Я вообще не понимаю переполоха. Обычный армейский дубок, наличие у него ссылок на ЦАМО ни о чем не говорит. Таким даже изучение документов не впрок.
Поехали:
Довольно глупым ходом со стороны моего оппонента было начинать свою критику в адрес «Георгия Жукова» с вранья, очевидного любому, кто книгу хотя бы просматривал. Ссылки на архивные источники в ней присутствуют. Я бы даже сказал, что их трудно не заметить. Например, в главах про Сталинград и Берлин.
Логически претензии Мельникова можно разделить на несколько групп. Первая это «Да кто он такой, этот Исаев!?». Новое время обеспечило доступ к первичным источникам для широкого круга исследователей. Любые риторические вопросы о том, по чьему заказу я работаю, провоцируют встречный вопрос «И таки да, где я могу получить свою долю?». Ответа на этот вопрос у Мельникова, как я понимаю, нет. Или кто-то думал, что за Г.К.Жукову некому вступиться на поприще научной дискуссии? Монополия на исторические исследования у нас в стране закончилась в 1991 г. Поэтому люди, которые считают, что им почему-то принадлежит эта монополия (в связи с тем, что они когда-то носили погоны и давали присягу исчезнувшей стране) скажем так, ошибаются. Тем более что почему-то они предпочли идти по проторенной в брежневскую эпоху дорожке «Малой земли» т.е. воспевания малозначительного эпизода войны с очевидным политическим подтекстом. Кстати, не стоит мне приписывать тотального презрения ко всем историкам современности и прошлого. Я с глубоким уважением отношусь к работам Дэвида Гланца, Стивена Ньютона, Джорджа Найпа, М.С.Малахова, А.И.Радзиевского и многих других.
Соответственно вторая группа вопросов относится собственно к «малой земле» нового времени, 33-й армии. Мельников удивляется названной мной численности 33-й армии в 12780 человек. Якобы таких маленьких армий у нас не было и быть не могло. Далее широким жестом оппонент обвиняет меня в плагиате. Для начала советую Мельникову посмотреть в словаре значение слова «плагиат». И вообще почаще смотреть значения новых иностранных слов. В третьем выпуске журнала «Военно-исторический архив» был опубликован документ озаглавленный «Операция 33 и 43 армий на Вяземском направлении», а в приложениях к нему был дан боевой и численный состав 33-й армии (страница 160). Это не текст исследователя Митягина, это документ. Число 12780 человек это сумма численности частей и соединений так называемой западной группировки 33-й армии, отрезанной от основных сил фронта. Это 113, 160, 329 и 338-я стрелковые дивизии, 364-й корпусной артполк, 109 гаубичный артполк, 131-й стрелковый полк 9-й гв. стрелковой дивизии, 104 полк связи, 321-й саперный батальон и оперативная группа армии. В том же приложении (страница 162 журнала) даны потери армии с 1 февраля по 10 марта 1942 г. Они составили 5245 человек. Таким образом, к Вязьме ушла группировка под командованием М.Г.Ефремова численностью около 18 тыс. человек. Группа войск, которую с большой натяжкой можно назвать «армией». И приключения именно этой группки у нас исследуются с упорством, достойным лучшего применения. Вообще когда Мельников называет меня лжецом это является признаком какой-нибудь глупости, которую он сморозит в ближайшем абзаце. Дорогие мои исследователи «малой земли» нового времени! Группу под командованием Онуприенко (110-ю и 222-ю стрелковые дивизии) никто не отрезал и на убой в тыл противника не отправлял. Давайте еще тыловые части 33-й армии, оставшиеся к востоку от закрывшегося в начале февраля фронта, посчитаем в числе невинно убиенных живодером Жуковым. То, что эти части в надежде на лучшее оставили формально в составе 33-й армии (штаб которой был от них отрезан) сути дела не меняет. Между группой Онуприенко и силами, возглавлявшимися лично М.Г.Ефремовым, лежала такая безделица как немецкие войска. Не надо держать других исследователей и простых читателей за идиотов. Незавидная судьба постигла именно ту группку в 18 тыс. человек (12780 человек на 11 марта 1942 г.), которая пробилась к Вязьме, но не смогла ее взять. Этот эпизод у нас мусолят до дыр, хотя в ходе Великой Отечественной было немало куда более масштабных и до сих пор неисследованных сражений. Долгое позиционное сражение за Юхнов, за Сухиничский выступ, наступления на Болховском направлении (это если брать только начало 1942 г.) проходят мимо людей, десятилетиями исследующих приключения 18 тыс. человек, оказавшихся изолированными от основных сил фронта.
Заметим, что ниже Мельников все же дает правильную цифру, несколько округлив ее: «Таким образом, под Вязьму командование Западного фронта в конце января — начале февраля 1942 года бросило ни много ни мало около 53,5 тыс. человек (33-я армия — 20 тыс., 1-й гв КК — 28 тыс., 4-й ВДК — 5,5 тыс. человек)». От реальных цифр численности армии размером с усиленную дивизию нам никуда не уйти. Никакие выдергивания Мельниковым туза из рукава с превращением 12,7 тыс. человек в 35 тыс. человек и вниз к 20 тыс. человек (еще ниже цифра проседает до 19 тыс. человек) никого не обманут.
Яростные манипуляции с лишними тузами могут произвести впечатление только на совсем уж наивных и не владеющих темой людей. Вот правдоруб Мельников называет цифру численности брошенных под Вязьму частей 1-го гв. кавкорпуса в 28 тыс. человек. Надо сказать, довольно странная ошибка для человека, позиционирующего себя как специалиста по описываемому периоду. Что это за цифра? Это численность корпуса Белова до прорыва через Варшавское шоссе. Она приводится в отчете о действиях кавкорпуса, датированном декабрем 1942 г. и хранящемся в фонде Западного фронта. Заглянув в отчет, мы обнаружим, что более трети от 28 тыс. составляли 325-я и 239-я стрелковые дивизии, насчитывавшие 7092 и 3312 человек соответственно. После прорыва кавалерии через шоссе в конце января 1942 г. они были выведены из состава корпуса П.А.Белова и подчинены непосредственно штабу Западного фронта. Никто их не отрезал и ничего ужасного с ними не произошло. Если бы Мельников читал хотя бы не первоисточники, а мои книги, он не допускал столь досадных ошибок (если это ошибка, а не жульничество). Т.е. в книге «Наступление Маршала Шапошникова» структура цифры 28 тыс. человек довольно подробно мной разъяснена на странице 116. Более того, кавдивизии корпуса прорвались без тылов, артиллерийских частей и даже прямое вычитание численности двух стрелковых дивизий (10 тыс. человек) из 28 тыс. человек общей численности не даст нам нужную цифру. Некоторое представление о размерах находившейся в подчинении П.А.Белова группировки дает ее численность к середине марта 1942 г. Тогда 1-я и 2-я гвардейские, 41, 57 и 75-я кавалерийские дивизии и 8-я воздушно десантная бригада насчитывали 6252 человека. Если бы к Вязьме в феврале действительно пробились бы 53,5 тыс. человек, судьба операции была бы совсем другой.
Однако Мельникова все эти тонкости и несуразности в собственном тексте не беспокоят. Его принцип «Чем больше, тем лучше!» («Что их, басурманов, жалеть!»). Поэтому он торопливо записывает в покойники те части и соединения корпуса Белова, которые не принимали участия в рейде. О том, что кавкорпус кружным путем все же вышел из под Вязьмы к своим (и запись в покойники прорвавшихся через шоссе была преждевременной) Мельников тоже, видимо, не подозревает. Вообще вынужден упрекнуть моего оппонента в непоследовательности: ему надо было широким жестом записать в число прорывавшихся к Вязьме группу Онуприенко из состава 33-й армии. Тогда был бы шанс довести численность невинно убиенных (в воображении Мельникова) с 53,5 тыс. человек до 66 тыс. человек. Но, думаю, все еще впереди. Еще лет десять и смелый исследователь доведет численность вяземской группировки до 100 тыс. человек. В целом же эпизод с грубой ошибкой в оценке численности брошенного на Вязьму 1-го гв. кавкорпуса подрывает тезис статьи о якобы высокой компетентности исключительно тех историков, у которых за плечами годы армейской службы. Должен сказать, что двести обработанных архивных дел это не та цифра, которой меня можно сразить наповал. Моя подпись имеется в листах использования если не двухсот, то ста пятидесяти дел ЦАМО это точно. Самую засаленную в архиве опись 33-й армии я тоже держал в руках, но заказывал из нее дела по 1945 г.
В дальнейшем Мельников сохраняет ту же потрясающую логичность и последовательность своих построений. Так он объявляет «Приняли решение — направили войска, не получилось — бросили людей на произвол судьбы. Спасайтесь, как сможете!» При этом в предыдущем абзаце он приводит цифры потерь армий, осуществлявших деблокирующие действия. Как говориться в известном анекдоте: «Вы или крест снимите или штаны оденьте». Т.к. факт проведения противоречит тезису о брошенных на произвол судьбы людях. Стоны о потерях здесь неуместны. В данном случае реализовывался суворовский принцип «сам погибай, а товарища выручай».
Следующую группу претензий можно назвать «Исаев и чинопочитание». Вообще логика не самая сильная сторона господина Мельникова, но здесь это появляется ярче всего. Так он пишет: «нападки на полковника Генерального штаба Красной Армии Васильченко К.Ф. напоминают басню А.И.Крылова про Моську, которая лаяла на слона». Зададимся вопросом: а почему, собственно? Потому что А.Исаев — лейтенант запаса, а К.Васильченко — полковник ГШ КА? Если так, то в паре Г.К.Жуков и К.Ф.Васильченко слоном оказывается первый, а второй, как нетрудно догадаться, — моськой. Соответственно все претензии к командующему Западным фронтом в этом случае идут по графе моськиного лая. По той же логике в моськи оптом попадает сонм сегодняшних обличителей Жукова. К тому же у нас тут получаются моськи, лающие на бронзового слона. На живого слона, думаю, пороху бы не хватило. Но это я несколько отвлекся. Здесь у нас та же дилемма между штанами и крестом. Либо мы опираемся на чинопочитание и делим людей на слонов и мосек по воинскому званию, либо мы проводим исторический анализ, невзирая на лица.
Я бы еще понял, если бы мне привели какие-то соображения оперативно-тактического характера. Вместо этого Мельников ударяется в какое-то дешевое морализаторство про «социалистическое соревнование между командующими фронтами в том, кто больше загубит своих бойцов и командиров». Суть же дела в том, что удар сосредоточенным «кулаком» был в зимней кампании 1941-42 гг. труднореализуемым. Просто потому, что в Красной армии на тот момент отсутствовали самостоятельные механизированные соединения класса танковой дивизии. Танковые корпуса (организационные аналоги танковых дивизий) появились только весной 1942 г. Если бы у Г.К.Жукова была в январе 1942 г. танковая армия, претензии полковника К.Ф.Васильченко могли быть приняты к рассмотрению. Но танковой армии в составе Западного фронта не было. Попытки же наносить сосредоточенный удар на большую глубину стрелковыми соединениями приводили к стягиванию противником резервов, удержанию немцами «угловых столбов» (немецкий термин), сужению горла прорыва, а в дальнейшем к окружению крупных сил советских войск. Сценарий этот повторился под Харьковом в мае 1942 г., под Ленинградом в июне и на Калининском фронте — в июле. Потери при этом были во много раз больше, чем гибель западной группировки 33-й армии. Западный фронт благодаря дальновидности Жукова сумел избежать катастроф такого рода. Именно в силу его стремления наносить дробящие удары на небольшую глубину. Пропорционально реальным возможностям имевшихся в распоряжении Георгия Константиновича танковых бригад и стрелковых дивизий.
Последняя группа претензий господина Мельникова вызвала у меня искренний смех. Он пишет: «Ныне здравствующие сын Сафира М.П., участник Великой Отечественной войны, участник парада Победы 1945 года, полковник в отставке Сафир В.М. и внук генерала Ефремова М.Г. полковник в запасе Ефремов В.М., сохранивший все, что связано с памятью деда, вам однозначно ответят, что такое [неисполнение приказа — А.И.] просто невозможно». Самое смешное это то, что в описании событий под Наро-Фоминском я как раз опирался на статью В.Сафира в «Военно-историческом архиве». Просто я ее читал как историк и наметанным глазом выцеплял детали, по которым равнодушно скользили глаза других. Статья надо сказать, не образец для подражания. Данные противника не использованы, хотя в Москве несложно ознакомиться с историей 258-й пехотной дивизии, в которой бои под Наро-Фоминском изложены очень подробно. Однако на основе советских документов В.Сафир дал нам картину событий, позволившую мне сделать известные выводы. Он прямым текстом написал, что 18-я стрелковая бригада и два лыжных батальона в атаке не участвовали. Сафир пишет: «Кроме запоздавшей 18-й СБР к началу атаки не смогли прибыть вовремя и лыжные батальоны (23-й и 24-й), которые только в 18.30(!) доложили, что прошли Бурцево и Юшково» (Сафир В.М. Первая мировая и великая отечественная. Суровая Правда войны. М.: 2005, С.44). Поэтому приведенные Мельниковым документы работают как раз на мою версию: в них черным по белому прописана роль 18-й стрелковой бригады и двух лыжных батальонов. Можно обсуждать целесообразность действий М.П.Сафира, но их противоречие указанию М.Г.Ефремова «Михаил Павлович! Подожди до подхода пехоты» очевидно. Заметим, что идея атаки без пехоты появилась у М.П.Сафира раньше и рекомендация М.Г.Ефремова ее(атаку без пехоты) только задержала. Вместо обсуждения этого эпизода мой оппонент предпочел рассказывать общественности о космических кораблях, бороздящих Большой театр и приводить биографические данные участников событий, не имеющие прямого отношения к бою под Наро-Фоминском. Ошибка М.П.Сафира типична для советских командиров начального периода войны и по меркам 1941 г. он был неплохим и достойным наград офицером.
Причем даже вполне законную претензию ко мне в этом разделе Мельников обрекает в форму, сводящую на нет ее значимость. Он пишет «Михаил Павлович Сафир по званию был полковник, а не генерал-майор. Генерал-майором он стал только осенью 1942 года. Вроде бы мелочь, но Вы же не называете Жукова Г.К. адмиралом». Адмиралом Г.К.Жуков никогда не был, а генерал-майором М.П.Сафир был. Поэтому мое «досрочное» повышение его в звании ошибка, но не такая существенная.
В целом попытку меня гневно осудить расцениваю как неудачную. Предлагаю редакции «Военно-исторического архива» выдвинуть против меня человека, у которого помимо тридцати лет службы за плечами есть еще голова на этих плечах. Итак, по пунктам:
1) Названная мной численность западной группировки 33-й армии в 12780 человек соответствует размеру действовавшей под Вязьмой и впоследствии разгромленной немцами вместе со штабом армии.
2) Встав на позицию светоча исторической науки, мой оппонент сразу же допустил грубую ошибку в статистических данных по Ржевско-Вяземской операции. Тем самым он показал всем незнание базового материала по теме.
3) Призывы к чинопочитанию и моральное осуждение моей критики доклада полковника Васильченко не прибавляют ничего к нарисованной мной оперативно-тактической картине событий и уж тем более не оспаривают ее. Ориентация Жукова на дробящие удары была минимум обоснованной.
4) Документов, опровергающих версию В.Сафира о разности во времени атаки танковых батальонов и 18-й стрелковой бригады под Наро-Фоминском моим оппонентом приведено не было. Соответственно остается непоколебимым мой тезис о нарушении М.П.Сафиром письменного указания М.Г.Ефремова ждать подхода пехоты.
Итого: зеро, т.е. полный провал оппонента по всем пунктам. Я отнюдь не считаю себя светочем мысли, не допускающим ошибок. Мелкие ошибки, описки есть даже в самых серьезных исторических работах.
Однако нельзя не отметить отрадный факт начала научной дискуссии по теме. Пусть первый опыт не так удачен, но если не переходить в базарную склоку, то диалог историков может быть полезным для всех.
С уважением, Алексей Исаев
P.S. Буду в ЦАМО, загляну в крео Мельникова по 33-й армии. Почему-то мне думается, что никаких нем. источников он не привлекал. Если это так - дополнительно плюну. После этого можно будет распечатать ответ и отправить заказным письмом в ВИА.
