Стратегия сербской стороны в войне в Боснии 1992-1995 гг.
Сербское население БиГ не желало отделения от Югославии как страны, в границах которой проживал сербский народ на своей исторической территории. Независимая и унитарная Босния могла испортить отношения и, несомненно, испортила бы их с «малой Югославией», населённой сербами. Две части одного народа не устраивало это легко считываемое развитие событий. Наиболее желательным сценарием было отделение населённых сербами земель от Боснии и присоединение к Югославии.
Политическое руководство РС имело и второй вариант действий – создание крепкого национального государства на основе разграничения БиГ по местам расселения всех трёх народов.
Оба этих варианта всерьёз стали рассматриваться после того, как в январе 1992 г. было формально признано со стороны «мирового сообщества» отделение Словении и Хорватии и стало очевидным дальнейшее распадение страны. В марте «западный мир» под давлением США поспешно признал независимость БиГ, делая гражданский конфликт неизбежным.
Сербы были готовы участвовать в преодолении политического кризиса, но только на равных правах с двумя другими конституционными народами. Попытка исключить сербов из процесса сама по себе становилась «казус белли». Она вела к сецессии от сепаратистского образования, что приводило прямой дорогой к гражданской войне. Это, кстати, прекрасно понимали и Караджич, и Изетбегович. Только первый предвидел такой вариант с тревогой, а второй – как прекрасный повод решительно осуществить свой замысел, вовлекая в кровавую кашу как можно больше посторонних участников и натравливая их на сербов. На что рассчитывал «свободный мир», предоставляем сделать выбор читателю.
Три общины по-разному отнеслись к федеральной армии: мусульмане и хорваты ещё летом 1991 г. перестали давать в ряды вооружённых сил призывников и резервистов, тогда как сербский народ продолжил выполнять свой гражданский долг. Офицеры-сербы оставались выполнять свои обязанности, не уходя в национальные паравоенные формирования. По этой причине ряды вооружённых сил Боснии постепенно, но динамично становились всё более однородными по национальному составу.
Сербы последними из трёх сторон создали свои национальные вооружённые силы – аж в середине мая. До этого они полностью полагались на ЮНА. Армия, в свою очередь, защищала местных сербов от угрожавшего им геноцида в местах, где сербское население имело наибольшую плотность. Там же, где сербы находились в меньшинстве и во враждебном окружении, они безжалостно изгонялись. В самом начале войны бежало полмиллиона человек – почти всё сербское население Центрально Боснии, долины Неретвы от Метковича до Конича, считая Мостар, и Среднее Подринье (последнее будет возвращено для сербов в начале следующего года успешным контрударом Дринского корпуса ВРС).
Войско РС, которому в значительной степени перешли материальные ресурсы ЮНА в Боснии, продолжило тактику югославской армии и сосредоточилось на стратегической обороне населённых сербами земель, принадлежавших им по земельному кадастру. Имея превосходство в тяжёлых вооружениях над противником до прямого вступления в войну на его стороне НАТО (середина 1994 г.), сербы не проводили масштабных операций по занятию земель, занятых двумя другими общинами. Не является ли это однозначным и самым красноречивым свидетельством против измышлений о запланированной «великосербской агрессии на Боснию»? Вопрос, разумеется, риторический.
