|
От
|
И.Пыхалов
|
|
К
|
Kalash
|
|
Дата
|
22.12.2007 21:25:18
|
|
Рубрики
|
WWII; Память;
|
|
У Вас какой-то сокращённо-отредактированный вариант
>ЗАЧЕМ СРУБИЛИ :
>За что срубили памятники Сталину?
>Они ж напоминали о былом
>Могуществе добытом и оставленном
>Серьезным, уважаемым вождем.
>В любое время и во время оно
>Хулить покойных - Боже упаси!
>Покойника, по древнему закону,
>Не принято тревожить на Руси.
>Все дело в том, а было ль в нем величье?
>Мне ветеран сказал: "Помаракуй"!
>Что культ да культ : была такая личность -
>Вот потому был у нее и культ.
>И что вы там о нем ни говорите,
>Как ни хулите скоро, горячо,
>Оставил он шинель, потертый китель,
>Да валенки подшитые ещё.
>Но он притом оставил государство
>С таким авторитетом на Земле,
>Что, братцы, тут уж надобно признаться
>Всем тем, кто вот сейчас засел в Кремле.
>И на священной мраморной трибуне
>В седой мороз седьмого ноября
>Он верил в тех, кто верили в июне,
>Нам твёрдо о победе говоря.
>Какая ж клокотала в нем природа,
>И как он исполински понимал,
>Когда здоровье русского народа
>Он высоко над миром поднимал!
>Первична Правда. Правда, а не Слава.
>Ведь с ним стояла Правда у руля.
>Её не сбросишь краном с пьедестала
>И не зароешь даже у Кремля.
>А нас потомки не простят вовеки,
>Хозяев им оставленной земли,
>За то, что мы такого человека
>Понять и оценить вот не смогли.
>На наши плечи падает Россия,
>На нас на всех ответственность сейчас:
>Так думайте же, люди непростые!
>Теперь, ведь, ОН - не думает за нас.
Зачем срубили памятники Сталину?
Они б напоминали о былом
Могуществе, добытом и оставленном
Серьёзным, уважаемым вождём.
В любое время и во время оно
Стоять на мёртвом — Боже упаси!
Покойника, по древнему закону
Не принято тревожить на Руси.
По мёртвому ходить не полагалось,
Могилу разворачивать — грешно.
Такая нам история досталась —
России вечно что-то суждено.
И столько было у неё величеств!
Мне как-то дед сказал: — Помаракуй,
Всё Культ да Культ...
Была такая личность —
И потому, наверно, был и Культ.
И что вы там о нём ни говорите,
Как ни судите горько, горячо,
Оставил он шинель, потёртый китель,
Да валенки подшитые ещё.
Но он к тому ж оставил государство
С таким авторитетом на земле,
Что, милый мой, тут некуда деваться —
Себя представьте хоть на миг в Кремле.
И всё, что обозначил он устами,
Под стать ему лишь было одному.
— Какой ты СТАЛИН?
Я ЕЩЁ НЕ СТАЛИН! —
Говаривал он сыну своему.
И на священной каменной трибуне
В седой мороз седьмого ноября
Он верил в тех, что верили в июне,
Спокойно о победе говоря.
Какая ж клокотала в нём природа
И как он исполински понимал,
Когда здоровье РУССКОГО НАРОДА
Он высоко над миром поднимал!
Неужто так же сумрачно и тихо
Он убивал на русском языке,
Какую правду он унёс, владыка,
В своём рябом, оббитом кулаке?
Она первична, правда, а не слава,
Она за ним стояла у руля,
Её не свалишь краном с пьедестала
И не зароешь даже у Кремля.
Мы знали правду, дети перелома,
Мы, дети безотцовщины, войны,
В кирпичных городах и на соломе
Его улыбкой были спасены.
Быть может, мы любили безответно —
К такой любви не прикоснётся тлен.
Мы СТАЛИНА любили беззаветно,
Какую веру дали нам взамен?
Мы верили, а веру убивали...
Но от неверья трижды тяжело,
И «Сталин, наша слава боевая», —
Мы пели вызывающе и зло.
Уже нам просто верить надоело,
Уже нам подоспело всё узнать.
Не наше дело? Это наше дело,
Как будто маму обижают, мать.
И правда, перечёркнутая кровью
Отцовских непридуманных времён,
То наша правда, кровная, сыновья,
Мы были б хуже, если бы не он.
Мы очень непростое поколенье,
Нам донести тот пламень и накал,
Чтоб первозданно полыхало «Ленин»,
Чтоб обжигал «Интернационал»!
На наши плечи падает Россия,
На молодость надеется сейчас,
Так думайте ж, ребята непростые, —
Теперь никто не думает за нас.
Да будет шаг наш точным и могучим!
И это вера, а не просто крик.
За это гибли лучшие из лучших,
И гибли от врагов и от своих.
А кто ходил по Мавзолею Ленина
И получал особые пайки?
Но если спросят наше поколенье:
— А были ли вообще большевики?
Я знаю их.
Они меня растили.
Горело свято на дверях: «Партком».
Несытые строители России,
Я тоже с детства был большевиком.
Как все, я грыз макуху с аппетитом,
И счастлив был,
И гордым был, как все.
Я сын его. И я необъективен,
Ведь это ж не о ком-то — об отце.