Размышления немцев о противотанковой обороне, 1935 г.
Ф. Новослободский
Германская дискуссия о противотанковой обороне
В связи с форсированными темпами германских вооружении военная печать Германии поднимает ряд актуальных вопросов, касающихся организации и боевого применения различных войсковых частей и соединений в обстановке современного сложного боя. Много места на страницах печати занимают обсуждения проблем мото-механизации армии. Заслуживает между прочим внимания и развернувшаяся в последнее время дискуссия о противотанковой обороне.
Сущность этой дискуссии ясна: нужно обзаводиться не только бронетанковыми войсками, но одновременно формировать и мощные противотанковые части. На этом сходятся все участники дискуссии. Некоторые расхождения мнений наблюдаются лишь в способах осуществления этого мероприятия. Возникают вопросы: каким оружием следует вооружать противотанковые части и какие придать им организационные формы? Эти вопросы тесно связываются со способами боевого применения противотанковых частей. Вокруг этого и ведется сейчас дискуссия в германской печати.
Высказывания о необходимости создания совершенно самостоятельной «службы ПТО», в частности о необходимости формирования отдельных частей противотанковой обороны, появились в германской печати еще в начале 1934 г., когда только начала в полной мере осуществляться программа массовых вооружений Германии. Тогда германская военная литература говорила о том, что после появления быстроходного танка нельзя ограничиваться старыми способами противотанковой обороны.
Пока танки были тихоходными, достаточно было иметь в качестве противотанкового средства обычные артиллерийские орудия с несколько уменьшенным габаритом и противотанковый пулемет или ружье. Можно было возводить искусственные препятствия, затрачивая на них значительное количество времени.
Теперь же, когда танки стали быстроходными, их нападения можно ожидать повсюду и всегда. Поэтому и активная противотанковая оборона должна перестроиться. Она должна стать не менее, а более подвижной, чем танковая атака. Таковы были в общем соображения, высказывавшиеся на страницах германской печати еще более года тому назад.
Сколько орудий ПТО нужно иметь в дивизии?
После этого германская тактика твердо установила следующую организацию частей ПТО в составе общевойсковых соединений; рота противотанковых орудий, состоящая из 6 пушек на мехтяге, в каждом стрелковом полку и 1 такая же рота — в стрелковой дивизии. Итого следовательно в дивизии — 24 противотанковых орудия. Они должны были иметь в качестве тягача либо легкий трактор либо (что считалось еще лучше) мотоцикл.
Сейчас дискуссия идет о том, достаточно ли этого количества орудий для ПТО в дивизии. Все высказывания сводятся к тому, что 24 орудий на дивизию мало. Один из авторов совершенно определенно заявляет, что противотанковая часть на участке стрелковой дивизии должна иметь не менее 30 орудий. Другой автор фон-Лоссов утверждает, что и этого количества недостаточно.
Фронт стрелковой дивизии в обороне, пишет он, по новым тактическим нормам ровен 3 000—4 000 м. При наличии фронта шириною 3 000 м и противотанковой части, состоящей из 30 орудий, на каждые 100 м фронта приходится лишь по 1 орудию, обладающему дальностью стрельбы в 1 500 м. Исходя из соображений управления огнем в боем (повидимому автор не мыслит себе самостоятельное ведение огня каждым орудием ПТО), он считает, что такая дистанция между орудиями слишком велика, и упоминает о 40 орудиях.
Более конкретные цифры дает автор книги «Танковая война» ген. Эймансбергер в «Милитер Вохенблатт». Так как по его мнению на 1 км фронта будут атаковать в среднем 25 танков (из расчета действий 1 батальона танков численностью в 50 машин на 2-км фронте наступления дивизии) и каждое противотанковое орудие будет выводить из строя раньше, чем оно само погибнет, 3 танка, то на 1 км фронта нужно иметь не менее 8 орудий. Однако фронт обороны стрелковой дивизии ген. Эймансбергер принимает шириною не в 4 000 м, а в 8 000 м. Отсюда он выводит общую потребность в орудиях ПТО на фронте дивизии в количестве не менее 64 шт.
Организация противотанковых артчастей
В области организационных мероприятий этот автор идет несравненно дальше, чем это делала до сего времени германская тактика. А именно: он считает необходимым придать по 6 противотанковых орудий каждому стрелковому батальону, что составит для дивизии 54 орудия, и кроме того иметь в дивизии особый противотанковый батальон, состоящий из 3 рот (18 орудий). Всего следовательно оп предлагает иметь в дивизии 72 противотанковых орудия (!), или увеличить принятую германской тактикой численность орудий ПТО в 3 раза.
Автор, предлагавший на дивизию 30 орудий и возражавший фон-Лоссову против увеличения количества орудий, ссылаясь на то, что они никогда не будут равномерно распределяться по фронту, теперь и сам не удовлетворяется этим количеством. Дополнительно он считает нужным иметь при каждой противотанковой пушечной роте 1 взвод 20-мм пулеметов. Всего следовательно в роте должно быть 9 орудий. А так как 30 пушек должны составлять 5 рот (в роте как правило немцы считают не более 6 орудий), то с дополнительными взводами общее количество орудий в дивизия выразится цифрою 45. И здесь мы видим увеличение количества противотанковых орудий по сравнению с принятым в германской тактике почти в 2 раза.
Таким образом можно констатировать, что дискуссия показывает стремление увеличить число противотанковых орудий в дивизии в 2—3 раза. Это первый вывод, который можно сделать из развернувшейся на страницах германской военной печати дискуссии о противотанковой обороне.
Калибр противотанковых орудий
Второй вывод, который можно сделать из этой дискуссия, не вдаваясь в ее подробности, — это определение калибров основных противотанковых орудий. По этому поводу высказывается подполк. Неринг, автор недавно вышедшей книги «Армии завтрашнего дня», вокруг которой германская печать подняла большой шум. И в этой своей книге и в отдельной статье, помещенной в «Дейче Вер», он пишет, что в современных армиях противотанковое оружие состоит из 12,7-мм пулеметов и пушек калибра 3,7—5,7 см. Эти орудия обладают длинным стволом, ведут огонь снарядами с большой начальной скоростью, чем достигается настильность стрельбы и необычайная пробивная способность.
Другой автор пишет, что в качестве основных противотанковых орудий принимаются на вооружение пушка калибром не менее 37 мм, на механической тяге или на самоходном движителе. В качестве подсобного орудия ПТО употребляются противотанковые ружья и пулеметы (калибра 12—20 мм). Автор, предлагающий иметь на дивизию 30 пушек и 15 пулеметов (калибра 20 мм), считает, что основные противотанковые пушки должны иметь калибр 3,5—4 см. Наконец ген. Эймансбергер пишет:
«Если под активной противотанковой обороной понимать такую, при которой одного попадания довольно, чтобы вывести из строя легкий или средний танк, то для этого нужно иметь бронебойный снаряд пушки калибром не менее 37 мм. На сегодняшний день наиболее вероятно, что выбор падет на 47-мм пехотную пушку».
Итак масса основных противотанковых орудий должна состоять из пушек калибра не ниже 37 мм, а еще лучше 47-мм калибра. Вспомогательным оружием ПТО будут крупнокалиберные пулеметы 20-мм калибра. Таков второй вывод из немецкой дискуссии.
Когда атакуют танки?
Чтобы сделать последующие выводы, нужно прежде всего рассмотреть, как представляют себе авторы, участвующие в дискуссии, атаку танков во взаимодействии с основными родами войск.
По мнению дискутирующих атака производится смешанными танковыми батальонами, в состав которых входят легкие и средние танки. В среднем армия будет иметь на дивизию при наступлении 1 батальон танков, состоящий из 50 машин. На 1 км фронта придется 25 танков, ибо дивизия в современных условиях при наступлении будет иметь в среднем фронт шириною 1 000 м. В направлении главного удара будет действовать вдвое большее количество, т. е. 50 танков на 1 км фронта. При более мощном вооружении армии на фронте дивизии могут действовать 4 танковых батальона. Ген. Эймансбергер пишет по поводу этого, что во всяком случае в современных армиях танки не будут применяться отдельными батальонами, а можно ожидать большого танкового сражения.
Фон-Лоссов пишет, что мало вероятно, чтобы атака танков происходила перед рассветом, когда еще не рассеялся туман, или тем более в сумерки. Трудность управления танковыми частями и подразделениями в этих условиях, трудность нахождения цели и обстрела ее вследствие плохой видимости с танка слишком велики. При движении танков по компасу после нескольких поворотов машины могут быть потеряны управление боем и стремительность атаки. Танки разбредутся в разные стороны, и если даже некоторым из них удастся проникнуть в глубь позиции противника, то в тот момент, когда видимость улучшится, они будут уничтожены. Наконец если им и посчастливится достигнуть первой цели, то дальнейшая более глубокая атака станет вследствие потери единства командования невозможной.
В условиях плохой видимости наиболее выгодно для танков занять исходное положение. Атаку же лучше производить после рассвета, когда воздух станет совершенно ясным. Однако танковая атака будет действительна только в этом случае, если она будет происходить внезапно. На этом сходятся все участники дискуссий. Большинство из них утверждает, что хотя предрассветная атака и потребует большого напряжения от личного состава, все же стремление к внезапности приведет именно к тому, что атака танков будет происходить как правило на рассвете, а занятие исходного положения — ночью. Конечно непременным условием при этом будет хорошо налаженная радиосвязь от танка к танку и от штаба танкового батальона к танковым ротам. Так или иначе нормальное время начала танковой атаки дискуссией определяется ранним утром, а выход к исходным позициям — до рассвета.
На значение внезапности танковой атаки особенно сильный упор делает ген. Эймансбергер. Он пишет:
«Крупная атака с танками строится на внезапности. Атакующий сделает все, чтобы достигнуть этого. Если это не удастся, то обороняющийся вероятно большую часть своей пехоты уберет с позиций и усилит как наземную, так и воздушную оборону... В эпоху механической тяги такое усиление обороны возможно осуществить в одну ночь. Преобладающее число танковых сражений будет возникать внезапно. Если произойдет ошибка и внезапность не будет достигнута, то танковая атака закончится безуспешно».
Назначение легких танков
Тот же ген. Эймансбергер пишет в одной из статей, что в период мировой войны мнения относительно использования танков на поле боя сходились. Затем, спустя десятилетие, эти мнения разошлись, а сейчас они снова объединились.
Танки нынешний день применяются двояко: с одной стороны они являются сродством поддержки пехоты, с другой стороны, объединенные в самостоятельное соединение, — новым оперативным средством удара.
Однако если в этом отношении и существует сейчас, как говорит ген. Эймансбергер, единство мнений, то относительно способов тактического применения танков во взаимодействии о пехотой (точно так же впрочем, как и относительно способов самостоятельного применения танков) полного единства, по крайней мере у немецких военных писателей, еще не наблюдается.
Танки атакуют несколькими эшелонами. Это правило усвоила германская тактика еще в результате опыта мировой войны. Но что должен делать каждый эшелон, какова его задача? Когда танки были однородными, т. е. до появления в армиях быстроходных легких танков, германская тактика считала, что первый эшелон делает брешь для проникновения в глубину позиции последующим эшелонам. Непосредственно за танками тогда двигалась пехота.
В дальнейшем, когда появился быстроходный танк, примеры из германской тактики показывали, что танковая атака может быть построена с расчетом на проникновение первого эшелона прямо в глубину позиции. Подобная атака предусматривалась в маневренной войне против обычных полевых укреплений.
Сейчас ген. Эймансбергер пишет, что назначение первого эшелона танков во всяком случае твердо установлено. Он должен ворваться в расположение противника на полном ходу, но считаясь со скоростью продвижения пехоты. Какие в этом эшелоне должны быть танки и как далеко находится первая цель этого эшелона, ген. Эймансбергер не указывает. Другие авторы считают, что открывать танковую атаку должны легкие танки. Вот что пишет один из них:
«Для разведки и охранения во всех армиях применяются легкие танки. Для этого они строятся небольшими по своим габаритам, легкими и очень подвижными и гибкими. Двигаясь на дистанции около 1 000 м впереди средних, они имеют задачей разведывать местность и прежде всего противотанковое оружие противника. Уподобляясь пехотной разведке, они стараются вызвать огонь противника. Будучи вооружены легким или станковым пулеметом, они представляют собою опасного противника для противотанковой пушки, особенно вследствие возможности хорошо маскироваться местностью. Их большая поворотливость позволяет им атаковать неприятельские активные средства ПТО во фланг и тыл».
Поскольку можно заключить из этого и других высказываний, легким танкам иногда придается чуть ли не решающее значение в атаке совместно с пехотой. Тот же автор говорит, что вскоре за вступлением в бой легких танков откроют огонь «танки поддержки» и «артиллерия сопровождения», а также штурмовые самолеты, которые содействуют танковой атаке путем бомбардировки противотанковых орудий или обстрела орудийных расчетов из пулемета.
Таким образом средним танкам, артиллерии и самолетам, взаимодействующим с танками, приписывается лишь задача поддержки легких танков.
Кроме того и рассуждения о необходимости во что бы то ни стало уничтожить эти легкие танки до получения ими поддержки тоже указывает на то, что легким танкам придается очень большое значение.
С другой стороны легкие танки рассматриваются как средство разведки, которое должно только обнаружить противотанковые орудия.
Танковая атака
Нужно следовательно полагать, что по существу открывающие танковую атаку легкие танки не представляют собою первого эшелона атакующих танков. Легкие танки должны вскрыть систему противотанковой обороны и по мере сил вести борьбу с противотанковыми орудиями, для которых они, как было уже сказано, представляют опасного противника.
В борьбе с орудиями ПТО их поддерживают средние танки, артиллерия и самолеты. Последние кроме того оказывают помощь легким танкам и в разведке. Они начинают разводывать систему ПТО еще до начала разведки легкими танками.
Ни первый, ни последующие эшелоны атакующих танков, судя по содержанию той части статей, которые касаются противотанковой обороны, не имеют задачей непосредственную поддержку атакующей пехоты, т. е. борьбу с огневыми средствами пехоты противника. Их задача — вторжение на оборонительную позицию для слома уже всей системы неприятельской обороны. О последующих эшелонах танков ни в одной статье ничего подробно не сказано. Но указания на то, что атака производится расчлененно в глубину, т. е. несколькими эшелонами, имеются. Так ген. Эймансбергер пишет:
«Когда на всем фронте дивизии, внезапно и одновременно, при содействии мощного артогня появятся волны танков, расчлененные в глубину, сопровождаемые и защищаемые авиацией, то у дивизии первой линии не будет ни времени, ни возможности производить перегруппировку сил...»
Что касается глубины расположения целей, которые атакуют танки, то о ней можно судить по тому, где авторы предлагают организовать наиболее сильную ПТО. Это будут районы между позициями пехоты и дивизионной артиллерии, позиции дивизионной и корпусной артиллерии, тактические важные пункты в тылу фронта, как например высшие штабы, железнодорожные узлы и т. п.
Суммируя все сказанное, мы должны будем представить себе следующую картину танковой атаки.
На рассвете, как правило без артподготовки, дабы использовать элемент внезапности с исходных позиций, запятых ночью, в оборонительное расположение противника врываются легкие танки. Имея разведывательные данные из соответствующих штабов и от авиации, они стремятся окончательно выявить все противотанковые средства, препятствующие проникновению танков в глубину позиции, и вступают в борьбу с противотанковыми орудиями противника.
На помощь им приходят: артиллерия танковой поддержки, стреляющая вероятно по сигналам легких танков и авиации, пушечные танки, которых повидимому наводят на цель тоже легкие танки и авиация. Спустя примерно 4—5 минут (дистанция — 1 000 м) стремительно вступают в бой массы средних танков.
Не задерживаясь на пехотных позициях, но неминуемо вынужденные попутно уничтожать оставшиеся еще на их пути противотанковые орудия, они массой своей прямо устремляются на артиллерийские позиции. Собственной пехоте предоставляется право воспользоваться лишь тем ошеломляющим, преимущественно моральным, воздействием на пехоту противника, который произведут танки внезапным появлением и своим стремительным бегом в глубину. Расчлененная на эшелоны масса танков стремится сразу уничтожить наиболее мощные средства поддержки обороняющейся пехоты — дивизионную и корпусную артиллерию и резервы, а также мозг обороны — высшие штабы. Танкам сопутствуют артогонь артиллерии ТП и штурмовые действия авиации.
Эта картина слишком схематична. Однако более подробных данных вообще в немецкой литературе трудно найти.
Она конечно может и не совпадать в официальными взглядами немецкого командования. Но именно так она вырисовывается в дискуссии.
Проект стабильной ПТО
Центральный пункт, вокруг которого вращаются все вопросы дискуссии, — внезапность.
«Если танкам, — пишет один из авторов, вторя ген. Эймансбергеру, — путем искусного использования местности и времени суток, а также благодаря своевременному ослеплению НП противника и доставленной для его обмана дымовой завесе удастся подойти к цели раньше, нежели неприятельские орудия противотанковой обороны будут на позиции, то танки останутся победителем на поле боя».
Однако возможно ли заблаговременно расположить противотанковые орудия в надлежащем количестве именно там, где танки противника будут производить атаку? Большинство авторов дискуссии утверждает, что сделать этого нельзя. Невозможно заранее предугадать направление удара массы танков, ибо танки могут атаковать отовсюду, на разных участках фронта, на флангах и даже внезапно с тыла. Невозможно повсеместно иметь такое количество орудий, которое обеспечило бы фронт от массовой атаки танков. Вот почему оборона против танков должна быть подвижной и способной парировать атаку танков еще более внезапно, чем происходит сама атака.
Фон-Лоссов не верит в возможность достижения такой подвижности. Объясняет свое неверие он том, что Германия сейчас перешла от армии квалифицированных специалистов военного дела, какой был прежний рейхсвер, к массовым вооружениям.
«Где, — спрашивает он, — сегодня, в армиях с сокращенным сроком службы, можно поставить условием такой высокий уровень боевой подготовки, при котором требование гибкости и быстроты будет выполнено».
Но Фон-Лоссов развертывает не совсем понятную схему ПТО. Он предлагает иметь стабильную, заранее разработанную систему расположения противотанковых орудий на огневых позициях. Эта система имеет то преимущество, что она обеспечивает противотанковым орудиях прежде всего те же преимущества, которые имеются вообще у артиллерии в обороне, т. е. хорошие наблюдении и связь, разработку плана огня, подготовку запаса боеприпасов и т. п. Кроме того она обеспечит внезапность, ибо орудия будут заранее замаскированы, разведка противника их не обнаружит и огонь из этих орудий будет для противника действительно внезапным.
Автор этой схемы исходит из наличия в дивизии 30—40 орудий ПТО, которые бы применялись только перед районом артиллерийской позиции. Однако сам же он указывает, что 100-м дистанция между орудиями ПТО слишком велика. Следовательно 40 орудий на фронте дивизии недостаточно.
В поисках выхода из этого положения он начинает противоречить сам себе.
Оп пишет: «Что же делает ПТО, если главный удар танковой атаки будет наноситься лишь на одном участке фронта дивизии? Здесь-то требование гибкости и подвижности и должно проявить себя внезапно. По приказу командира дивизиона противотанковые орудия, не втянутые в бой, с мертвого участка фронта либо оттягиваются глубже в тыл для образования второй линии обороны либо, если это возможно, противодействуют продвижению танков с фланга».
ПТО должна быть подвижной
Естественно, что против такой схемы возражают другие авторы. Даже если фронт обороны дивизии будет не более 4 км, пишет один из них, то все же нельзя себе представить, чтобы имеющиеся в распоряжении дивизии 30 орудий ПТО были распределены равномерно по всему фронту. Для противотанковой обороны всегда будут избираться несколько позиций в соответствии с вероятностью танковых атак противника с разных направлений. Главное же дело по мнению этого автора в том, что ПТО должна быть подвижной.
«Гибкость и подвижность, — пишет он, — должны быть безусловным требованием по отношению к таким частям, какими являются моторизованные части противотанковой обороны, даже если подготовка их происходит в условиях краткосрочной службы. Что толку в моторизованных войсках, если они не будут гибки и подвижны? Они в этом случае не только не будут отличаться от обычных войск, имеющих конную тягу, но будут иметь только лишний груз. Именно в сторону достижения подвижности и надлежит в первую очередь вести работу».
Однако автор не согласен с предложением Фон-Лоссова, чтобы в процессе атаки танков снимать противотанковые орудия с одной позиции и переносить их на другую, которая быть может должна быть не только глубже в тылу, но и на другом участке фронта. Это потребовало бы действительно невозможной подвижности, притом может быть под огнем танков противника.
Поэтому автор предлагает выдвигать противотанковые орудия на фронт с тыла перед атакой противника или даже в процессе атаки. В последнем случае выдвижение противотанковых орудий на позиции происходит под прикрытием противотанковых 20-мм пулеметов, располагающихся в первой линии.
Против наличия таких пулеметов возражений в дискуссии не встречается. Фоп-Лоссов предлагает иметь их не в составе пушечных рот, как это делает данный автор, а иметь особые противотанковые пулеметные роты, которые могли бы одновременно взять на себя и противовоздушную оборону.
Возражения упомянутого автора против такой организации сводятся к тому, что управление ротой таких пулеметов на фронте обороны оказалось бы чрезвычайно затруднительным, ее все равно пришлось бы дробить на взводы. Между тем, будучи в составе орудийных рот, противотанковые пулеметы могут не только обеспечивать выезд орудий на позиции, но и охранять роты ПТО на походе в исходном положении и т. п.
И эти пулеметные взводы, так же как и пушки ПТО, должны обладать большой подвижностью. Пулеметы должны быть установлены на танкетках-пулеметовозах и иметь возможность в случае внезапного нападения танков стрелять на-ходу. Благодаря тому что эти пулеметы могут успешно бороться с легкими танками, они освобождают от этой задачи противотанковую артиллерию, давая последней возможность вести бой только со средними танками.
Общая схема ПТО
По мнению того же автора противотанковая оборона в общих чертах организуется по следующей схеме. После произведенной командирской и специальной разведки намечаются на различных участках оборонительной позиции дивизии огневые позиции для отдельных орудий противотанковой артиллерии. Позиции эти, как уже говорилось выше, находятся перед районами дивизионной и корпусной артиллерии или перед отдельными тактически важными пунктами в тылу (штабы и т. п.). Позиции намечаются, если возможно, заблаговременно.
Выдвижение на огневые позиции противотанковых орудий происходит с исходных позиций, которые находятся в центре ожидаемого направления главного удара танков противника, за линией огневых позиций. Наиболее благоприятное время выдвижения орудий ПТО на огневые позиции — ночь. Во всяком случае оно должно быть выбрано с таким расчетом, чтобы выдвижение происходило скрытно от разведки противника. Поэтому орудия как правило будут выдвигаться на позиция тогда, когда танки противника будут обнаружены.
Часто это будет происходить уже после начала танковой атаки. В этом случае противотанковые пулометовозы должны быть уже в передовых линиях и начать борьбу с легкими танками. Пушки открывают огонь с дистанции 1 200 м, но наиболее благоприятной для стрельбы будет дистанция 600—800 м.
Ген. Эймансбергер не решается на столь рискованную активность противотанковой обороны. Он считает правда, что «было бы ошибкой думать, что использование противотанковой артиллерии можно строить на заблаговременно разведанной танковой атаке противника. Наоборот нужно считаться с тем, что выезд на позиции будет происходить во время сражения». Но он отнюдь не полагается только на гибкость и подвижность артиллерии ПТО. Поэтому он предлагает следующий компромисс: иметь батальонные противотанковые пушки, которые заблаговременно располагаются на огневых позициях, затем — дивизионный резерв противотанковых орудий, который направляется в район главного удара танков противника, после того как это направление будет обнаружено. Кроме того на наиболее угрожаемые участки фронта распоряжением высшего командования должны выбрасываться противотанковые полки (9 рот).
Так или иначе основной вывод таков: германские военные круги, верные доктрине большой маневренности и активных, наступательных действий, стремятся превратить средства активной противотанковой обороны в орудие встречного удара против танков, в орудие, хотя и не обладающее такой ударной силой, как танки, но превосходящее их подвижностью. Наличие большего количества орудий НТО и их подвижность должны компенсировать при оборонительных действиях отсутствие в значительном количестве танков, которые требуются для наступательных операций.
* * *
Германское командование готовится к большой войне и считается с возможностью встретить сильных и хорошо вооруженных противников. Недаром дискуссии была предпослана следующая фраза: «Объединение нескольких танковых батальонов в бронебригады или бронеполки, которые можно было наблюдать на последних маневрах современных армий, требует от вероятных противников этих армий усиления и увеличения противотанкового оружия».
Конечно немецкие специалисты не могут полагаться только (хотя бы даже и на сильную и многочисленную) артиллерию ПТО. В общей системе массовых вооружений Германия это только одно из средств борьбы с бронесилами противника. Наряду с этим исключительное внимание уделяется например устройству противотанковых препятствий.
Главным же средством борьбы с танками по-прежнему считается танк. Поэтому-то ген. Эймансбергер пишет в заключение своей статьи, что «армейские и фронтовые резервы должны состоять из усиленных пехотных дивизий и наконец из танковых дивизий для больших контратак».
