видеозаписи видно, что оперение стабилизатора крайне слабо деформировано, что не соответствует описанной картине (вхождении в землю после взрыва);
3) На фото осколков из исследования экспертной судебной комиссии Верховного суда БиГ хорошо видно, что они относятся к разным взрывным устройствам. Ряд осколков вообще не напоминают те, которые образуются при взрыве 120-мм мины.
Сам командующий сил УНПРОФОР британский генерал Майкл Роуз не сомневался, что на Маркале имела место провокация исламистов. Для успокоения страстей он решил собрать комиссию из представителей противоборствующих сторон. Заместитель начальника Главного штаба АРБиГ серб-предатель Йован Дивяк отказался участвовать в первой встрече комиссии. Тогда Роуза буквально прорвало, что он красноречиво изложил в своей книге «Миссия» в Боснии» ср. 66 (сербский перевод):«В тот момент я преподнёс ему один большой сюрприз. Я сказал ему, что первое освидетельствование воронки от снаряда, разорвавшегося на Маркале, показало, что он выпущен с боснийской стороны… Сказал, что угол полёта мины был таков, что очевидно, что она выпущена с очень малого расстояния или даже подброшена на место и приведена в действие. Сказал, что трудно быть до такой меры точным, чтобы одной миной добиться попадания, но сам их и спросил, почему военнослужащие боснийской армии собрали некоторые фрагменты разорвавшейся мины до того, как на место прибыли представители ООН». Выслушавший эскападу Роуза Дивяк примчался на трёхстороннюю встречу, что не может не усиливать подозрения, выводя их практически на уровень уверенности.
Все три приведённых случая массовой гибели людей от взрывов объединяют обще черты:
1) ни в одном из них достоверно не определены позиции, с которых вёлся огонь, и траектория полёта мин;
2) Бросается в глаза нетипичное применение миномётов. Из этого артиллерийского средства трудно добиться высокой точности попаданий, поэтому огонь обычно ведётся массированно. В перечисленных инцидентах цели поражались одной миной с первого раза (во втором, на Добрине – двумя минами подряд). Вероятность такого поражения мала, даже при идеальных условиях для стрельбы;
3) Заключения в донесениях и отчётах мусульманской стороны всегда указывают на сербскую сторону без должной аргументации;
4) В показаниях свидетелей обращают на себя внимание полностью идентичные речевые обороты, а также непонятно на чём основанная уверенность в направлении и дальности ведения огня. Последнее обстоятельство наводит на мысли о предварительном инструктаже.
